Хенк Райан - Прайм-тайм
Каро оживляется:
— Как именно?
— Например, это могут быть инструкции по инсайдерской торговле. — Ну вот, все выдала. — Взгляните на них, — говорю я, раскладывая по полу несколько листов с имейлами. — Видите, в некоторых говорится: «Самое время для покупки», а в других — «Самое время для продажи»?
— Ну и ну! — Каро внимательно изучает бумаги, затем снова поднимает взгляд на меня. — Я понимаю, о чем вы. «Самое время для продажи» может значить… — Она пожимает плечами. — «Самое время для продажи акций».
— Вот и я про то же, — соглашаюсь я. — И что, если главы как-то указывают на компании, например, есть какой-нибудь шифр, а стихи — это цены на акции? Вот как здесь: «Числа, глава первая» — возможно, это обозначение для компании номер один в каком-то списке, а стихи указывают на цены. Когда акция номер один достигает этой цены, это значит, что пришло время покупать или продавать.
— Допустим, в этом сказано: «Самое время для покупки». — Каро опустилась на пол и рассматривает бумаги. — А под «Числами, главой первой, стихами 56–57» подразумевается «компания первая», при условии, что цена составляет пятьдесят шесть или пятьдесят семь долларов.
— Да, — задумчиво произношу я. — Да.
Какое-то время мы обе изучаем имейлы.
Наконец Каро говорит:
— А какие компании-то? И кто получает эти имейлы?
— И еще один немаловажный вопрос, — напоминаю я ей. — Кто их отправляет?
— Ага. — Каро вопросительно глядит на меня. — Кто?
Но я только качаю головой:
— Не знаю.
И снова молчание. Мы обе сосредоточены и заинтригованы донельзя. И вдруг тишину прорезает противный писклявый сигнал.
— Пейджер, — поясняю я, в смятении качая головой. Мой дурацкий новый пейджер. — Прошу прощения.
Пока я роюсь в сумке в поисках этой черной коробочки, мечтая о том, чтобы просто взять и выкинуть ее из окна тридцать второго этажа, она продолжает мерзко пиликать. С ужасным предчувствием нажимаю на входящее сообщение.
Предчувствие оправдывается.
«Позвони Анжеле».
— Извините, — говорю я. — Надо перезвонить на работу.
Чего бы она от меня ни хотела, это что-то кошмарное. Вынимаю из сумки мобильник и жму на зеленую трубку.
Ничего. Снова жму. Зарядка совсем села.
— Черт подери. — Засовываю бесполезный прибор обратно в сумку. — То есть ерунда, конечно. Можно воспользоваться вашим…
— Телефон на кухне, — говорит Каро, указывая направление.
Пускаюсь в странствие по роскошным коридорам с драпированными стенами. Чувствую себя так, словно листаю страницы «Архитектурного дайджеста», вот только в конце просмотра меня ожидает расправа.
— «Позвони Анжеле», — злобным голосом передразниваю сообщение. С какой стати мне ей звонить? Наконец я дохожу до прибежища хитроумных приборов из нержавеющей стали и беру в руки телефонную трубку.
Телегодзилла отвечает незамедлительно, выливая на меня смесь ложного сочувствия, сожаления и высокопарности.
— Мне так жаль, — изгаляется она. — Я знаю, что ты с Франклином…
Не стану ее переубеждать.
— Но ты нужна нам в качестве представителя на пресс-конференции. Хочешь, за тобой заедут в больницу? Или встретишься с командой уже здесь, на телестанции? Вам надо в «Азтратех фармацевтикалс», — возвещает она. — Они располагаются в Боксфорде. В двух часах езды.
Опешив, я прислоняюсь к столешнице.
— В…
— Разумеется, нам нужен комментарий к этой газетной статье. А раз уж ты все равно в курсе дела, — язвительно произносит Анжела, — то вполне можешь заняться репортажем. По крайней мере, тебе не придется играть в догонялки.
Без труда представляю себе надменное лицо начальницы, с которым она пеняет мне за мою оплошность.
— Ну да, конечно, хорошо, — отвечаю я, задыхаясь от ярости. С таким же успехом можно было написать у себя на лбу: «Лузер».
— В три часа в центральном офисе «Азтратеха», — повторяет она. — Общаться будешь с неким Уэсли Расмуссеном. Надеюсь, ты хотя бы знаешь, кто это.
Выгребаюсь из кухни и ковыляю через буфетную, а потом через столовую, уже ничему не удивляясь.
— Луи Пятнадцатый, Луи Шестнадцатый — какая разница, — понурив голову, недовольно бормочу я. Все просто отвратительно.
Захожу в гостиную и собираюсь сказать Каро о том, что мне нужно уходить. Но хозяйка меня опережает.
— Послушайте-ка, — произносит она с блеском в глазах. — Я тут кое-что надумала.
— Надумали… что? — осторожно интересуюсь я. Пожалуйста, пускай это будет что-нибудь полезное.
— Помните, я обмолвилась о том, что Уэс Расмуссен весь из себя такой святоша? Он то и дело сыплет цитатами из Библии — это его настольная книга, лежит в кабинете, вся обклеенная желтыми стикерами, которыми он, видимо, помечает любимые страницы.
— Так, — откликаюсь я, пока не совсем понимая, к чему она ведет. — И что?
— Имейлы, — объясняет Каро. — Они ведь выглядят как библейские стихи, но вы сказали, что на самом деле таких в книге нет. Кто может знать Библию настолько хорошо, чтобы использовать ее в качестве шифра? — Она кидает на меня нетерпеливый взгляд и принимается загибать пальцы. — Нужно быть хорошо знакомым с Библией и к тому же ужасным лицемером, чтобы использовать ее для прикрытия своей незаконной инсайдерской схемы, а в довершение ко всему достаточно высокомерным, чтобы думать, что такие делишки сойдут тебе с рук.
— Другими словами…
— Мистер Уэс Расмуссен, — кивает Каро. — Совершенно точно.
— Должна признать, в ваших словах есть рациональное зерно, — отвечаю я и смотрю на часы. Есть еще немного времени. — Что, если так, — продолжаю я после короткой паузы. — Он ведь главный в «Азтратехе». Значит, и сама компания вовлечена в схему. Я к тому, что это очень похоже на правду — Брэд там работал и мог что-то заподозрить. И вдруг, например, «Азтратех», раз он на «А», значится в списке под первым номером. То есть соответствует «Книге Чисел, главе первой».
Перебрав страницы, Каро останавливается на имейле с «Книгой Чисел, главой первой».
— Если это так, значит, цена на акции «Азтратеха» колеблется от пятидесяти пяти до пятидесяти шести. Или это старая цена, соответствующая дате отправления. А именно… — она сверяется с числом, — цена трехнедельной давности. — Каро улыбается. — Тогда-то они, конечно, еще ничего не знали об иске.
— И если бы по каким-то причинам цена на акции поползла вверх — например, Комиссия по контролю над лекарствами одобрила бы новый пре парат или что-то в этом роде, — добавляю я, — Расмуссен бы ничего не выиграл от приобретения или продажи своих же акций. Зато он мог оповестить своих партнеров с помощью секретной системы, и они бы срубили кучу денег. И все шито-крыто.
