Ты больше не уйдешь! (СИ) - Орлан Нари

Марта дернулась, чтобы повернуться, и я слегка ослабил хватку. Ее глаза темнели гневом. Ладошки уперлись в мою грудь. Она пыталась меня отодвинуть с силой щеночка.

— Адам, мы сюда не за этим пришли.

Я склонил лицо к ней ближе. Сантиметр остался между нашими носами. Она замерла, затаила дыхание. Не стала еще больше упираться. Она ждала, что я преодолею оставшееся расстояние.

— В таком случае предлагаю переместиться в более подходящее место для этого, — сказал я и уставился на ее губы.

— Куда?..

Нехорошо заставлять девушку долго ждать поцелуя. Потом мы обязательно куда-нибудь переместимся. Потом она охотнее согласится.

Я набросился на ее губы, крепче прижимая к себе ее тело. Руки, что упирались в меня, сначала застыли, а затем скользнули мне на плечи. Ласковая малышка. Ее губы сладкие, мягкие, вкусные. Я не мог от них оторваться и углубил поцелуй. Просунул язык ей в рот и поигрался с ее влажным язычком.

Мои руки неспешно прощупывали границы. Хотелось сразу положить ладони ей на ягодицы и вжать ее в свой пах, где член обрел каменную эрекцию. Но этим можно все испортить. Я сжимал ее талию, гладил лопатки, опускался к бедрам все ниже, и Марта тут же напрягалась.

Еще рано. Она мне ответила на поцелуй, и этим нужно пока удовлетвориться.

Я слегка отстранился от нее, ловя взгляд карих глаз. Ее повело, точно от стакана коньяка. Веки немного прикрыты. Ее губы стали еще аппетитнее. Покраснели и слегка набухли после поцелуя. Как дотерпеть до всего остального, самого вкусного? Едва мы окажемся в более подходящем месте, я тут же на нее наброшусь. И что меня остановит? Я найду ее чувствительные точки — кнопки на теле, которыми можно отключить здравый рассудок.

Чтобы немного остыть, я предложил погулять. Показал любимые места в городе, мы перекусили в хорошем ресторане и словно невзначай прошлись мимо витрин магазинов. Я пристально следил за ее взглядом. На что она обращает внимание? На что засматривается? Когда загораются ее глаза?

Мне не хотелось дарить ей банальную ерунду. Мне хотелось ее реально порадовать. Засыпать подарками.

Когда она улетела в Россию, я разговаривал с ее подругой. Марта кое-что отдала ей, а остальное выбросила. Я дико разозлился. Мне не жаль денег. Она вместе с подарками выбросила мое внимание, мои старания.

Такая жестокая месть за мой поступок. Я вздохнул. Не верю, что уже сейчас она готова простить. Я не собирался больше приставлять дуло к ее виску. Но то, что случилось, уже не изменишь.

Наверно, я недостаточно ценил ее. Жил сегодняшним днем, не задумывался о будущем с ней. Не подозревал, что она действительно может уйти после всех дней и ночей, проведенных вместе.

Я ее водил по всем интересным заведениям в городе. Где мы только не были? Сначала я не тащил ее в постель, но наши прелюдии заходили все дальше и дальше. Вот она уже простонала мне в губы, когда я во время танца в клубе положил ладони на ее ягодицы и с жадностью их сжал. В кинотеатре на показе короткометражных фильмов я не выдержал и забрался ей в трусики. Пару кинолент мы пропустили, заняты друг другом.

Тогда я еще не повел ее к себе домой. Но на следующий день, когда я подъехал к ее дому, она опаздывала и предложила подняться, выпить чай. Уже не в первый раз. Марта красиво и долго наряжалась на светские вечеринки, куда я ее водил. Открыла мне дверь в соблазнительном платье… и мне сорвало крышу.

К черту вечеринку… Мы трахнулись, так и не дойдя до спальни. А потом дошли и трахнулись еще раз. Я решил, что наш первый раз вышел не слишком романтичным для нее, и повез ее к себе в особняк.

Начался бешеный марафон. Мы не спали ночами, я не мог насытиться ею. Хотел больше и больше. Воплощал с ней свои фантазии, которым не было конца.

А потом эти гребаные ящики. В моем окружении оказался предатель, дал наводку полиции, и как раз, когда мы с Мартой пришли в ее кафе, встретились с дизайнером, чтобы обсудить, как улучшить интерьер, нагрянул обыск.

