Дженнифер Чиаверини - Одинокая звезда
Мэтт посмотрел на часы.
— Почти полдень, — сказал он.
— Неужели? Просто не верится, — воскликнула миссис Компсон. — Вы созрели для ланча?
Созрели. Дружная компания двинулась к ближайшему ларьку и заказала три сэндвича — каджун[7] с курятиной и картофелем фри, а к ним лимонад. Миссис Компсон настояла на том, что она угощает. После этого все направились сквозь густеющую толпу к площади, где оркестр из десяти музыкантов бойко играл танцевальные мелодии из сороковых. Мэтт нес порцию миссис Компсон. В тенистом уголке, под раскидистыми деревьями они ухитрились найти место для миссис Компсон, и Сара с Мэттом устроились рядом с ней на траве. Пока они ели и разговаривали, миссис Компсон отбивала ногой такт мелодий.
Тут Сара заметила, что люди начали собираться вдоль тротуаров, некоторые сидели на складных стульях лицом к улице.
— Кажется, сейчас начнется парад, — предположила она, когда оркестранты доиграли финальные аккорды.
— Я займу нам место, — крикнул через плечо Мэтт и нырнул в толпу; его кудрявая голова возвышалась над всеми. Сара и миссис Компсон выбросили мусор и присоединились к Мэтту на свободном пятачке возле самой дороги. Место было превосходное.
Мимо прошли распорядители парада с красно–бело–синими поясами и прогнали последних прохожих с дороги на тротуар. Жизнерадостная женщина в старинном платье раздавала зрителям по маленькому флажку. Уже слышались звуки приближавшегося оркестра и ликование толпы. Вскоре показалась первая платформа, и люди приветствовали ее восторженными криками, размахивая флажками. Сара пересказала миссис Компсон и Мэтту слова Саммер о том, что каждое сообщество Уотерфордского колледжа сделало свою платформу, и теперь они соревнуются. Между платформами шли музыканты от местных школ. Мэр, шеф полиции и Молочная принцесса, наряженные в костюмы восемнадцатого века, ехали на старом «форде» модели «Т». За ними шествовали, бросая конфеты в толпу, Джордж Вашингтон, Бен Франклин и Бетси Росс.[8]
Бетси Росс прошла в ярде от Сары.
— Привет, Сара! — радостно крикнула она.
Сара озадаченно посмотрела на нее.
— Диана? — Но Бетси Росс уже пропала из виду.
Внезапно дружные возгласы любящих родителей возвестили о кульминации действа — детском параде велосипедистов. Сначала появились осторожные пятилетние дети на трехколесных стальных конях. За ними ехали дети постарше на двухколесных великах с двумя дополнительными колесами и, наконец, шестиклассники на велосипедах с пятнадцатью скоростями. Каждый велосипед был украшен воздушными шарами и красно–бело–синими бумажными лентами. Сара слышала, что в каждой возрастной группе будет присуждаться свой приз за самый красиво оформленный велосипед.
Когда проехал последний ребенок и показалась очередная платформа, Сара с улыбкой повернулась к миссис Компсон.
— Как вам праздник?
— Ах, восхитительно. Дети такие прелестные.
Мимо прошла группа девушек–подростков в блестящих платьях, они несли сверкавшие на солнце жезлы. После следующей платформы толпа неожиданно успокоилась, потом раздались аплодисменты, которые усиливались с каждым мгновением. Сара услышала одинокий барабан, выбивавший размеренный ритм. Миссис Компсон приложила руку к сердцу и быстро толкнула локтем Мэтта. Он поскорее сорвал с головы бейсбольную кепку.
По дороге медленно промаршировал знаменосец; он высоко держал флаг. За ним в двух открытых кабриолетах ехали семь пожилых мужчин со строгими и гордыми лицами.
— Первая мировая, — сказал Мэтт, кивком показав на мундиры. За ними двадцать мужчин в форме Второй мировой войны чеканили шаг строем в четыре ряда. На груди у некоторых сверкали медали; у кого–то был приколот к плечу булавкой пустой рукав. Другие ветераны, мужчины и женщины, сражавшиеся в последующих войнах, замыкали шествие. Одни из них улыбались и махали толпе, другие угрюмо смотрели перед собой. Длинноволосый мужчина лет сорока держал флаг в зубах, потому что его руки были заняты — толкали колеса инвалидной коляски.
Миссис Компсон вздохнула.
— Пожалуй, я бы присела где–нибудь.
Сара кивнула и взяла ее под локоть. Мэтт проложил для них дорогу сквозь толпу, и они вернулись на площадь, на тенистую скамейку. Вокруг было пусто, только повсюду валялись бумажные стаканчики и обертки от сэндвичей. Миссис Компсон опустилась на скамью. Сара и Мэтт слышали, как приближались музыканты из Уотерфордского колледжа; они играли зажигательный марш Сузы,[9] в такт которому вскоре стали хлопать все зрители.
— У вас патриотичный город, — заметил Мэтт, растянувшись на траве и подложив руки под голову.
— Патриотичный? Думаю, его жители с вами согласятся.
Мэтт удивленно поднял брови.
— А вы нет?
Миссис Компсон пожала плечами и посмотрела на небо.
— Возможно, мои слова покажутся мелочной придиркой, но мне трудно смотреть, как эти люди неистово размахивают флагами.
— Неистово? — засмеялась Сара. — Вам не кажется, что вы слишком суровы?
— Я имею право на свою точку зрения. В мои молодые годы этот город был не очень милосерден к Бергстромам как раз из–за этого так называемого патриотизма.
— Я ничего не понимаю. Ваша семья приехала в Америку давным–давно, верно? Кажется, вы говорили, что первым был ваш прапрадед.
— Да, верно.
Мэтт и Сара удивленно переглянулись.
Миссис Компсон заметила это и грустно улыбнулась.
— Я расскажу вам, что случилось. Может, тогда вы поймете, почему я испытываю смешанные чувства к этому городу… и к этим людям.
* * *Мэттью, я думаю, что Сара пересказывала вам многое из того, что я говорила про мою семью и Элм — Крик, но если вам что–то покажется непонятным, спросите, и я все объясню.
Шел март 1944 года; мне было двадцать четыре года. У отца ухудшалось здоровье, и на нас с Джеймсом к этому времени почти полностью легла забота о лошадях. Ричард все еще жил в Филадельфии и учился в школе. Наш семейный бизнес, который так разросся за десятилетия и выдержал Великую депрессию и войну, теперь переживал кризис. Нам казалось эгоизмом беспокоиться о собственном богатстве, когда вокруг страдали люди. Мы делали, что могли, чтобы поддерживать наше дело, в надежде, что после окончания войны мы снова добьемся успеха.
В Уотерфорде все мысли были только о войне. Гарольд, поклонник Клаудии, был помощником местного начальника по гражданской обороне. Хотя Джеймс заверял меня, что мы в безопасности, весь город завел себе привычку нервно смотреть на небо в ожидании немецких бомбардировщиков, которые могли ошибочно принять нас за Питтсбург или Амбридж. Время было тяжелое, но мы храбро держались.
