Мари Фишер - Нежное насилие
Был субботний полдень, скоро предстояло закрывать лавку до понедельника. Хельга Гросманн и Катрин вдвоем обслуживали клиенток. Хельга выкладывала одной из них на выбор мотки шерсти, а Катрин объясняла другой особенности некоторых образцов моделей.
Тут входная дверь лавки отворилась, и появился мужчина.
– Добрый день, любезные дамы, – приветствовал он присутствующих звучным голосом.
Катрин и Хельга подняли голову, обе клиентки также повернулись к вошедшему. Катрин вцепилась в стойку, словно боясь упасть. Это был Жан-Поль Квирин.
– Начинается разбойное нападение, – провозгласил он, показывая улыбкой, что шутит.
Клиентки одобрительно рассмеялись, глядя на него с удивлением. Он был очень элегантен в своей бежевой синтетической куртке, с высоко поднятым воротником, под которой виднелись светлый костюм и коричневая рубашка с галстуком кукурузно-желтого цвета. Свою мягкую шляпу он при входе снял и теперь держал в руке. Чемодана-рюкзака при нем на этот раз не было. Клиентки невольно отступили в сторону.
Хельга Гросманн приподняла свои тщательно выщипанные брови.
– Что прикажете, милостивый государь?
– Мама, – с трудом произнесла Катрин, – это Жан-Поль Квирин.
Жан-Поль победоносно улыбнулся, глядя на Хельгу.
– Мы с вами знакомы, милостивая государыня, по многочисленным телефонным переговорам.
– Жан-Поль, – сказала Катрин, – ты же видишь, мы заняты.
– О, я охотно подожду, – заявила более молодая из клиенток.
– Я тоже, – сразу же добавила вторая.
Было ясно, что этот маленький спектакль доставляет им удовольствие и они ожидают новых захватывающих сцен.
– Через пять минут, – строго объявила Хельга, взглянув на свои часы, – мы закрываемся.
– Я всего лишь собирался пригласить хозяек этого предприятия на обед, – галантно сказал Жан-Поль. – Разумеется, вместе с малышкой.
– Благодарю, не стоит, – отрезала Хельга.
– Но это было бы для меня такой большой радостью, милостивая государыня.
– Нет.
Он повернулся к Катрин. Его уверенность в победе улетучилась, уступив место подавленности.
– А ты что скажешь, Катрин?
Он все еще был ей симпатичен, да к тому же вызывал жалость. Она полагала, что столь резкого отпора, какой ему оказала Хельга, он не заслужил. Катрин беспомощно взмахнула руками.
– Я не могу.
– Не объяснишь ли почему?
– У нас в духовке воздушный пирог.
Он хохотнул.
– Да уж, причина куда как уважительная!
Катрин собрала в кулак все свое мужество.
– Ты можешь его тоже попробовать вместе с нами. – Она умоляюще взглянула на мать. – Правда ведь? Хватит на всех.
– Нет, – сказала Хельга Гросманн.
– Ой, мама! – в ужасе вскрикнула Катрин.
– Я не желаю видеть этого человека в моем доме.
– Но наверху мы хотя бы будем без свидетелей и сможем все обговорить спокойно.
– Мне с этим господином говорить не о чем, думаю, что и тебе тоже. – Она снова повернулась к клиентке. – Вам больше нравится этот густой синий цвет, так ведь?
– Я приду еще раз в понедельник, госпожа Лессинг, – заторопилась другая клиентка, поняв, что Катрин не в состоянии что-либо объяснять теперь.
– Но вы, наверное, хотели бы начать работу именно в свободные дни?
– А я сумею уже и так. Для начала свяжу шнурок, которым нужно обтягивать пуловер, чтобы он плотно сидел на фигуре. Итак, значит, до понедельника, госпожа Лессинг. До свидания, госпожа Гросманн. – И кокетливо взглянув на Жан-Поля: – Очень рада была вас увидеть, господин Квирин.
Хельга между тем пришла в себя настолько, что поняла ошибочность своей тактики.
– Разумеется, ты можешь встречаться с кем угодно, когда угодно и столько времени, сколько сочтешь нужным, дорогая, – сказала она, обращаясь к Катрин. – Все это решаешь только ты сама. Но следовало бы подумать, стоит ли овчинка выделки. После всего того, что ты сама мне рассказывала…
– Хватит, мама, прошу тебя!
– Я подожду тебя, chérie, – произнес Жан-Поль. – Подожду в кафе «Хагелькройц». – Он поклонился в сторону прилавка и вышел из помещения.
– Какой дивный мужчина, – заметила остававшаяся еще в лавке клиентка.
– О вкусах не спорят, – парировала Хельга Гросманн.
– Я пойду наверх, – объявила Катрин.
– Мы еще работу не закончили, – резко сказала Хельга Гросманн. – А если ты, вопреки моему доброму совету, хочешь пойти к нему, то не следует, по крайней мере, так торопиться. А то у него сложится впечатление, что ты несешься за ним во весь опор.
Катрин мечтала избавиться от этих наставлений и уйти. Но потом подумала, что несколько минут ничего не решают. Не сказав больше ни слова, она принялась убирать товар.
Последняя клиентка наконец удалилась, и Хельга заперла дверь лавки.
– Я действительно не могу тебя понять, дорогая, – заявила она.
– Бывает, – ответила Катрин, не поднимая глаз.
– Ты была так решительно настроена покончить с ним раз и навсегда, ты давала зарок никогда его и близко к себе не подпускать. И вот, стоит ему только явиться сюда, и ты уже не можешь устоять.
– Я могу устоять, мама.
– Но ты ведь бежишь к нему.
– Не бегу, а иду.
– Можешь ли ты мне привести хотя бы одну разумную причину того, что ты делаешь?
– Я считаю, что он поступил трогательно, специально приехав сюда, чтобы встретиться со мной.
– Что в этом трогательного? Просто он не может вынести, что ты оставила его с носом. Эту тему мы пережевывали уже неоднократно. Он хочет помириться, чтобы потом самому получить возможность указать тебе на дверь.
– Откуда все это тебе так точно известно?
– Я знаю мужчин.
– Вот как? Правда? Насколько мне известно, ты знала в жизни всего двух мужчин, и с обоими ничего не получилось.
– Это ты испортила мои отношения с Карлом.
– Если вам обоим эти отношения были бы действительно дороги, он бы так скоро от них не отказался, а ты бы не послушала моих возражений против вашего брака.
– Я отказалась от него ради тебя.
– Пусть так. Может быть, ты совершила ошибку, а может быть, и нет. Во всяком случае, это – старая история, и, по-моему, пора наконец ее забыть. Но уж я-то из-за тебя от Жан-Поля не откажусь.
– Ты это говоришь всерьез? – Хельга не могла скрыть своего ужаса. – Ты хочешь начать с ним все заново?
– Я говорю: из-за тебя не откажусь. А если порву с ним, то только потому, что решу это сама.
– Если ты опять с ним свяжешься… – начала Хельга, сделав глубокий вздох, и замолкла. Она хотела сказать: «то можешь паковать чемоданы», но в самый последний момент осознала, что Катрин может поймать ее на слове и действительно уйти. – Катрин, – сказала она другим тоном, – дорогая, ну не хочешь же ты действительно опять с ним связаться?
