Вариация (ЛП) - Яррос Ребекка

Она вздохнула, но спорить не стала. Я расценила это как прогресс.

— Тебе нужно поработать над артикуляцией стопы. Надо научиться работать каждой частью стопы, двигать каждым пальцем.

Я указала на правую ногу и прочертила дугу по полу, взмахнув стопой перед собой.

— Между этим, — тут я вернулась в исходное положение, затем снова вытянула ногу и выставила ее вперед, — и вот этим есть разница. Вот почему мы снова и снова повторяем основы.

— А дальше?

Она приподняла подбородок еще немного.

— Сила и контроль. Чтобы вставать в релеве, нужно укрепить мышцы, чтобы поднимать ее одним движением. После этого опускать ногу нужно медленно, контролируя движение. Развитие этих навыков требует времени и практики. Еще надо поработать над равновесием. Если у тебя заметны недочеты, даже когда ты стоишь на полной стопе, на пуантах они проявятся еще сильнее, а это приведет к диспропорции.

Рука Джун соскользнула со станка.

— Значит, все. У меня плохо получается вообще все.

Я шагнула ближе.

— Нет. Я же сказала, что ты меня впечатлила. Ты занимаешься всего пять месяцев. Будь к себе снисходительна, но сдерживай эго. Я объяснила, почему ты не готова к пуантам, но не говорила, что ты не танцор. Это не так. В балете можно расти всю жизнь, главное — не останавливаться, не довольствоваться тем, что уже умеешь. Может, ты уже феноменальна, но все равно стремишься к этому недостижимому совершенству.

— И радости, — добавила она. — Танцы должны приносить радость.

— Да.

Теоретически.

— И я уверена, в следующем году ты будешь готова к выступлению на «Классике». И феноменальна будешь ты, потому что отточишь базовые навыки. В балетках. Новички всегда выступают в балетках. И Ева, и я танцевали в них до тринадцати лет.

— Но мисс Куинн записала меня на «Классику» в этом году.

Мне как-то удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Да ну?

После пяти месяцев занятий? О чем она думала? Джунипер пришлось бы соревноваться с танцорами с многолетними опытом и подготовкой.

— На показательное выступление?

— Нет, в категории начинающих.

Джунипер провела пальцем по станку.

Я взглянула на Энн, ожидая совета, но она только развела руками. Похоже, ее это ошеломило не меньше моего.

— Ладно, и что ты об этом думаешь? — спросила я Джунипер.

— Не хочу опозориться, — ответила она, понизив голос до шепота. — Я подумала, что, если к тому времени встану на пуанты, у меня будет больше шансов попасть в двадцатку лучших.

А может, получить травму.

— Не хочу сниматься с соревнований. Что мне делать?

Из ее пучка выбилась прядь. Я заправила ее за ухо Джун.

— По-моему, тебе правда стоит поговорить с мамой.

Джунипер напряглась:

— Она не поймет. Ты же знаешь, она ненавидит балет.

— Я знаю, что она любит тебя. И наверняка дает хорошие советы.

Джун как будто задумалась, но затем покачала головой:

— Не могу. Если я попаду в двадцатку лучших, я докажу ей, что это мое и я смогу добиться таких же высот, как ты. Пусть только она разрешит мне танцевать. И тогда будет уже середина августа, так что тебя она тоже полюбит. И, может, разрешит мне навещать тебя и тетю Энн, когда тебе пора будет возвращаться в Нью-Йорк.

Энн глубоко вздохнула и поджала губы.

— И Еву, конечно. Все образуется.

— Джунипер…

Чем дальше мы углублялись в эти дебри, тем хуже я себя чувствовала.

— Я не буду танцевать на пуантах, — выпалила она. — Я сделаю все, что ты скажешь, только давай продолжим следовать нашему плану.

У меня сжалось сердце. Я совсем растерялась и посмотрела на Энн в поисках правильного ответа, подходящих слов.

— Дадим тете Алли минутку подумать, а пока сходим на кухню, и ты поможешь мне приготовить злаковые батончики? — предложила Энн. — С шоколадом!

Джунипер на миг перевела взгляд с меня на Хадсона.

— Хорошо.

— Отлично!

Энн вывела ее из студии и закрыла за собой дверь.

