Брошенная. Развод с предателем (СИ) - Усманова Милана

– Я постараюсь, доктор.

– Отлично. Вот, возьмите. Ваша первая фотография.

Он протянул мне маленький снимок. Я смотрела на него, как на величайшее сокровище.

– Я выпишу вам направления на анализы. Придёте через три недели. Если что-то будет беспокоить, звоните в любое время, – мужчина протянул мне свою визитку, где помимо рабочего был написан и его личный мобильный номер.

Даша ждала меня в коридоре. Она посмотрела на мое заплаканное, но почему-то счастливое лицо и все поняла.

– Ну что, познакомилась?

Я молча протянула ей снимок. Она взяла его, долго рассматривала, и на ее строгом лице промелькнула тень улыбки.

– Привет, боец, – сказала она тихо. – Ну что ж. Теперь у нас есть то, ради чего стоит воевать. Пошли, накормлю тебя чем-нибудь полезным.

После обеда в маленьком кафе, где я впервые за последние дни смогла нормально поесть, мы вернулись домой. И Дарья развернула свой командный пункт.

– Так, с первой задачей справились. Врач есть, ребенок на месте. Переходим ко второму пункту. Работа.

Она положила передо мной распечатанные объявления и стопку газет с вакансиями.

– Частные уроки – это хорошо, но нестабильно. Нужно прощупать музыкальные школы, детские центры. Может, где-то нужен аккомпаниатор.

Мои руки похолодели. Представить себя, выпускницу консерватории, обзванивающей детские кружки, было невыносимо унизительно.

– Даш, может, не надо? Может, я просто объявления расклею…

– Надо, Анечка, надо. И расклеишь. И позвонишь. Прямо сейчас. Вот список.

Она протянула мне лист с телефонами. Я смотрела на него, как на смертный приговор. Но взгляд подруги не оставлял мне выбора. Я взяла трубку.

Первый звонок был в детскую студию «До-ми-солька». Мне ответила бойкая женщина с визгливым голосом.

– Вакансий нет, все занято, – бросила она, не дослушав меня.

Второй звонок. Музыкальная школа имени Гнесиных.

– Присылайте резюме на почту, – устало ответил женский голос. – Опыт работы с детьми есть?

– Нет… то есть, я…

– Тогда вряд ли. У нас конкурс.

Третий, четвертый, пятый звонок… История повторялась. «Нам нужны молодые специалисты». «У вас слишком большой перерыв в работе». «Мы вам перезвоним». Каждое слово било по моему самолюбию, по моей растоптанной гордости. Я чувствовала себя старой, ненужной, отставшей от жизни. Дарья молча сидела рядом и делала вид, что работает, но я чувствовала её поддержку.

После седьмого или восьмого звонка, где мне особенно грубо указали на мое «несоответствие современным требованиям», я положила трубку и сказала:

– Всё. Я больше не могу. Это бесполезно.

– Можешь, – спокойно ответила Дарья. – Давай, еще три звонка, и на сегодня хватит.

Я хотела возразить, но взяла список. Следующий номер был не из списка, а с сайта объявлений, который нашла Даша. Я набрала его, уже не ожидая ничего хорошего.

– Алло, – ответил приятный женский голос.

– Здравствуйте… я по объявлению. Вы ищете преподавателя по фортепиано для ребенка?

– Да, ищем. Для дочки, ей семь лет. А вы по какому адресу преподаёте?

– Я… я могу приезжать к вам.

– О, к нам было бы идеально. А сколько стоят ваши уроки и какой у вас опыт?

Я зажмурилась, и выпалила на одном дыхании:

– Я закончила консерваторию с красным дипломом. Опыта работы с детьми у меня немного, но я очень люблю музыку и умею находить подход. По цене… обсуждаемо.

На том конце провода помолчали.

– Консерватория – это серьезно, – сказала женщина задумчиво. – Знаете что? А давайте попробуем. Проведем один пробный урок. Завтра сможете?

Сердце подпрыгнуло.

– Да! Конечно, смогу!

Мы договорились о времени. Положив трубку, посмотрела на Дарью:

– У меня… кажется, будет пробный урок. Завтра.

Она улыбнулась. Впервые за эти дни по-настоящему широко и радостно:

– Я же говорила, – сказала она. – Я же говорила, что всё у нас получится.

