Лиза Клейпас - Кареглазая моя
чему учиться в нашей студии.
– Вот только мне катастрофически недоплачивают! – невозмутимо добавил он, а мы с
Софией прыснули со смеху.
– А как же твоя последняя премия? – притворно возмутилась я. – А улучшенная
страховка?
– Соцпакет бы расширить, – предложил Стивен. – Может, ввести групповые занятия
йогой? – И, удобно устраиваясь, он положил руку на спинку стула Софии.
Чтобы заставить его замолчать, София поднесла к его рту сложенную тортилью, которую
он услужливо откусил.
Наблюдающая за ними Аламеда натянуто улыбнулась. Думаю, Стивен ей никогда не
придется по нраву. Должно быть, он напоминает ей Эли. Хотя Стивен внешне совсем не
походил на отца, он все равно был высоким и светловолосым и обладал схожей красотой
белого мужчины-протестанта. Я могла бы заверить Аламеду, что Стивен совсем другого
поля ягодка, но это бы ничего не изменило. Аламеда была настроена не принимать любого
выбранного Софией мужчину.
На десерт у нас оказался открытый пирог с ягодами и маленькие чашки крепкого кофе с
корицей. И вот, наконец, Аламеда объявила, что пришло время откланяться. Прощание
вышло неуклюжим, ведь многое осталось невысказанным. Аламеда не извинилась за
привезенного в Хьюстон Луиса, а София про себя продолжала кипеть из-за такого
поведения матери. Аламеда вела себя со Стивеном на грани приличий, он же, в свою
очередь, был безупречно вежлив.
– Миссис Кантера, могу ли я проводить вас к машине? – спросил он.
– Нет. Хочу, чтобы Эйвери прошлась со мной.
– С удовольствием, – ответила я, моля про себя: «Все что угодно, все, лишь бы ты отсюда
уехала».
Мы вышли на улицу к парковке перед студией. Я встала рядом с машиной Аламеды, пока
та забиралась на водительское сиденье. Тяжело вздохнув, она медлила закрыть дверь.
– Что он за мужчина? – спросила она, не глядя на меня.
Я со всей серьезностью ответила:
– Хороший человек. Стивен не бежит, если наступают тяжелые времена. В
непредвиденных ситуациях он всегда хладнокровен. Умеет водить все на свете, делает
искусственное дыхание и прокладывает водопроводные трубы. Он без жалоб способен
работать по восемнадцать часов в сутки, а если необходимо, то и дольше. И, Аламеда, я
могу вам гарантировать – он совсем не похож на моего отца.
Невеселая улыбка тенью легла на ее лицо.
– Они все как твой отец, Эйвери.
– Тогда почему вы так настойчиво пытаетесь свести Софию и Луиса? – озадаченно
спросила я.
– Потому что Луис хотя бы привезет Софию поближе к ее семье, – ответила Аламеда. – К
ее настоящей семье.
Взбешенная, я постаралась ответить спокойно:
– Знаете, Аламеда, у вас есть дурная привычка критиковать каждый поступок своей
дочери, и я не уверена, что это поможет вам достичь задуманного. Может, вы ждете, что
это побудит Софию стремиться жить рядом с вами, но это не сработает. Вам стоит выбрать
иную линию поведения.
Одарив меня яростным взглядом, Аламеда захлопнула дверь машины и завела двигатель.
Когда она выехала с парковки, я направилась в студию, где София как раз закрывала
посудомоечную машину, а Стивен вытирал кувшин блендера. Оба молчали. Интересно,
было ли хоть что-нибудь сказано, пока я провожала Аламеду? И если да, то что?
Я подхватила Коко на руки и повернула ее к себе мордой:
– Ты сегодня очень хорошо себя вела. Настоящая молодчина! – Коко потянулась, чтобы
лизнуть меня. – Только не в губы! Знаю я, где бывает твой язычок.
Стивен взял свои ключи со стойки.
– Пора выкатываться отсюда, – заявил он. – И после такого ужина я говорю буквально.
– Ты спас сегодняшний вечер, – улыбнулась я ему. – Спасибо, Стивен.
– Да, спасибо тебе, – приглушенно поддержала София, и лицо ее сразу лишилось всей
своей оживленности.
Стивен ответил нарочито ровно:
– Не за что.
Я задумалась, как бы найти наилучший выход из этой ситуации.
– Хочешь, я...
– Нет, – быстро ответил Стивен. – Мне пора. Увидимся завтра.
– Счастливо, – ответили мы с Софией в унисон.
Мы занялись домашними делами, пока Стивен собирался. Я взяла бумажные полотенца и
вытерла уже чистую столешницу, София изнутри обрызгала раковину, которая и так была
уже вымыта. Как только за Стивеном закрылась дверь, мы тут же затараторили.
– Что он сказал? – спросила я.
– Ничего особого. Спросил, хочу ли я сохранить остатки сальсы и где у нас лежат
пакетики. – София закрыла лицо ладонями. – Ненавижу его.
Я была поражена, услышав вырвавшийся у нее всхлип.
– Но, – сказала я недоуменно, – он был таким милым с тобой сегодня.
– Вот именно! – всхлипнув, зло бросила София. – Словно диснеевский принц. А я
позволила себе притвориться, будто все происходит на самом деле, и это было так во-
восхитительно! Но все закончилось, и завтра он превратится в т-тыкву!!!
– Принцы не превращаются в тыквы.
– Тогда я превращусь в тыкву!
Я потянулась за бумажными полотенцами и оторвала одно от рулона.
– Нет, и ты тоже не станешь тыквой. Это карета превращается в тыкву. А для тебя все
закончится прогулкой в одной туфле и целым букетом травмированных грызунов.
Сквозь пальцы София прыснула со смеху. Она взяла у меня полотенце и, промокнув им
мокрые глаза, произнесла:
– Он ведь действительно так думает. Беспокоится обо мне. Я знаю это.
– Все это поняли, София. Вот почему Луис взбесился и так быстро убежал.
– Но это совсем не значит, что Стивен хочет отношений.
– Может, ты и сама их не хочешь, – сухо заметила я. – Порою вступить с любимым
человеком в отношения – это худшее, что можно с ним сделать.
– Только ребенок Эли Кросслина мог такое выдать, – раздался ее голос из-под полотенца.
– Однако это, скорее всего, правда.
Над намокшим белым комком полотенца сверкнули разгневанные глаза.
– Эйвери, – неистово заявила она. – Отец лгал. Всегда. Не сдержал ни одного обещания.
Не дал ни одного дельного совета. Он – худшая половина каждой из нас. Так почему
именно эта половина всегда выигрывает? – В слезах она вскочила и помчалась в свою
комнату.
(1) На самом деле в шоколадном соусе традиционное мексиканское блюдо, достаточно
острое. Рецепт есть в интернете.
(2) Перцы гаджилло (guajillo) чили - умеренно жгучие перцы. Гладкие, блестящие,
