Развод. Предатели (СИ) - Дюжева Маргарита

Похоже, случившееся – и правда только моя трагедия. Остальных все устраивало.

— Я так понимаю, ты не собирался терять семью, а хотел избавиться только от меня? От устаревшей запчасти, в которой больше нет потребности? И этот семейный совет – коллективное решение? Просто отец, сын и дочь решили собраться и сообщить маме, что ей пора в отставку?

Марина, как обычно, закатила глаза, а Артем наигранно бодро произнес:

— Мам, ну не драматизируй, а? В жизни всякое бывает. Просто отец у нас мужчина видный. А ты…ну…как бы...не очень, сама знаешь. Ему Вероника больше подходит…Прости.

— Вам она тоже больше подходит, да?

Он замолчал, явно не зная, что ответить. Зато Марина влезла:

— При чем тут мы? Это решение отца. Его выбор, который мы уважаем.

— А меня уважать не надо? Я стою тут перед вами, как неприкаянная. Отец говорит о том, что у него новая любовь, а вы вместо того, чтобы хоть как-то возмутиться и поддержать меня – «уважаете его выбор».

— Ты не думай, мы возмущались, — Артем активно закивал, — но потом послушали, что он говорит. Познакомились с его новой…

Я не выдержала. Отвернулась.

Мне невыносимо больно представлять, как проходило это «знакомство». Пока я занималась семейными делами и порхала бабочкой в розовых облаках, муж взял сначала одного нашего великовозрастного ребенка, потом второго и за ручку отвел к новой барышне. Чтобы они посмотрели, оценили, сравнили в конце концов. Чтобы поняли, что дома их ждала какая-то невзрачная мышка, а теперь на горизонте взошла настоящая Звезда. Я бы даже сказала – Звездища.

Я представляла эти встречи в красках. Представляла, как они потом обсуждали это. Приходили домой и как ни в чем не бывало садились со мной за стол. Снова сравнивали! Знали, что я уже не нужна, что их отец – предатель нашел мне замену, и молчали. Ни словом, ни взглядом не выражали недовольства, просто жили своей обычной жизнью, попутно мило общаясь с новой подходящей «мамой».

Я никогда не считала себя роковой красавицей, от одного взгляда на которую у мужчин шла кругом голова. Обычная среднестатистическая женщина, родившая троих детей. Нашедшая счастье в этих самых детях, получающая удовольствие от заботы о семье.

Да, наверное, уже далеко не так стройна и упруга, как раньше — три беременности все-таки взяли свое. Да, вокруг глаз уже начали появляться гусиные лапки, но я всегда считала, что это оттого, что много улыбаюсь и смеюсь.

Да, я далека от идеала и, наверное, в некоторых моментах действительно «не очень», но услышать это от родного сына… Услышать, как он совершенно искренне говорит, что другая женщина больше подходит его отцу…

Лучше умереть, чем вот так. Слишком больно.

— Мне можно собрать трусы в пакетик, или прямо так за порог выставите? — прохрипела я, снова оборачиваясь к «семье».

— Ма-а-ам, — недовольно простонала Марина, — ну хватит. Не нагнетай.

— Даже не думала. Я просто не знаю, чего от вас всех теперь ждать. Вы обманули меня… — просипела, с трудом сглатывая слезы, — вы все меня обманули. Предали…

— Не делай из нас чудовищ, Вера, — тихо сказал Николай, — Я очень ценю, все, что ты для меня сделала за эти годы. И дети, я уверен, тоже.

— Конечно, ценим!

— Ценим.

«Ценим, но иди на…» – именно так звучали их слова.

— При разводе ты получишь хорошие отступные. По миллиону за каждый совместный год. Сколько мы в браке? Двадцать шесть лет? По-моему неплохо. И еще четыре для ровного счета накину за то, что детей родила. Что скажешь?

Я ничего не могла сказать. Я онемела от обиды и унижения.

Мой муж совершенно будничным тоном откупался от меня, а дети слушали и не возражали. Наоборот, одобрительно кивали, поддерживая папочкину «щедрость».

Интересно, они вместе сумму отступных прикидывали? Голосовали? Спорили? Проводили детальную калькуляцию? Оценивали, сколько я съем, сколько на потрачу на коммунальные платежи, на проезд?

Мое молчание было воспринято, как попытка набить себе цену, потому что Коля продолжил:

— Это еще не все, Вер. Помнишь тебе понравилась новостройка в тихом районе?