Вечером, после скромного ужина, я сидела в кресле и смотрела в темное окно. Тело гудело от усталости, а в голове был туман. Унижение от звонков, страх перед завтрашним уроком, щемящая нежность при воспоминании о стуке сердца моего ребенка. Это был самый длинный и самый тяжелый день в моей жизни.

Дарья вошла в комнату с двумя чашками чая.

– Первая битва самая трудная и нервотрепательная, – проницательно сказала она, садясь в кресло. – Ты её пережила. Я тобой горжусь, Анька.

Я ничего не ответила, только благодарно кивнула.

Позже, лежа в постели, я рассматривала снимок УЗИ. Маленький головастик в своем уютном, темном мире. Он ничего не знал о том, что происходит снаружи. Он просто жил, рос, и его сердце билось в унисон с моим.

«Я все смогу, – прошептала я в темноту. – Ради тебя я все смогу».

Глава 5

Утро началось с паники. Сегодня был мой первый пробный урок. Мой первый бой, как выразилась вчера Дарья.

Я стояла перед зеркальным шкафом-купе, перебирая свои скудные пожитки, и понимала, что мне совершенно нечего надеть. Все мои вещи были вещами «жены Антона»: удобные джинсы, мягкие свитера, домашние платья. В них не было ни капли деловой уверенности. В них была только я, вся такая домашняя, уютная, растоптанная.

Я смотрела на свое отражение и видела испуганную женщину с потухшим взглядом. Кто доверит такой своего ребенка? Кто поверит, что я могу чему-то научить, если я сама разучилась жить?

Дарья вошла в комнату с двумя чашками кофе, как раз в тот момент, когда я была готова снова разреветься от бессилия. Она молча поставила чашки на комод, окинула меня оценивающим взглядом и сказала:

– Гормоны пляшут. И ты жутко боишься.

Это был не вопрос, а констатация факта.

– Я не смогу, Даш. Выгляжу жалко и чувствую себя так же.

– Выглядишь ты как человек, переживший предательство. А чувствуешь себя так, потому что до сих пор не поняла, в какой ситуации оказалась, – она сделала глоток кофе, ее взгляд стал жестким. – Знаешь, я тут ночью не спала, кое-что почитала. Ради интереса. Семейный кодекс.

Она села в кресло, закинув ногу на ногу. Вид у нее был как у прокурора, готового зачитать обвинительное заключение.

– Ты ведь понимаешь, что пока вы с Антоном были официально женаты, он не имел права тебя вот так просто выставить за дверь? Да, квартира его добрачная. Но по закону, до момента развода, ты имела право в ней жить. Ты могла вызвать полицию, и они бы его самого попросили удалиться и не нарушать твоё право на проживание. Ты могла не уходить.

Каждое её слово било меня наотмашь. Я смотрела на неё, не в силах поверить.

– То есть… я могла остаться?

– Могла, – кивнула она. – Но это мелочи. Цветочки. Ягодки вот в чём, – она подалась вперед, и ее голос стал тише, но значительно весомее, – по статье семнадцатой, Аня, муж не имеет права подать на развод без согласия жены, если она беременна. И в течение целого года после рождения ребенка.

Я замерла. Воздух застрял в легких.

– Что это значит? – прошептала я, скорее по инерции, уже осознавая всю ту пропасть, в которую сама же и шагнула.

– Это означает, что если бы ты в тот вечер, когда он пришел с этой своей Евой, не молчала в тряпочку, а сказала бы два слова: «Я беременна», – все пошло бы по-другому. Он не смог бы с тобой развестись. Не смог бы выгнать. Ты бы жила в этой квартире еще как минимум год после родов, получала бы от него деньги на содержание. У тебя было на руках четыре туза, Аня. А ты спасовала и сбросила карты, даже не начав игру.

Осознание обрушилось на меня, как бетонная плита. Я могла бороться. У меня были все права, все козыри. Но я, в своем горе и шоке, даже не подумала об этом. Я просто подчинилась, позволила вытереть о себя ноги и вышвырнуть вон.

– Но я не знала… – пролепетала я, пытаясь найти оправдание, и вдруг самой стало противно от жалкости в собственном голосе.