Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!
Зак перестал играть желваками и немного расслабил могучие плечи, опустив их и шумно выдохнув.
— Я в порядке, — ответил он, произнеся это так быстро, что я не сумела понять, говорил ли он правду, или пытался солгать. По крайней мере, у меня были все причины для того, чтобы быть убежденной во втором варианте. Он не может быть в порядке, ведь его мама… умирает. Даже если когда-то она поступила с ним ужасно, ему больно. — Правда, — он приблизил руку к своему лицу и провел ею по щеке. Затем опустился к шее и оставил ладонь на правом плече. — Сейчас я в порядке.
Я кивнула, пусть Зак этого не видел.
Мою грудь раздирало от острого чувства сожаления и вины. Еще час назад мне хотелось спорить с Заком, делать все для того, чтобы показать, какая я супер-крутая, и он меня абсолютно не волнует. Но все повернулось так, что теперь я ненавидела только себя за свой язык и идиотскую настырность.
— Ты больше не выглядишь так, будто хочешь покрошить меня на мелкие кусочки, — сухо усмехнулся он.
Как в такой ситуации можно шутить?
— Мне жаль твою маму, — медленно повторила я.
Зак нахмурился и снова кивнул.
— Но ты все равно гавнюк, — добавила спустя секунду.
Зак дробно и сдавленно рассмеялся. Отвел глаза от дороги, чтобы серьезно посмотреть на меня.
— Ты можешь ненавидеть меня, Наоми. Но я не вынесу твоей жалости. Все, что угодно, — его голос сорвался, и он перешел на шепот. — Только не смотри на меня, как на щенка, выброшенного на улицу в грозу.
Я не заметила, как слезы сдавили горло, но мне удалось остановить приступ удушающего сожаления.
— Я просто сочувствую тебе, — отозвалась глухо и пожала плечами.
Зак долго смотрел на меня, а затем все-таки отвернулся, когда увидел перед нами автомобиль. Мы объехали его, и глаза цвета ясного неба вновь оказались на моем лице.
— Я справлюсь.
И вдруг я поняла, какой он сильный. Зак улыбнулся мне, несмотря на то, что боль съедала его изнутри. Он улыбнулся, зная, что это не спасет его, что это не является правдой. Но он попытался, чтобы заверить меня.
МЕНЯ, а не себя.
Его боль была невероятно сильной, и ее было столько, что она выползла наружу, превратив эти светлые глаза в глаза в два глубочайших мрачных океана, полных ни с чем несравнимой скорби и печали.
Смотреть на муку во взгляде Зака было для меня хуже любой пытки.
— Терпеть не могу эту песню, — пробормотала я, переключив внимание к недавно начавшейся композиции «What does the fox say» Ylvis.
Я решила отвлечь его и самой отвлечься, потому что продолжать говорить о его матери не имело смысла. Мы и так погрязли в напряжении.
— Что? Серьезно? — удивился Зак. — Это крутая песня.
— Боже, — я низко ухмыльнулась. — Джесс говорит то же самое.
— Рыбка говорит «буль-буль», — он начал подпевать солисту. — А тюлень говорит «оу-оу-оу».
Прижав руку ко рту, я изо всех сил пыталась сдержать смех, который рвался из меня с поразительной настойчивостью.
Зак улыбнулся во все зубы и, поглядывая на меня, продолжил пение.
— Бессмысленная песня, — закричала я, потому что он прибавил громкость.
— Но есть один звук
И никто не знает, как он звучит.
Что говорит лиса?
Больше не пытаясь спрятать свой смех, я наблюдала со странным щекочущим трепетом в животе, как Зак расслабленно кивал в такт мелодии.
— Что б ты знал, — сказала я, когда песня, наконец, закончилась. — Ты фальшивишь.
Проведя рукой по волосам, Зак лишь шире улыбнулся.
— Да брось. Я великолепно пою.
— Со стороны виднее.
— Ты просто завидуешь моему безграничному таланту.
Ох-хо. Вот даже как?
— Да, ты прав. Я жутко тебе завидую.
— Кто бы сомневался, — подтвердил он.
Я вздохнула.
— Окей, мистер Я-превосходен-во-всем, — подняла руки в сдающемся жесте. — Ты не заблудился? — отвернулась к окну.
— Не-а. GPS-навигатор не подведет меня, — уверенно сообщил Зак.
Я хмыкнула.
— А мне казалось, такие крутые парни, как ты, не нуждаются в штуках вроде навигатора, и полагаются только на свою супер-интуицию, — подколола я.
— Эй, я тебе не ходячая карта, — усмехнулся он.
— Значит, не такой уж ты и совершенный.
Зак не ответил, но моя щека начала гореть под его внимательным взглядом.
— Что? — не удержалась и повернулась к нему.
— Ничего, — он продолжал смотреть на меня с загадочной улыбкой. — Ты замечаешь это?
Я вопросительно подняла брови.
— Мы разговариваем друг с другом! — воскликнул так, будто объявил о победе. — Нормально, и ты не кричишь на меня, не пытаешься обозвать.
— Спасибо, что напомнил, — сказала просто и затихла, ожидая его реакции.
Зак горько вздохнул.
— Нам не имеет смысла быть врагами.
Я ухмыльнулась.
— Я не считаю тебя своим врагом, Зак. Это слишком громко сказано.
— Но и за друга ты меня не держишь.
Я устремила на него изумленный взгляд.
— Само собой, мы не друзья.
Остатки беззаботности покинули глаза Зака. Я почесала шею и устремила взор вперед, на пустую дорогу, сливающуюся с недосягаемым, синим небом.
— Ты думаешь, это невозможно, — пробормотал он.
— Возможно все, — задумчиво сказала я. — Но иногда лучше не менять положение некоторых вещей, потому что это может все только усугубить.
— И эти некоторые вещи — мы с тобой, да?
Я не ответила, не кивнула, но Зак понял, что именно нас я и имела в виду.
— Я понимаю. Думаешь, я не думал об этом?
Я вновь промолчала.
— Но кое-что прояснилось с тех пор, как я увидел тебя в кафе несколько недель назад, — его тон стал нерешительным, и у меня внутри все неспокойно задрожало.
Я боялась уточнить, но все же сделала это:
— Что прояснилось?
Зак послал мне прямой взгляд.
— То, что держаться на расстоянии от тебя намного сложнее, чем мне казалось до того дня.
Я перестала дышать, замерев с крепко сжатыми кулаками. Каждый мускул моего тела был невероятно напряжен, и сердце работало так, будто ему осталось недолго.
— Я не знаю, что в тебе такого. Я не знаю, почему думаю о тебе, почему не могу выбросить из своей головы. Я не знаю. И это сбивает с толку. Это… порой доводит до безумия. И раздражает. Очень, очень сильно, — признался Зак.
— Тогда не думай обо мне, — я с робкой неуверенностью пожала плечами.
Он грустно посмотрел на меня.
— Не могу.
Громко сглотнув, повернула голову в противоположную сторону и приковала глаза к мелькающим деревьям. Мы проехали вывеску с надписью «Добро пожаловать в Гринтаун», и я сконцентрировала внимание на белых буквах, образ которых засел в моей памяти. Либо я буду думать об этой ерунде, либо о том, что Зак практически признался, что скучает по мне.
