Екатерина Риз - Такое вот кино (СИ)
- Мне нужно что-то знать о твоих родителях?
- Не говори с ними о работе, - посоветовала я. А Емельянов серьёзно кивнул. От его серьёзности я начала томиться. А уж если и отец встретит его в таком же настроении, то вечер получится тот ещё, лишь бы пережить. Перед домом родителей я сама разволновалась, настолько, что меня на смех пробило. Емельянов злился, шикал на меня, а я смеялась, правда, ровно до того момента, пока Дашку на крыльце не увидела.
- И ты здесь.
Она наблюдала за нами с улыбкой, жевала яблоко, и похвалила:
- Хорошо смотритесь вместе.
Емельянов крякнул, зачем-то застегнул пиджак. Затем бодро поинтересовался:
- Где папа?
Я его в бок толкнула, а Дашка рассмеялась.
- С ним ты ещё наобщаешься. Он, кстати, дождаться не может момента знакомства.
- А ты не могла в городе остаться? - накинулась я на неё. - Обязательно надо приехать и понаблюдать.
- Конечно. Ты-то при каждом моём позоре присутствуешь.
- Поменьше надо позориться.
Сашка цыкнул на нас обеих.
- Всё, разошлись по углам.
- Расстегни пиджак, - шепнула я ему.
- Да? - Кажется, он не на шутку разволновался. Я подумала, подумала и решила, что это не такой уж плохой признак. Хочет правильное впечатление на моих родителей произвести.
Наблюдая за тем, как Емельянов знакомится с моими родителями, Дашка веселилась и даже не скрывала этого. Она словно на спектакле присутствовала, не имея особого желания участвовать в семейном торжестве. Сидела в сторонке, мотала ногой и грызла яблоко. Яблоко было большое, хватить его должно было надолго, и я от всей души понадеялась, что за стол она с нами не сядет. Без её ехидства куда спокойнее. Родители, кстати, смотрели на Емельянова так, словно давно были с ним знакомы: ни любопытства во взглядах, ни оценки, ни вопроса. Они точно знали, кто пришёл к ним в дом. Это меня несколько взволновало. Когда мой папа о ком-то много знает, это не к добру. Поэтому я подхватила любимого под руку, а родителям улыбнулась.
Мама опомнилась вперёд мужа.
- Проходите, проходите, - пригласила она. - Наконец-то Таня соизволила нас познакомить, Александр.
У Сашки, видно, враз все синяки заныли, потому что он дотронулся до скулы, чуть потёр и поморщился.
- Можно просто Саша.
- Да, конечно. Паша, ты что стоишь?
Отец на пятках качнулся, меня взглядом посверлил, после чего растянул губы в улыбке.
- Да я не стою. - Повернулся к Емельянову. - По чуть-чуть? Перед обедом.
- Было бы неплохо.
- Есть коньяк, хороший, армянский.
- Папа знает толк в коньяке, - вставила я своё слово.
- Мать обед приготовила - закачаешься. - Отец вернулся с бокалом коньяка, протянул его Емельянову, и как бы между делом поинтересовался: - Как Фирсов? Сопротивляется?
Сашка до бокала дотянулся и так замер, глядя моему отцу в глаза. На губах расплылась гадкая ухмылочка.
- Да уже нет. Так, трепыхается напоследок. Выдохся, видно.
Папа головой качнул.
- Ну, поздравляю. - И бокал, наконец, отпустил.
Я на любимого посмотрела.
- Кто такой Фирсов?
Емельянов ещё синяк потёр.
- А это тот, милая, от кого зависит, получишь ты "Мир" или нет.
Вот тут на нас взглянули с интересом, мама даже замерла возле стола и брови вздёрнула. Я, правда, до конца не поняла, к чему это относилось: к тому, что Емельянов мне "Мир" обещал или к тому, что он меня милой назвал. Что моим родителям кажется более странным?
А Сашка на диване откинулся, бокал в руке покрутил и совершенно спокойно сообщил:
- У Фирсова деньги заканчиваются. Что и не удивительно, в принципе.
Папа, признаться, немного обалдел от такой наглости. На меня посмотрел, я на Емельянова, и поняла, что тому надоело дурака валять, и вот сейчас он либо всё испортит окончательно, либо сумеет нащупать ниточку, за которую стоит потянуть, чтобы найти к моему отцу подход.
- Почему же не удивительно? Фирсов человек серьёзный.
- Но нервный. Ждать не любит, денег не жалеет, лишь бы поскорее своё получить.
- Или отстоять, - подсказал папа, и мне его тон не слишком понравился. Складывалось такое ощущение, что он Сашку экзаменует.
- Я не разбойник, Павел Борисович, я бизнесмен. И за то, что я хочу, я готов платить. А вы с Фирсовым дружбу водите?
- С чего ты взял?
- Ну... Такое беспокойство.
- Папа, - одернула я отца, заметив, что тому не терпится ответить.
- Действительно, Паша. - Мама появилась со стороны столовой и гостю улыбнулась. - Не надо о работе. Саша, мы хотели вас поблагодарить. Даша рассказала, что вы вступились за неё в клубе.
- В подробностях рассказала? - не утерпела я и оглянулась на сестру. Та с кресла поднялась и подошла к нам.
- Конечно, в подробностях. Я себя виноватой чувствую.
- Не стоит.
- Ну, отделали тебя неплохо, как вижу. - Отец приглядывался к синякам на Сашкином лице.
А Дашка присела на подлокотник дивана с моей стороны, ногу на ногу закинула, а я как бы случайно её толкнула, и она едва на пол не слетела, не успев среагировать. Наградила меня возмущённым взглядом, а я на родителей уставилась честными глазами.
- Заживёт, - скромно потупившись и явно переигрывая, ответил Емельянов. Я старательно заулыбалась, стараясь показать родителям, что нам вместе вполне вольготно. Взяла любимого под руку, потом накрыла его руку своей ладонью. На мать взглянула.
- Садимся за стол? - попыталась я дать ей подсказку к дальнейшим действиям.
А папа взял и всё испортил. Посмотрел на нас с Сашкой обеспокоенно, брови сдвинул, чтобы подчеркнуть серьёзность своего вопроса, и заявил:
- Вы странно выглядите. Ты что, беременна?
11.
Самое странное, что Сашка после этого вопроса первый на меня взглянул с подозрением и ужасом. И это было настолько откровенно, что я незаметно его локтем в бок толкнула. Чтобы хотя бы рот догадался прикрыть. Я и сама пребывала в шоке - папа иногда ляпнет, так ляпнет, честное слово! - а тут ещё Емельянов не дышит.
- Пап, ты что? - я самым натуральным образом на отца шикнула.
- А что?
Дашка замерла рядом со мной, присаживаться уже не рисковала, и поэтому упёрла руки в бока - то ли серьёзность изображала, то ли заинтересованность.
- Паша. - Мама слишком поздно попыталась исправить ситуацию, к мужу, который по-прежнему присматривался к нам с огромным подозрением, подошла и взяла того под руку. Улыбалась, но по глазам было видно, что едва сдерживается, чтобы его не пнуть. Тоже неловкость чувствовала. - Пойдёмте к столу, - предложила она.
