Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия

Заметив меня, Лёша улыбается и тащит обратно в комнату, прикрывая за собой дверь.

— Малышка, ну ты как?

— В порядке. Что ты там делал? О чем говорили? — совсем незапланированно сходу налетаю на него с расспросами. Не успеваю обдумать, как лучше узнать подробности их разговора, поэтому спрашиваю, можно сказать, прямо.

— Да… — кривится Лёша. — Втирал Максу, чтобы не трогал тебя. Ну, и за страх твой рассказал, чтобы больше таких ситуаций не было. Ты же не злишься?

Бездумно качаю головой, с разочарованием понимая, что узнать, в чем меня там подозревают, будет не так-то и просто.

— Ты… — неуверенно начинает Лёша. — Не будешь против, если мы с тобой останемся тут еще ненадолго? Не хочу тебя отпускать… — обнимает меня за талию и притягивает к себе ближе. — Если спускаться ко всем не хочешь, можем фильм тут посмотреть, м?

— Хорошо, давай останемся, — соглашаюсь я и возвращаюсь обратно на кровать.

Лёша не спешит ко мне присоединяться. Стоит, немного подвисая, смотрит на меня с блуждающей улыбкой на лице, любуется.

— Я уже успел поесть, а ты не голодная? Могу пиццу сходить погреть, — предлагает услужливо.

Меня вдруг застилает нежностью. Приятно, когда о тебе заботятся, смотрят с такой любовью в глазах…

Качаю головой, хоть и испытываю легкий голод. Просто не хочу, чтобы уходил и оставлял меня здесь одну.

— Ладно, после фильма может перекусим.

Лёша снимает футболку, продолжая все также смотреть на меня. Вот только во взгляде мелькает странный блеск и заметно темнею зрачки.

Разрываю контакт первой, плотнее кутаясь в одеяло. С облегчением отмечаю про себя, что одета в футболку и шорты, а не в какое-нибудь платье. Словно это мне может хоть как-то помочь.

Лёша тем временем ложится рядом со мной и, действительно, включает плазму. Совсем не касается меня, сосредоточенно смотрит в экран и выбирает нам фильм.

Видимо, заметил мою нервозность и даже обижается… Так частенько бывает, когда я пытаюсь его остудить или отталкиваю. Но, правда, он всегда быстро отходит.

Вот и сейчас, когда кладу голову ему на плечо, а рукой обвиваю шею, тут же обнимает меня за плечи, легко поглаживая спину.

Фильм мы смотрим до конца, даже не прерываясь на беседы, лишь изредка он целует меня в лоб или в висок.

Сейчас я наконец-то абсолютно расслабленна. Под титры так и вовсе снова клонит в сон. Все-таки я не слабо сегодня перенервничала, практически на грани истерики была. Об этом я ему и говорю, когда он выключает плазму и обвивает меня руками, недвусмысленно прижимая к себе.

Лёша тяжело вздыхает, утыкаясь невидящим взглядом в потолок, но ничего не говорит.

— Ладно, — все же сдается он. — Будем спать? Или, может, спустимся вниз? — спрашивает с какой-то надеждой в голосе.

Понимаю, что ему хочется вернуться в компанию ребят, раз я снова его отвергаю. Спать он уж точно не собирается, хотя уже первый час ночи.

— Ты, если хочешь, иди. Я не обижусь, правда. Сам понимаешь… такой день, я совсем не в настроении… — так и не договариваю до конца.

— Правда не обидишься? — переспрашивает он.

А мне становится немного грустно. Глушу в себе эту обиду, чувствуя себя какой-то эгоисткой.

— Конечно, иди, — для убедительности широко улыбаюсь и коротко целую его в губы.

— Ладно… Если что — пиши.

Лёша уходит, а на меня накатывает конкретная тоска. Даже спать уже не хочется, но и вниз я не спущусь.

Зачем вообще осталась? Чтобы лежать тут одной в чужой постели?

Верчусь в кровати, пытаясь выбрать удобную позу, а сна ни в одном глазу. Бездумно переключаю каналы, но быстро теряю интерес к происходящему на экране. Хочу снять эти узкие шорты, но переживаю, что Лёша не так это поймет, когда вернется и увидит меня в одних трусах.

Отчаявшись, спрыгиваю на пол, брожу по комнате и выглядываю в окно. Ничего толком не видно, так как окна выходят на передний двор, а основная масса людей у бассейна на заднем.

