Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!
— Мне не нужны твои оправдания, — слабо замотала головой. — Я просто не признаю развлечение, которое может убить.
— Это… — что-то заставило его остановиться. — Ладно. Забудь об этом.
Как бы мне ни хотелось последовать совету Зака и выбросить из мыслей известие о том, что он мог погибнуть, я не могла избавиться от зародившихся страхов и сомнений. Будь мы вместе, я бы… я бы никогда не позволила ему участвовать в чем-то подобном.
— С удовольствием, — буркнула я, скрестив руки на груди. — Но та… авария должна была научить тебя хоть чему-то, — все-таки не удержалась и бросила в сторону Зака озлобленный взгляд. — Только ты, похоже, решил проигнорировать полученный урок, и теперь вообще садишься за руль в нетрезвом виде. И как часто, ммм?
Я не имела права лезть в его жизнь, читать ему нотации и ни в коем случае учить его. Однако крики моей души были настолько громкими, что заглушили голос разума.
— Наоми, — сказал Зак. Его тон похолодел. — Забудь об этом, — повторил твердо. — Я серьезно.
— Нет. Мне интересно. Ты добровольно пытаешься убить себя, или есть причина?
Я не должна лезть в это.
Мне следует остановиться.
Нет.
Мне стоит немедленно остановиться.
— Я не хочу говорить об этом, — процедил Зак.
— Ты разбился, участвуя в какой-то сомнительной гонке. Но мысль об этом нисколько не тормозит тебя, когда ты садишься за руль пьяным. Я всего лишь хочу понять, почему ты делаешь это! — я давным-давно пересекла черту дозволенного, но не развернулась, чтобы вернуться из страны под названием Не Мое Дело и заткнуться.
Неожиданно Зак свернул с дороги и резко остановил автомобиль. Разъяренный, он развернулся всем телом в мою сторону и обратил на меня сокрушительный взгляд, полный необъяснимой боли.
— Моя мать больна! — закричал он. — Она больна, понимаешь?! У нее обнаружили гребаный рак, — Зак приблизился ко мне, пригвоздив пылающими глазами к спинке сидения. — И да, это немного снесло мне башню, представляешь? — его каменное лицо исказила саркастичная гримаса. — Такой ответ тебя устраивает? — под конец он говорил, плотно стиснув зубы. — Я сумел удовлетворить твое любопытство? Ты довольна, черт подери?!
Вздрогнув, я открыла рот, пытаясь поймать воздух. Но вместо него проглотила огромную порцию боли, впитавшуюся в каждый миллиметр пространства, разделяющего меня и Зака.
Черт бы меня побрал.
Господи Иисусе.
Его взгляд, такой всепоглощающе ледяной и безжалостно уничтожающий, вонзился в мое тело в виде миллионов кинжалов, причиняющих адские муки, но этого было недостаточно, чтобы убить.
Я не могла пошевелиться. Превратилась в застывшее изваяние, не способное мыслить и говорить. Мне едва удавалось дышать, хотя и это не хотелось делать. Это отнимало слишком много сил. Это требовало внимание, которое я должна была уделить словам Зака о его матери.
Я должна была думать об этом, потому что я облажалась. Просто чертовски сильно.
Я влезла туда, куда не должна была лезть. Я вонзила нож в свежую рану человека, который не безразличен мне, и заставила его страдать. Я подтолкнула его сказать мне о причине своего безумства, наплевав на то, что он не хотел делиться со мной этим.
Я просто хренова эгоистка.
Не зная, куда деть свои глаза, я плавилась под пронизывающим взглядом Зака. Прошла минута, может, даже больше, пока мы смотрели друг на друга, пока я впитывала в себя его страдания, исказившее его лицо.
— Прости.
Зак медленно отклонился назад и издал скрипучий выдох.
— Я не должен был кричать на тебя, — проговорил сипло и глухо. — Прости.
Он, сам того не подозревая, добивал меня, заставляя чувствовать себя самым ужасным в мире чудовищем… каким я и являлась.
Закрыв лицо ладонями, Зак подался вперед, опершись о руль.
Мне хотелось сделать тысячу вещей одновременно, но от навалившегося количества эмоций я теряла себя, свой голос и голос разума. Молчало даже мое сердце.
— Ладно, — сказал Зак, убрав от лица руки. — Поехали.
Он резко надавил на педаль газа и вновь вырулил на дорогу.
***
Сосредоточенный и расстроенный — плохое сочетание. По крайней мере, для Зака Роджерса. Это не делало его серьезным. Это делало меня настоящей сукой по отношению к нему.
Я могла бы придумать миллион слов оправданий, но это ничего бы не решило, не исправило, не повернуло время вспять и не заставило меня замолчать, когда следовало.
Зак не разговаривал со мной. Он даже не смотрел в мою сторону. Ведь это именно то, чего я желала. Ехать в тишине.
Но я не думала, что добьюсь этого, причинив ему боль.
Я не хотела обидеть его.
Нет. Черт. Я бы хотела сделать ему больно, но не таким образом.
На выезде из Уэстфилда наш ждал неприятный сюрприз. На трассе US-31, по которой мы ехали, шли ремонтные работы, поэтому нам ничего не оставалось делать, как объехать пригород и продолжить путь по трассе SR-19 через городок Сисеро. Это еще один час в дороге. Целых шестьдесят минут в компании с Заком, перед которым мне было очень стыдно. Я вела себя, как идиотка.
Когда мы проезжали поля, Зак переключал радиостанции. У меня сложилось такое впечатление, словно он не пытался найти музыку, которая понравилась бы ему. Он просто… нажимал на кнопку с промежуточным интервалом в одну секунду. Будто это помогало ему успокоиться.
Мне следовало извиниться, но я не могла заставить свой рот открыться.
— Почему ты молчишь? — вдруг спросил Зак, положив вторую руку на руль.
Я вздрогнула. Это его первое обращение ко мне за последние сорок минут.
— Я чем-то обидел тебя? — последовал очередной вопрос.
— Нет, — прошелестела, кинув в его сторону оторопелый и робкий взгляд.
— Тогда не молчи, — Зак заерзал на сидении. — Это раздражает.
В машине не было тихо. Салон внедорожника заполняли звуки песни «Wasted Love», которую исполнял Matt McAndrew. Я слышала эту композицию несколько раз по радио.
— Мне жаль, — сказала я, не сводя с его беспокойного лица пристальный взгляд.
Зак выдвинул вперед подбородок, его нижняя челюсть пришла в движение. Так же я заметила, как дергалась его левая коленка. Он нервничал. Затем резко и коротко кивнул.
— Ага. Да. Спасибо.
Я понятия не имела, что такое иметь близкого человека, больного раком. Но, должно быть, это очень хреново, ведь рак — это не простуда, которую можно вылечить за пару недель.
— Как ты?
Я задала самый наиглупейший вопрос, который только мог прийти мне в голову. Лучше бы продолжала ехать в режиме «заткнись и помалкивай».