С того момента стало все рушиться. Я пытался дать понять, что сутки в камере, это чепуха. Что у меня достаточно влияния, чтобы исправить мелкие неурядицы. А ей нужны были ответы на вопросы, которые я не мог дать.

И до сих пор... То, чем я занимаюсь, — дело государственной важности. Через меня секретные службы стран тайно переправляют оружие. Об этом ей сказать? Что ящики под завязку набиты винтовками, пулеметами, автоматами… в общем, всем, чем можно убить.

Нет, я не хочу, чтобы Марта знала, что я перевожу. Достаточно того, что она знает про мое хобби — алмазы.

После суток за решеткой ящики вернули. Но обратно в то же кафе их нельзя прятать. Мне нужна была новая точка, где они временно побудут. Всего неделю.

И я купил новое кафе, больше, чем предыдущее. От старого необходимо избавиться.

Марте это не понравилось. В тот день мы крупно поссорились. Она просила оставить ее в покое, больше не трогать. Трое суток не отвечала на звонки, не открывала дверь, не выходила из дому. Потом только появилась в новом кафе…

Я подумал, что она остыла. Мрачный взгляд говорил о другом.

— И какой же у тебя бизнес? Ты мне лгал, Адам. Не удивлюсь, если ты действительно связан с криминалом… Хотя так и есть. Можешь говорить что угодно. Я не хочу быть с таким человеком, как ты.

Она решила меня бросить. Это как мощный удар в висок. Я не собирался ее отпускать. Я подошел к ней, пытался обнять и увидел впервые, как себя ведет Марта, когда не хочет. Влепила пощечину, треснула между ног, до искр перед глазами. Крикнула, чтобы я ближе чем на два метра не подходил к ней.

Я слишком соскучился. Я невыносимо хотел прижать к себе мою ласковую малышку. Вторая попытка была более настойчивой и жесткой с моей стороны. Я заломал ей руки, притиснул к стене, злой, бешеный. Не давал ей поднять колено. Поймал ее лицо за подбородок, чтобы насильно поцеловать…

По ее щекам текли слезы — они отрезвили меня. Я отступил.

— Никогда больше не прикасайся ко мне! — выкрикнула она.

Насилием, конечно, ничего не изменишь. Можно сделать лишь хуже.

Но что значит “никогда не прикасайся”? Она еще не остыла… Нужно дать ей больше времени. Я примирительно поднял руки. И ушел.

Чтобы вернуться. А сначала напиться.

Утром с тяжелой головой после вчерашнего я заявился в кафе с цветами и подарком. Марта сухо улыбнулась, забрала все. В ее глазах я видел желание треснуть меня букетом. Не шаловливо, а со злостью. Официантки и бариста многозначительно переглядывались.

На улице пришло сообщение: “Мне от тебя ничего не нужно. Я просила: оставь меня в покое”. Она приняла цветы и подарок лишь потому, что не хотела перед знакомыми устраивать скандал.

Что мне делать? Я час сидел в машине и тупо пялился в одну точку. Еще пять дней назад она не отлипала от меня, постоянно улыбалась, ее глаза светились, мы почти каждую ночь наслаждались друг другом в постели. Сейчас будто ничего и не было. Будто я в самом начале.

Нет, хуже. В конце.

Что ей нужно? Какая разница, откуда у меня деньги? Я никого не убиваю, не пытаю, к криминальному миру, о котором она думает, не отношусь.

Дочка бывшего полицейского… Кто живет не по закону, она всех косит под одну гребенку. Я для нее преступник, бандит. С таким ей встречаться не хочется.

Ничего, захочется. Я готов приложить для этого усилия.

Оставить ее в покое? Пусть даже не мечтает.

В следующие дни я приходил в кафе, ждал, пока Марта появится, не делал больше подарков — их она точно потом выбросит, если и возьмет — зато включался в беседы с персоналом, помогал готовить кафе к открытию. Малышка не решалась послать меня привселюдно, вытолкать за дверь. Молча терпела мое присутствие, скрипя зубами. Я мысленно улыбался ее реакции.

Злость, обида, ненависть — все лучше, чем равнодушие.

— Иди сюда.

Марта неожиданно взяла меня за руку и отвела в подсобное помещение. Если бы не ее тон, полный пассивной агрессии, я бы решил, что она проголодалась. Что захотела по-быстрому утолить голод и продолжать дальше сердиться. Я был бы не против такому раскладу.