Совсем разозлившись, стягиваю по ногам ненавистную грубую ткань и складываю шорты на кресло в углу.

Но не успеваю снова вернуться в кровать, как дверь распахивается.

Поднимаю глаза и на долгие секунды выпадаю из реальности…

— Ну, привет, Русалка.

В комнату входит Макс и закрывает за собой дверь на замок.

По телу несется табун мурашек, меня передергивает, ноги подкашиваются.

Сохранять спокойствие даже не пытаюсь — все признаки паники на застывшем в ужасе лице.

Выровнять дыхание — вообще неосуществимая задача. Грудная клетка ходит ходуном, затягивая как можно больше воздуха, но в легких будто углекислый газ.

— Хотя какая ты Русалка… Даже воды боишься, — окидывает меня цепким взглядом. — Но дышишь так… словно из воды на сушу выбросило.

Осознаю, что попала в клетку и даже не пытаюсь трепыхаться и биться на волю. Ведь ясно же, что если он не позволит — вырваться я не смогу.

Но хоть что-то предпринять я должна…

— Что ты тут делаешь? — сиплю глухо.

— Ясно же, — снова скользит липким взглядом по ногам, задерживаясь на трусах.

Внизу живота начинает все пылать от этих прожигающих глаз.

— Извиниться пришел. Готова? Принимать… извинения.

Сдались мне его извинения! Господи, что же делать⁈

Очень хочу прикрыться, но как на зло шорты слишком далеко, а ничего подходящего под руками нет. Приходится их же и использовать…

Макса это действие забавляет, и он ехидно усмехается, а затем улыбается криво. Я бы даже сказала — скалится.

В ужасе думаю о том, какого же черта я не закрыла дверь! Да я даже не подумала об этом, идиотка! Не рассчитывала, что кто-то из посторонних может сюда зайти…

— Боишься меня?

Упрямо вздергиваю подбородок вверх, отчаянно пытаясь выглядеть храброй. Но моя самоуверенность быстро сходит на нет, когда он начинает крадучись, словно зверь на охоте, двигаться в мою сторону.

— Правильно, бойся.

А мне и вправду страшно. Охренеть, как страшно!

Он напирает, я — отступаю. До тех пор, пока не упираюсь лопаткам в стену. Дышу слишком часто, рвано и шатко.

Господи, пусть кто-нибудь постучит в дверь, спугнет его, может!

Правда, я очень сомневаюсь, что Макса сейчас хоть что-то способно остановить. С такими черными глазами только на жертву надвигаться, чтобы убить.

— Быстро выйди из комнаты. Я буду кричать, — не знаю откуда берутся силы, но мой голос звучит очень строго и убедительно. Я и не догадывалась, что он может настолько измениться и быть таким мощным, даже когда тихий.

Но Макс так не считает…

Он лишь хмыкает и усмехается. Но потом вдруг меняется в лице, преображаясь до неузнаваемости.

Резкие черты лица становятся еще острее. Челюсть напряжена так, что я ловлю слуховые галлюцинации и слышу скрип его зубов. В глазах уже не просто огонь полыхает — там развернулась адская бездна.

Я буквально захлебываюсь от страха…

А затем он говорит так, словно зачитывает мне смертельный приговор:

— Отлично… Так даже лучше.

5

— Ты же не потащишь меня силой?

Алина

Когда между нами остается не больше шага, и я уже готовлюсь к смерти, представляя как Макс наваливается на меня своим крупным телом, он вдруг останавливается.

В голове нет ни одной трезвой мысли — их смыло волной паники, образуя там звенящую пустоту. Пребывая в неподвижном оцепенении, не применяю даже жалких попыток позвать на помощь.

И я просто жду…

Не знаю чего. Его дальнейших действий? Что это все какая-то глупая шутка, и он остановится?

Сомневаюсь…

Не в силах оторваться от гипнотизирующих глаз, лишь боковым зрением замечаю какое-то движение снизу.

Сердце трепещет, как у загнанной в угол мыши, но даже жалкий писк застревает где-то в горле. Я практически не дышу.

А затем ощущаю прикосновение его руки…

Кожа на щеке под его пальцами начинает пылать. Ресницы трепещут от остроты ощущений. Веки становятся тяжелыми, но я их упрямо держу открытыми лишь одной силой мысли.