— Мне кажется, надо рассказать Кэролайн, — сказала я Хадсону.

— Согласен.

Он прошелся по залу в одних носках.

У меня так сдавило грудь, что из легких едва не вышел весь воздух.

— Но тогда может выйти так, что Джунипер не увидит нас еще восемь лет.

— После того, как мы уже столько врали? Возможно.

Он поднял руку, но затем опустил, будто передумал прикасаться ко мне. Вероятно, оно и к лучшему, если учесть, что в последний раз, когда он ко мне прикоснулся, я чуть не занялась с ним сексом в душе. А он говорил, что ему нужны часы. Дни. Ночи.

— И тогда она заберет ее из балета.

Я прислонилась к станку, и он впился мне в спину.

— Не уверен, что это плохая идея после того, что я увидел на занятии, — ответил Хадсон, скрестив руки на груди.

— Не все преподают так.

Черт, прозвучало слишком резко. Я взглянула на фотографию Лины, и сердце сжалось еще сильнее.

— О чем думаешь?

— Лина любила танцевать, — сказала я, разглядывая ее улыбку и морщинки у глаз. — Она правда обожала балет. Она родилась танцовщицей — никто ей этого не внушал. Она просыпалась по утрам, с нетерпением ожидая занятий, и проводила в студии больше времени, чем любая из нас. Балет был для нее всем. Она любила его так, как я никогда…

Тут я так быстро закрыла рот, что у меня клацнули зубы.

— Ты тоже его любила, — прошептал Хадсон.

Я оторвала взгляд от фотографии и встретилась с ним взглядом.

— Я сам видел, Алли. Ты тоже его любила.

Он погладил меня по щеке. Я изо всех сил постаралась не откликнуться на его тепло, не прижаться к нему. Я хотела защититься, но безуспешно.

— На сцене ты оживала — я больше нигде тебя такой не видел. Может, не в те дни, когда тебе ездила по ушам мама. Но в день, когда ты танцевала партию из «Жизели» вместо той, которую она для тебя выбрала… в тебе была любовь, и страсть, и восторг. Я по глазам видел.

— Вариация, — пробормотала я, пропустив мимо ушей почти все его слова. — Это называется «вариация».

— Ладно, вариация. В общем, ты это любила не меньше Лины. Если ты уже не…

— Не во мне дело, — перебила я, отстранившись от его ладони. — Джунипер во многом похожа на Лину. Если бы Лине запретили танцевать, она бы этого не пережила. Если Джунипер чувствует то же самое — а, судя по ее ухищрениям, так и есть, — тогда… — Я вздохнула. — На моем месте должна быть Лина, но ее нет. Ради нее я обязана помочь Джунипер, но правильного выхода тут не существует.

— Это да, — сказал Хадсон, сунув руки в карманы. — Я дал Шону слово и изо всех сил стараюсь его не нарушить. Не позволить страхам Кэролайн сдерживать Джунипер. Но сейчас я скажу так: в ту студию она не вернется. Уж лучше я обману ее доверие, чем буду смотреть, как ее там ломают.

До «Классики» два месяца, а Джунипер полна решимости участвовать в конкурсе.

— Итак, либо она бросает танцы, либо возвращается к Куинн и получает травму, либо ты обо всем рассказываешь Кэролайн и она запрещает Джунипер все…

Я глубоко вздохнула. Джунипер ни за что не удастся скрыть посещение занятий у Мэдлин. Я не знала других приличных местных школ, куда можно было бы отправить дочь Лины. Так что у нас оставался лишь один приемлемый вариант.

— У нее уже начались летние каникулы? Какое у нее теперь расписание?

— На прошлой неделе, — ответил он, пристально глядя на меня. — В те дни, когда Кэролайн работает, Джунипер ходит в городской лагерь. Когда у нас с Гэвином выходной, мы стараемся ее забрать, чтобы не торчала там до семи.

Я кивнула:

— А у тебя какой график?

— Тебя вдруг заинтересовала моя жизнь?

Он даже осмелился улыбнуться.

Это уже слишком.

— Размечтался. Так какой у тебя график?

— Уже и помечтать нельзя. У меня практически стандартные с девяти до пяти. В месяц до шести круглосуточных смен, на неделе беру пару выходных, и не всегда в субботу и воскресенье. А что?