Карин Боснак - Сколько у тебя? 20 моих единственных!..
— Тогда вы не должны были лгать нам несколько недель назад, — гневно заявила я. — Мы — лояльные служащие, которые оставались в компании в сложный момент, когда вполне могли поискать другую работу. Как вы могли допустить подобное? Как Элизабет могла это допустить?
— Элизабет сражалась зубами и когтями, но она больше не контролирует компанию. Правление отстранило ее.
— Ну, тогда правление должно что-то предпринять, чтобы позаботиться о нас.
Когда несколько сотрудников выкрикнули что-то одобрительное с последних рядов, я почувствовала себя Салли Филд[10] в том фильме, где она работает на заводе и организует профсоюз. Как же он назывался? «Норма Рэй». Да, именно так.
Я Норма Рэй.
Тетка из отдела кадров, стоявшая у входа, должно быть, почувствовала, что «профсоюз» вот-вот родится, потому что прервала Роджера и объяснила, что те, кто проработал в компании более трех лет, получат выходное пособие в размере двухнедельной зарплаты за каждый год работы. Я быстренько подсчитала в уме, но не могла вспомнить, когда точно начала работать здесь. Не меньше двух лет назад, но, может, и три? Трудно сказать.
— А что будет с теми, кто работает меньше трех лет? — спросила я от имени членов «профсоюза» и себя лично.
— Те, кто не получит выходного пособия, могут рассчитывать на пособие по безработице! — радостно воскликнула дама из отдела кадров. — Сейчас оно составляет четыреста долларов в неделю!
Четыреста долларов в неделю? Какое счастье! Четыреста долларов в неделю в Нью-Йорке — жалкие гроши. Плохо, совсем плохо. У меня не только нет сбережений, но и никаких вложений капитала. Единственное, во что я всегда вкладывала средства, — это в покупку отличных черных брюк.
Я бросила разгневанный взгляд на Роджера. Какой же он лжец! Ну и негодяй же он, скажу я вам! Кем он себя воображает, стоя тут в заношенных штанах цвета хаки с пузырями на коленях? Боже правый, да он выглядит как ярмарочный клоун! Нисколько не удивлюсь, если он примется делать зверюшек из воздушных шариков. И этот его ремень… уродливый плетеный ремень. Кто сейчас носит плетеные ремни? Да никто, уже с 1995 года! Да еще который так кошмарно туго затянут на его жирном брюхе, что Роджер похож на раздутую восьмерку.
Когда остальные принялись задавать вопросы, я прекратила вызывать дух Нормы Рэй и уставилась в окно на большое белое облако, парившее в отдалении. Если бы можно было вспрыгнуть на него и сбежать от всего этого дерьма, я пролетела бы над всеми конторами Манхэттена, отыскала бы всех, как и я, уволенных и обратилась бы к ним со словами ободрения.
— Все будет в порядке, — сказала бы я. И они улыбнулись бы. А потом мы все вместе отправились бы ко мне, составили резюме и написали друг другу рекомендательные письма. Мы помогли бы друг другу заполнить анкеты, а в графу «желаемая зарплата» вписали бы «1 000 000 долларов» и от души посмеялись бы своему остроумию.
Не знаю, сколько времени прошло, но совещание наконец закончилось. После две дамы из отдела кадров начали вызывать всех, в алфавитном порядке, к своему столу, чтобы ответить на наши вопросы и сообщить, имеем ли мы право на выходное пособие. Дожидаясь своей очереди, мы с Мишель прикидывали, когда же начали работать в компании. Я устроилась на несколько дней раньше, чем она, но когда именно это случилось, мы не смогли вспомнить.
В конце концов нас вызвали одновременно. Фамилия Мишель — Дэвис, и она во всех списках идет сразу после меня. После тягостного ожидания, пока кадровичка изучала мое личное дело, я узнала, что мой стаж составляет три года и четыре дня.
Какое счастье!
Я не только получу на следующей неделе чек, равный зарплате за шесть недель, но еще шесть недель будет действительна моя медицинская страховка. Поблагодарив даму, поворачиваюсь к стоящей рядом Мишель.
— У меня на четыре дня больше, — с облегчением вздохнула я. Она подняла голову:
— Мне не хватило двух дней.
Ее лицо выражало разочарование, и было видно, что она чувствует себя ужасно. Мы занимались здесь одним и тем же — обе работали менеджерами по проектам. Нечестно, что я получу выходное пособие, а она нет.
— Я разделю свой чек на двоих, — быстро сказала я. — А ты можешь разделить со мной свое пособие по безработице. Сложим наши деньги вместе и поделим их точно пополам. И на ближайшие шесть недель у нас будут равные суммы.
Мишель помотала головой:
— Я не возьму твои деньги, Делайла, это неправильно.
— Нет, правильно. — Я обхватила ее за плечи, пытаясь уговорить. — Ты столько раз помогала мне, что без тебя я, наверное, не продержалась бы на этой работе так долго.
И это была правда. Она всегда присматривала за мной, всегда напоминала о важных вещах.
— Я просто должна тебе. Пожалуйста, позволь мне сделать это.
Мишель пристально смотрела на меня. Я понимала ее чувства, ей было очень неудобно. Нужно ее подтолкнуть.
— Мишель, ты читала «Бальзам для работающей души»? — спросила я.
— Нет, — ответила она, закатывая глаза. Она ненавидит, когда я цитирую книжки по саморазвитию.
— Ну а я читала, и в этой книге есть слова очень мудрой женщины по имени Салли Кох. Хочешь знать, что она сказала?
Мишель кивнула, потакая моему желанию поделиться мудростью.
— Она сказала: «Хорошие возможности помочь ближнему предоставляются редко, но маленькие окружают нас ежедневно».
Лицо Мишель расплылось в улыбке.
— Ты сумасшедшая, ты знаешь это?
— Да, — отозвалась я. — Я такая и есть.
— Что ж, ладно, — уступила она. — Можешь поделиться со мной своими деньгами, если так этого хочешь.
Затем наклонилась и обняла меня.
— Спасибо, серьезно, — прошептала она. — Это очень важно для меня. Я постараюсь все вернуть.
— Насчет этого не переживай.
Смахнув слезинки, мы с Мишель за каких-то двадцать минут освободили свои рабочие столы — незачем задерживаться на службе дольше необходимого. Мне, конечно, хотелось сделать какую-нибудь гадость перед уходом — оставить кусочек мяса в ящике стола или засунуть ломтик ветчины за подвесной потолок, — но я сдержалась. Я хорошая девушка из Коннектикута, которая только думает о гадостях, но никогда не делает их.
Прошел слух, что все, уволенные и нет, собираются в уютный бар в Мидтауне, известный крепкими «Маргаритами». У меня оставалось немного времени, чтобы успеть на поезд в Коннектикут, на вечеринку по случаю помолвки Дейзи, но я подумала, что успею пропустить стаканчик. Хотелось выпить, мне это было необходимо, я это заслужила…
Праздник сострадания