Помнила я эту новостройку. На другом конце города, максимально далеко отсюда. Мы летом случайно там оказались, и я без задней мысли ляпнула, что мне нравится – тихо, зелено, большой парк под окнами. Коля еще посмотрел тогда на меня как-то странно и задумчиво…

— Я купил тебе там квартиру. Двушку! Видовую! А еще недалеко от того места приобрел большое коммерческое помещение. Ты же ходишь в приют для животных? Лечишь этих кошек несчастных, собак… И всегда хотела свою ветклинику. Теперь ты сможешь это сделать! — Он говорил это таким тоном, будто ждал, что я сейчас разрыдаюсь от восторга и брошусь к нему на шею, рассыпаясь в благодарностях. — Прости, я не силен в медицинском оборудовании, поэтому просто прошелся по каталогу и выбрал методом тыка. Надеюсь, тебе понравится.

О, да. Мне все нравилось. Так нравилось, что хотелось удавиться.

— Как щедро ты меня оценил, — скупо выдавила я, вызвав очередной закат глаз у дочери. Кажется, она тоже считала, что я должна была упасть на колени и целовать ноги отцу за то, что не выставил из дома с голой задницей.

Конечно, Николай уловил сарказм в моем голосе:

— Что-то не так?

— Все так, милый. Все прекрасно. Спасибо за заботу.

— Если есть что сказать — говори сейчас.

— Это что-то изменит?

— Нет, — ответил он после некоторой заминки, — я считаю, что мое предложение оптимально в сложившейся ситуации.

— Говори, как есть, Коль. Твое предложение не оптимальное, а единственно возможное.

— Да, — он сложил руки на груди и дальше продолжал совершенно безэмоциональным тоном, — я надеюсь, ты это поймешь и оценишь. И не станешь устраивать цирк с судом и прочие аттракционы. Но если все-таки рассчитываешь на это, то позволь тебе напомнить некоторые детали. Бизнес делить не будем — он достался от моего отца. Вся купленная недвижимость записана на детей. Помнится, ты сама всегда на этом настаивала.

Настаивала. Мне казалось, что это самый надежный и верный вариант — обеспечить детей жильем. Это ведь так естественно —все вложить в их будущее, любая бы женщина-мать поступила бы так же. Все им, драгоценным крошкам, чтобы ни в чем не нуждались, чтобы во взрослую жизнь вошли твердой поступью и крепко стояли на ногах.

— Здесь нам нечего делить. По факту, единственное совместно нажитое имущество — это вот этот дом, — он сделал широкий жест, — Но его я тебе не отдам, даже не рассчитывай. Он строился для семьи, поэтому в семье и останется. Считаю, что квартира в новостройке и стартовые вложения в твой собственный новый бизнес компенсируют неудобства. И если все-таки надумаешь судиться, то помни, что тягаться тебе придется не со мной, а с детьми. Если совесть позволит — вперед.

Надо же, как хитро все вывернул.

— И ты говоришь про совесть? — изумилась я, — ты?! Человек, который…

Он вскинул ладонь, обрывая меня на середине фразы:

— Давай без оскорблений. Я понимаю, тебе все это не слишком приятно, но ситуация сложилась так, а не иначе. И теперь нам всем надо выйти из нее с наименьшими потерями.

Теряла здесь только я. И речь не о деньгах, домах и прочих благах, которые были в моей жизни. Речь о самой жизни, о том, что прямо сейчас без анестезии эти люди пытались ампутировать мне сердце.

— Не переживай о потерях, — горько усмехнулась я, — можешь ставить все себе. Мне не нужны ни твои деньги, ни что-то еще.

— Так не пойдет, Вер. Уйти с гордо поднятой головой и дырой в кармане я тебе не позволю. Не хватало еще чтобы меня обвинили в жадности, или в том, что я обделил мать своих детей.

— Ах, вот оно что… Хочешь выглядеть красиво в глазах окружающих? Никто не любит подлых крыс, так ведь, Ланской? Отсюда такой аттракцион щедрости?

— Думай, что хочешь. В любом случае я хочу, чтобы ты знала. Все нажитое за эти годы достанется нашим с тобой детям. Недвижимость распределена, депозиты тоже. В бизнесе выделены доли каждому из них. Так что можешь не переживать, что Ника как-то будет их ущемлять или претендовать на их имущество. На новую жену я заработаю отдельно.