Ненужная мама. Сердце на двоих (СИ) - Лесневская Вероника
- Ма, титя! – громко командует Русланчик, пока Виолетта молча находит мою грудь и зарывается носиком в декольте.
Становлюсь багровой от смущения. Слушаю внезапно повисшую тишину, чувствую на себе пронзительный взгляд Гордея, но сама стараюсь не смотреть на него. Неловкая ситуация. Наверное, к таким откровениям наш папочка не готов.
- Я пойду двойняшек уложу, - подрываюсь с места и, взяв за руки полусонных детишек, веду их в дом. Спину буквально прожигает огнем, и я знаю, кто так пристально смотрит нам вслед.
- Я разбужу Алису, и мы поедем, - скованно произносит Гордей, с бархатной дрожью и хрипотцой. - Спасибо за гостеприимство.
- Сядь, - рявкает на него отец. Притормозив на извилистой тропинке, я оглядываюсь, чтобы пресечь на корню его очередную попытку поссориться. Однако он продолжает совершенно другим тоном, добрым и заботливым: - Я постелю вам в гостиной. Нечего ребенка на ночь глядя по городу таскать. Пусть спит дома.
Дома…
Папа все-таки принял их на подсознательном уровне. Не каждый гость получает такое приглашение. Дом у нас только для родных.
Широко улыбаюсь, со спокойной душой оставляя моих мужчин.
Закрывшись в спальне, переодеваюсь и готовлю детей ко сну. Как только прикладываю их к груди, оба сразу засыпают. Это, скорее, добрая традиция, чем необходимость. Но я не спешу прерывать ее, наслаждаясь нашей тонкой связью. Материнство досталось мне дорогой ценой – и я пытаюсь продлить каждое мгновение, проведенное с малышами.
Осторожно укладываю Руса и Виолу у стены, чтобы случайно не скатились, когда будут крутиться ночью, а сама остаюсь посередине большой двуспальной постели, повернувшись на бок, лицом к ним. Половина матраса позади меня остается свободной, однако за ночь двойняшки успеют «попутешествовать» по всей площади – им только волю дай. Вспоминаю, как они с первого дня жизни вопили в ограниченном пространстве коляски или кроватки, постоянно тянулись ко мне, поэтому пришлось подстроиться, чтобы хоть изредка отдыхать с ними.
Прикрываю глаза, убаюканная сопением малышей, мягким шумом и тихими перешептываниями, доносящимися из гостиной. Улыбка трогает мои губы от осознания того, что там, за дверью, Гордей с Алиской. Родные…
- Мам, хотю с тобой, - пробивается тонкий голосок сквозь затуманенное дремой сознание.
Спросонья не сразу понимаю, что происходит. Слышу топот маленьких ножек, ощущаю, как слегка проминается и пружинит матрас, чувствую тепло внизу живота. Часто моргаю, опуская взгляд.
- Алисонька? – ошеломленно лепечу.
Обняв меня за бедра и уткнувшись лицом в пупок, она устроилась с нами на постели. Как недостающее звено единой цепочки. Как деталь пазла. Частичка мозаики. Теперь картинка становится полной.
Мне ее не хватало…
- Папа тебя не потеряет? – ласково шепчу, накрывая рукой ее макушку и перебирая пальцами распущенные волосы. С любовью окидываю взглядом детей. Мои крошки, все втроем уместились. Лишь бы не пинали друг друга посреди ночи.
- Па хапит, - жалуется Алиса, и я с трудом подавляю смех, когда она забавно похрюкивает носиком, пытаясь имитировать храп.
- Неправда, - чуть слышно шелестит со стороны незакрытой двери, и на пороге появляется Гордей. Наблюдает за нами, опершись о косяк, а потом все-таки подходит ближе и садится на пустую половину кровати. – Сбежала от меня, очень хотела к тебе, - виновато объясняет.
- Пусть, - поглаживаю по голове свернувшуюся клубочком Алиску, накрываю ее уголком простыни. Посматриваю на сопящих рядом двойняшек, и на душе вдруг так хорошо становится, будто огромный булыжник, что душил меня все это время, наконец-то слетел и осыпался каменной пылью. Свободно дышу полной грудью. – Места здесь всем хватит.
Оглядываюсь на Гордея, изучаю его лицо, окутанное сумраком. Некоторое время смотрим друг на друга в полной тишине, будто видим впервые и заново узнаем. Одинцов отмирает, подается ко мне, опираясь на локоть, и невесомо целует в плечо. На мне лишь хлопковая ночная рубашка на бретельках, поэтому прикосновение его горячих губ к голой коже прошибает все тело разрядом тока.
