Джудит Гулд - До конца времен
– Продолжай, Сэм. Я хочу знать все.
– Они настоятельно советовали мне учиться, и я старался изо всех сил, чтобы выбиться в люди. Временами я стыдился своей семьи.
Он тяжело вздохнул и замолчал, припоминая борьбу с самим собой и жгучее чувство неловкости.
– Так или иначе, я добился стипендии для учебы в Йеле. Изучал архитектуру. Однажды летом мне предложили стажировку в архитектурной компании Ван Вехтенов. Это была редкостная удача, и я сразу принял предложение.
Он уставился в ветровое стекло – видимо, ему было трудно говорить, глядя в глаза Леони. Ее присутствие отвлекало Сэма.
– В первый же день стажировки я познакомился с Минит, дочерью Ричарда Ван Вехтена, и, как следовало ожидать… мир этой семьи навсегда затянул меня. Ван Вехтены были богаты и влиятельны, располагали превосходными связями, гордились тем, что принадлежат к респектабельному, старинному роду. Их жизнь представлялась мне идеальной. И прекрасной, – добавил Сэм с грустным благоговением. – У них было все, о чем я не мог даже мечтать; они символизировали собой среду, до которой мне было так же далеко, как до неба, но к которой я всеми силами стремился.
Сэм ненадолго задумался.
– Минит была прекрасна, – наконец произнес он. – Она казалась самим совершенством. Не прошло и недели, как мы переспали с ней, а через месяц состоялась наша помолвка. Поначалу происходящее чудилось мне волшебным, почти нереальным, не похожим на правду. Но к концу лета… – Сэм глубоко вздохнул, – …я успел присмотреться к ним и понял, в чем суть их жизни. Только теперь я заметил, насколько избалованны и надменны эти люди, – несвойственным ему резким тоном продолжал Сэм. – Они так привыкли во всем поступать по-своему, что им и в голову не приходило, что кто-то может иметь свое мнение. Мир лежал перед ними, как устрица на тарелочке. В этом мире Ван Вехтены играли роль кукловодов, а все люди вокруг, в том числе и я, были марионетками, которых они дергали за веревочки. – Сэм повернулся к Леони. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Леони снова кивнула.
– Да, да, понимаю, – подтвердила она и внимательно посмотрела на Сэма. – Знаешь, у меня сразу возникла догадка, что ты чужой в этой среде. Что ты к ней не принадлежишь и остро чувствуешь свою «инородность».
– Вот именно, – живо подхватил Сэм. – Меня не покидало ощущение, что я неизмеримо ниже этих людей. Что я менее талантлив, богат, образован и так далее. Я был чужаком из другого мира. Возможно, даже представлял для них угрозу. И они не постеснялись заявить мне об этом – конечно, не напрямик. Нет, они предпочитали омерзительные, тонкие намеки. Они ясно дали понять, что я у них под каблуком.
Он снова перевел дыхание.
– Тем же летом я наконец принял решение расстаться с Минит. Я осознал, что не люблю ее – меня просто ослепили ее деньги и положение в обществе. Пора было разрубить этот узел. Мы собирались на вечеринку к одной из двоюродных сестер Минит, в Олд-Чатем. Минит давно предвкушала это событие, поэтому я не стал портить ей развлечение. Мы уехали из гостей…
Он вдруг осекся, словно боль, причиняемая воспоминаниями, стала нестерпимой.
– Продолжай, Сэм, – попросила Леони, поглаживая его по плечу. – Я рядом. Все хорошо.
Он вздохнул, повернулся, и Леони увидела, что его глаза потемнели от боли.
– Мы оба были навеселе. Я вел машину, а Минит… пыталась расстегнуть мои брюки. Я сопротивлялся, выпустил руль, и мы скатились с дороги в кювет и врезались в дерево.
– О Господи! – ахнула Леони.
– В результате Минит осталась парализованной ниже пояса. Травма позвоночника. – Сэм смотрел на Леони в упор. – Я не смог сказать ей, что свадьбы не будет. У меня просто не повернулся язык.
– Конечно, – тихо подтвердила Леони. – Я понимаю.
– Вот так и состоялся наш брак – из-за моих угрызений совести. Я считал себя виновным в случившемся, был уверен, что погубил жизнь Минит. Если рассуждать здраво, мы оба были пьяны, и если бы Минит не приставала ко мне, ничего бы не произошло. Но теперь, как говорится, слезами горю не поможешь.
– Тебя до сих пор мучают угрызения совести и стыд, правда? – догадалась Леони.
– Да, – кивнул Сэм и взял ее за руку. – До сих пор. С годами боль притупилась, отчасти потому, что Минит беззастенчиво спекулировала на своем несчастье. Она… временами Минит бывает чересчур эгоистичной и поддается жалости к самой себе. – Он повернулся к Леони. – Но разве можно ее винить?
– Разумеется, Сэм, – откликнулась Леони, – но жизнь продолжается. Надо забыть о прошлом и думать лишь о будущем, невзирая на обстоятельства.
– Ты права. Беда в том, что между нами с самого начала не было любви.
– Значит, и Минит тебя не любила?
– Да, – подтвердил Сэм. – Она призналась, что согласилась выйти за меня замуж по одной-единственной причине: я был самым привлекательным мужчиной среди ее знакомых, доставлял ей удовольствие в постели и считался многообещающим архитектором. Еще бы, выпускник Йеля! Я смог бы продолжать фамильные традиции в бизнесе, обслуживать Минит в постели и одновременно быть элегантным дополнением к ее туалетам. Теперь ты понимаешь? – спросил он. – Я вовсе не альфонс, не жиголо и не охотник за деньгами, каким считают меня многие.
– Господи, как, должно быть, вам трудно живется!
– Само собой, – кивнул Сэм. – Мы не любим друг друга, у нас нет детей. Плачевное прошлое, горестное настоящее и никакого будущего.
– Ты хотел иметь детей? – оживилась Леони.
– Больше всего на свете, – признался Сэм. – Я был единственным ребенком в семье, поэтому всегда мечтал о братьях, сестрах и собственных детях. К сожалению, Минит не в состоянии выносить ребенка.
Леони опустила голову, глядя на свои пальцы, переплетенные с пальцами Сэма.
Почувствовав ее взгляд, Сэм пожал ей руку.
– А ты? – тихо спросил он. – Ты хотела детей?
– Да, – пробормотала Леони, медленно поднимая голову. – Всегда, еще с юности. Но сначала Хэнк утверждал, что мы не можем позволить себе иметь ребенка. А потом стал оправдываться тем, что пока мы оба слишком молоды и заняты работой, чтобы уделять внимание детям. Так почему бы не подождать более удобного случая?
Леони передернулась и смущенно потупилась.
– А я подыгрывала ему, уверяя себя, что он прав. – И она саркастически рассмеялась. – И вот теперь мои биологические часы тикают все настойчивее, отсчитывая последние годы. Я стала чем-то вроде бомбы с часовым механизмом внутри.
– Но ведь еще не все потеряно… – начал Сэм.
– Конечно, не все, – согласилась Леони. – Просто роковой час неумолимо приближается. И разумеется, есть и другие обстоятельства. – Она снова усмехнулась. – Например, отсутствие мужа.
