Лена Петсон - У Ромео нет сердца
– Держись за меня.
– Ты с ума сошла.
– Держись.
Ваза. Я вспоминаю о ней, когда понимаю, что Марку нужна какая-то опора, чтобы я могла его с нее столкнуть, парапет слишком узок для этого. Где же эта ваза, где? Вроде бы всего в метре от нас, но сейчас это так далеко… Дотащить Марка до нее кажется невозможным, но я вновь заставляю себя забыть это слово.
– Мы сейчас! – кричу. – Сейчас!
Я стараюсь подтолкнуть Марка так, чтобы его тело оказалось на постаменте этой чертовой вазы. Края жемчужной раковины крошатся под его натиском. Еще чуть-чуть! – мысленно подбадриваю я себя.
– Зацепился, – едва шепчет он.
– Держись, пожалуйста, держись…
Мы отвоевываем каждый миллиметр этого гипсового творения. Марк старается изо всех сил, я же давно не чувствую ни сил, ни напряжения, которые вкладываю в каждое свое движение, – я просто толкаю Марка вверх каждой своей клеточкой. Он должен жить, должен. Сколько времени все это длится, я уже точно не знаю. Значение имеет только наша цель…
Когда мы почти достигаем ее, вдруг раздается странное шуршание. Мгновение я соображаю, что происходит. Чертова ваза! Она рассыпается прямо под Марком.
– Постарайся сгруппироваться, – шепчу я ему на ухо, а потом кричу куда-то в небо, к звездам: – Прыгаем! Ловите! – И толкаю его вниз.
Не хочу, не могу думать, разучилась дышать. Я с трудом вскарабкиваюсь на то, что совсем недавно было гипсовым украшением особняка, отталкиваюсь от руин вазы и лечу вслед за Марком, лечу, лечу… а в голове неизвестно откуда возникает ритм:
Ты выстроил стену
от хлесткой лжи
и написал на ней
белилами одиночества.
«Ушел…
Прошу – не буди.
Там нет бывших, там нет прочих,
там нет во мне ни силы, ни слабости.
Одни прошлогодние,
пожухлые бабочки…»
Об авторе
Мне было семь. Он сидел позади меня, ёрзал ногами, скрипел партой и всегда краснел и отводил глаза, как только я оборачивалась. Нет, я не смущалась в ответ, а лихо подбрасывала рукой свои длинные волосы, воображая себя принцессой. Такой я нравилась себе ещё больше. Я любима.
Мне было двенадцать. Жар разливался по моему телу каждый раз, когда я видела его. Уже другой мальчик, уже другая я. И роли изменились. Как рассказать про его длинную щёлку, задорный взгляд, громкий смех; про моё нескончаемое путешествие из «да» в «нет» и наоборот. Он и я. Мальчик и девочка. Вечная борьба за признание. Я любила.
Шли годы. Пушкин, Лермонтов. Странствия по страницам кем-то написанных книг, сочинения ради оценок, а внутри суета из собственных грёз, влюблённостей и ошибок. Любит, не любит, ждёт, не ждёт. Бесконечная война чувств между женщиной и мужчиной. В этом путешествии я нахожусь до сих пор. Я пишу лишь о нём…
Лена Петсон1
Здесь и далее перевод Бориса Пастернака (прим. ред.)
