Глафира Душа - В ожидании Романа
Так это он, Сергей, их сын, виноват в том, что родители терпят друг друга! Вот в чем весь ужас! Это же из-за него они вместе. Мама ведь так и сказала тете Гале: «Живем ради сына». Да они не живут, а мучаются. Обманывая друг друга, обманывая самих себя... Из-за него!.. А ведь они, наверное, могли быть счастливы поодиночке, а из-за него несчастны. Он – причина несчастья семьи! Он один виноват во всем...
На маму с утра не мог смотреть. Отец, слава Богу, еще спал, когда Серега собирался в школу. Он попросил у мамы десять рублей. Не подняв на нее глаз и пробурчав «спасибо», спрятал деньги в карман и без завтрака выбежал из дома.
Нет, теперь он понял, что врать ему не хочется. Неприятно ему врать. Он купил шоколадку. Попросил у одноклассницы красивый листочек из дорогого альбома. На нем голубые мишки нарисованы, они держали разноцветные шарики... Рисунок выглядел как будто размытым, поэтому на листке можно было писать. И запись хорошо видна, и рисунок запросто угадывается. Такой вот волшебный блокнот!
Сергей написал несколько слов: «Лена! Извини за подножку и за глупый смех. Я себя дураком не считаю, но вел себя глупо». Потом зачеркнул слово «глупо», сверху написал «неправильно» и добавил: «Не обижайся! Сергей».
Записку вложил в обертку шоколадки, незаметно сунул Лене в портфель. Судя по ее мягкому взгляду, брошенному в его сторону на большой перемене, Серега понял, что прощен...
Вопрос был закрыт. Уже тогда, на заре отрочества, он считал для себя крайне важным завершать все начатые дела. Это совсем не детское качество, казалось, было заложено в нем от рождения. Если он занимался с конструктором, то по окончании оставлял на столе только собранную фигуру, а все ненужные детали прятал в ящик. Если обедал один, без мамы, то всю посуду убирал за собой в раковину, хлеб клал на место, а стол протирал. Пусть неумело, по-детски, но порядок он поддерживал. Если задумал заниматься в спортивной секции, то шел и занимался, а не готовился, как другие, месяцами, придумывая поводы отложить первое занятие или пропустить последующие тренировки. Случалось, ему не нравилось. Тогда по прошествии нескольких занятий он подходил к тренеру и спокойно признавался:
–?Мне не очень нравится этот вид спорта. Я, наверное, ходить больше не буду.
На что, как правило, получал ответ:
–?Ну что ж? Сделай перерыв, подумай, попробуй себя в каком-нибудь другом виде. А захочешь вернуться, приходи!
Так он пробовал себя в футболе, спортивной гимнастике, борьбе, плавании. Это его не очень заинтересовало. Зато прыжки в воду понравились. Уже тогда его привлекали сложные виды спорта, связанные с преодолением... То высоты, то страха, то боли. Преодолевать, бороться... Но в одиночку. Не в команде. Нет. Одному!
Очень еще нравился альпинизм. Просто дух захватывало, когда читал про восхождения, про горы, про силу воли и мужество, про отвагу и смелость альпинистов. Но в ту секцию брали только с пятнадцати лет. Ему еще три года надо было ждать. Правда, тренер, к которому Серега все же решил обратиться, посоветовал не отвергать ни спортивную гимнастику, ни легкую атлетику. Оказывается, все это понадобится в альпинизме: сильные руки и ноги, гибкое тело, способность к мгновенной мобилизации и к длительным изнуряющим нагрузкам.
Так что отжимания, лазание по канату, подтягивание, прыжки в длину и в высоту были для Сереги не самоцелью, а лишь подготовкой к более важному и интересному занятию – скалолазанию.
Отношения с родителями изменились. Причем резко и совершенно неосознанно. Да и как ребенок мог осознать что-то? Просто чувствовал свою вину, и чем дальше, тем больше... Стараясь хоть как-то заглушить, подавить в себе разъедающее угрызение совести, часто уходил из дома, чтобы не видеть слез матери, досады отца и не разделять с ними эту удручающую обстановку, тягостное ощущение от которой становилось для Сергея все больнее и больнее.
...Сереге исполнилось четырнадцать, когда он впервые ступил на путь, по которому шел до сих пор. Он возвращался домой с тренировки. Вроде и не поздно. Было шесть, начало седьмого, но в ноябре темнеет рано... Недалеко от его дома на лавочке лежал пьяный. Спал. Причем не бомж какой-нибудь, Серега сразу понял. Бомжи грязные, вонючие, в обносках... Этот был, видно, из работяг. Зарплату, наверное, получил. Вот и выпил на радостях. На нем была куртка более-менее приличная и даже перчатки. Он спал, похрапывая, подложив под голову какой-то сверток или пакет, Серега не разглядел. Зато увидел торчащие из кармана купюры.
Повинуясь то ли любопытству, то ли желанию убедиться, что это действительно деньги, он протянул руку к карману спящего и вынул пачку денег.
Не считая, не оглядываясь, не задерживаясь более ни секунды, Сергей продолжил свой путь домой. В подъезде пересчитал. Денег было много. Наверное, и вправду зарплата.
Сердце колотилось. Руки горели. Он ощутил такой мощный прилив радости, такой колоссальный восторг, что ему хотелось обнять весь мир! Вот она – удача! Жизнь дала ему шанс – подкинула пьяного на дороге, а он этот шанс не упустил! Ура! Как оказалось просто – никто не погнался за ним, никто его не искал. Это его удача! Это его заработок! То, что такое действо является воровством, возможно, и пришло ему в голову, но никоим образом не изменило настроения. Что значит воровство? Он ничего не взламывал, не вторгался ни на чью территорию. Он просто взял то, что само просилось в руки. Глупо было бы не взять.
Денег хватило, чтобы купить себе специальные шипованные альпинистские ботинки. Родителям сказал, что это ему ребята из секции отдали. Кому-то оказались малы, вот ему и перепало. Но, честно говоря, родители к тому моменту им не очень интересовались, поскольку находились в процессе развода и постоянно выясняли, кто виноват и что делать дальше.
Кроме того, они вечно спорили, кому что достанется: дача, машина, квартира, мебель, посуда...
Серега был далек от этих проблем. Его интересовали высота, риск, покупка обмундирования. Тренер обещал взять его в секцию уже летом, хотя пятнадцать ему только через год. В виде исключения, учитывая столь явное стремление и серьезную физическую подготовку. Летом можно попробовать выехать с группой в горы. Пока на правах наблюдателя, в качестве легкой тренировки. Пока никаких восхождений. Но это было здорово! Предчувствие опасного путешествия заводило его, заставляя напрягаться все тело, держа его в постоянном тонусе.
Трюк с пьяным ему настолько понравился, что он стал сознательно приглядываться, примериваться к подобным ситуациям. Ему удавалось то с лотка на рынке незаметно стянуть платок, то в метро у задремавшей рядом тетки вытащить из сумки коробку конфет и беспрепятственно выйти из вагона. Все проходило для него на редкость удачно и безнаказанно. Это не просто грело. Это давало чувство превосходства. Мало того что он сильный, ловкий, смелый. Он еще и удачливый! В этом скрывался для Сереги какой-то высший смысл. Ему казалось, что он избран свыше для выполнения какой-то особой миссии. Какой именно, он еще не мог осознать. Но ведь не просто же так все удается, все получается...