Вздрагиваю, покрываясь россыпью мурашек. Гордей заботливо накрывает меня тонким пледом, ложится сзади и обнимает.
- Не боишься отца? – уточняю испытывающе.
- Я уже не в том возрасте, чтобы прятаться от родителей любимой, - четко чеканит, обезоружив меня трепетным признанием.
Прижимается горячим торсом к моей спине. Уткнувшись носом в затылок и зарывшись в спутанные, длинные волосы, разметанные по подушке, он почти сразу отключается, словно путник, нашедший ночлег после долгих странствий. Засыпает спокойно и глубоко. Понимаю это по равномерному дыханию и ослабленной ладони на моей талии.
Надо бы прогнать незваного гостя, но… я касаюсь подушечками пальцев его руки, провожу по предплечью, рисуя невидимые узоры между жестких волосков. Осмелев, обхватываю широкую ладонь и прижимаю ее к себе, фиксируя под грудью.
Как же хорошо, боже, только не отнимай их у меня. Я не переживу это снова…
Глава 34
Гордей
С зудящим нетерпением дожидаюсь окончания приема, борясь с острым желанием выбросить за дверь пациента. И дело не в том, что я бездушный врач. Впрочем, в данный момент я именно такой, потому что передо мной тот самый бизнесмен, связанный с политикой, который все-таки добился моей консультации. Я не имел права ему отказать, а зря… Как я и предполагал, ничего серьезного по части кардиологии у него нет – просто человек слишком себя любит и трясется за свое здоровье. А еще он из той категории людей, которым нравится лечиться. Но обратился не по адресу – я не продаю эффект Плацебо, совести не хватает. Напрасно только он пихал взятку моему заместителю за «доступ к телу».
- Вы так просто меня отпускаете? С больным сердцем? – прикладывает ладонь к груди, а я лишь хмыкаю, делая записи в журнале. - Даже витаминов не пропишете?
- Аскорбинку разве что, - усмехаюсь, поглядывая на часы. Вика сегодня работает в больнице после обеда, время есть, но прежде… я должен устранить кое-какую помеху, при мысли о которой и без того испорченное настроение падает ниже плинтуса. И я отрываюсь на чертовом ВИП-пациенте, жестко выпаливая ему правду: - Вы здоровы, как бык, с чем я вам и поздравляю.
- Мне вас рекомендовали как лучшего кардиолога, - разочарованно тянет он, медленно поднимаясь с места.
- Верно, - самоуверенно бросаю. - Радоваться надо, что я у вас ничего не нашел. Или вы ждете фальшивую справку? Вы не по адресу, я таким не занимаюсь.
- Давно у вас проверка была? – многозначительно осматривает мой кабинет.
- Судя по вашему тону, можно скоро ожидать?
Вместо ответа – громкий хлопок двери, чуть не сорванной с петель от ярости. Говорю же, здоров, иначе где бы силы взял? Как только бизнесмен вылетает из моего кабинета, ко мне тут же заглядывает заместитель.
- Что-то не так? – заговорщически уточняет.
- До конца дня ты в клинике за главного, Антон, - небрежно бросаю, собираясь в спешке. - Мне надо отлучиться…
- В богадельню свою? Ты в больнице чаще бываешь, чем здесь. Как будто прописался там и живешь, - неодобрительно качает головой, наблюдая за моими действиями. Мы хорошо знакомы со студенческой скамьи и, как мне казалось, всегда мыслили одинаково, но в последнее время его будто подменили. - Еще и должность заведующего взял. Зачем, Гордей? Все равно же копейки платят, а геморроя не оберешься.
Спешу на выход, в паре шагов от двери вспоминаю о халате, скидываю его на ходу – и на доли секунды задерживаюсь рядом с коллегой.
- Кстати, о копейках… - наклонившись, недовольно цежу. - Еще раз поймаю тебя на взятке или даже заподозрю, вылетишь отсюда без выходного пособия и с худшими рекомендациями. Мы медики, а не обслуживающий персонал богачей. Не для этого я клинику открывал, - хлопнув его по плечу, я раздраженно покидаю кабинет.
По дороге в больницу гнев не исчезает, а наоборот, разгорается с новой силой, когда я паркуюсь у здания роддома. Мало того что ассоциации с этим местом у меня самые мрачные и болезненные, так еще и встреча предстоит нервная. Однако пора расставить все точки над i, если сама Вика не решается это сделать. Я чувствую, как она тянется ко мне, и не хочу видеть ее ни с кем другим.
