Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна

— Так, Соня, — произнёс я строго и указал ей на стул напротив. — Садись, хватит нависать надо мной. Скажу честно, я был зол тогда. Очень зол! Но всё-таки подобная шутка — повод для выговора, но не для увольнения. И если…

— Это была глупость, но не шутка, — перебила меня Соня, садясь на краешек стула. Словно готовилась в любой момент вскочить и опрометью броситься вон из кабинета. — Просто вы… ты мне очень понравился, давно ещё, как только я пришла в студию. Не знала, как об этом сказать. А с чашкой был мгновенный импульс… И вправду глупо… Но я не хотела доставить тебе неприятности, честно! А потом на собрании ты сказал, что на работе не может быть никаких отношений… с тобой. И если кого-то это не устраивает, значит, время менять работу…

Почти процитировала меня. Да, я таки вспомнил дословно, что говорил.

— Тоня, то есть Соня… Ты уверена, что всё настолько, как бы это сказать, серьёзно? Ты ведь взрослый человек и знаешь, как бывает в жизни? — Я на мгновение засомневался: а взрослый ли? Думаю, подобный поступок с чашкой вызвал бы волну недоумения даже у Лиды. — Чувства приходят, чувства уходят… Стоит ли из-за этого менять работу? Может, мы отправим тебя в отпуск, лучше после Нового года, конечно, но можем и раньше. Отдохнёшь, развеешься, познакомишься с кем-нибудь, а по возвращении уже примешь решение?

— Не могу никак, — сразу же ответила Соня. — Совсем никак. Это окончательное решение.

Я отчётливо видел уверенность в её глазах. Поэтому выждал небольшую паузу и признал своё поражение — сотрудника я не сохраню.

— Что ж. Мне очень жаль. — Я пожал плечами, взял ручку и подписал заявление.

— Спасибо, — за что-то поблагодарила Соня, — значит, теперь ничего не мешает мне назначить вам свидание.

А-а-а, вот за что она меня благодарит…

А я только начал коситься на остывающую лапшу. Голод не союзник для эмпатии.

— Соня…

— Нет, не отвечай! — воскликнула девушка, вскакивая из-за стола, и молитвенно сложила ладони. — Я не тороплю. Как будешь готов, напиши мне. А я буду ждать…

— Не…

— Пожалуйста, не отвечай сейчас, Вадим!

Мне показалось, что она готова разрыдаться, и я не нашёл в себе силы обрубить ей всю надежду.

Влюбилась девчонка. Хотя не то чтобы совсем девчонка: не знаю, сколько ей по документам, но выглядела Соня лет на двадцать пять. Я вдруг посмотрел на неё другим взглядом, более оценивающим, что ли, словно прикидывая, а точно ли у неё нет шансов? Девушка и вправду милая, немного пухленькая, очень ухоженная, с кругленькими щёчками, разрумянившимися от волнения. И с живым огоньком в глазах. Но я ничего больше о ней не знал. Кто она? Откуда? Да и нужно ли мне всё это знать?

Всерьёз я эти мысли даже не воспринимал. Всё, чего я хотел в данный момент, — вернуться к лапше и к вопросам, связанным с туроператором.

Соня поспешно ушла, а я цинично и спокойно вернулся к остывшей еде, параллельно написав менеджеру турфирмы, что на его предложение по Таиланду я наконец-то согласен.

.

Нас с Ариной ждал маленький домик на первой линии у пляжа на острове Самуй. Я сделал скрины с видами этого домика и отправил дочке.

Лиде фотографии отправлять не стал, чтобы не дразнить, но написал в сообщении, что мы с Ариной полетим отдыхать на зимние каникулы и сам Новый год встретим уже на острове.

Не хочу даже представлять, что Лида почувствовала, ведь даже мне было грустно, что мы впервые будем отдыхать не всей семьёй. А она ещё и останется в одиночестве…

У нас уже был опыт поездок и в Турцию, и в Испанию, и на Мальдивы. Но каждая новая поездка всегда проходила иначе, во многом из-за взросления ребёнка. Чем старше становилась Арина, тем больше общих интересов возникало у нас троих. Если в шесть лет дочка не видела никакой радости в том, чтобы долго гулять по незнакомому городу, исследуя местность, — Ариша хотела только играть на детских площадках, купаться в аквапарках и уминать побольше сладостей, — то в девять ей уже был интересен даже сам факт того, что мы находимся в другой стране, с другими людьми, говорящими на незнакомом ей языке и с непривычными пристрастиями в еде.

Эти перемены делали нашу семью более цельной в отпуске, и отдых для нас, родителей, тоже постепенно становился настоящим отдыхом, а не операцией по вывозу ребёнка к морю. Первые совместные поездки с маленьким ребёнком отдыхом назвать было невозможно. Один раз мы брали с собой няню, но впоследствии отказались от этой практики — отпуск для нас, как и завтрак, был делом интимным и посторонних людей не терпел.

Пришло сообщение. Я думал, от Арины, но ошибся — от Сони. У меня не было в телефоне её номера, и девушка предусмотрительно исправила это, написав:

«Соня, которая выглядит вот так. Помни про меня…»

И приложила фотографию, на которой она была в белой блузке и с распущенными волосами. На этом снимке Соня выглядела чуть стройнее, но была более искусственной из-за косметики.

Да, за одиннадцать лет совместной жизни с Лидой я привык совсем к другому… Это, конечно, не килограммы штукатурки на лице Эльвиры, но тоже не в моём вкусе.

Тут же пришли ещё два сообщения. Одно было от Лиды. Она смиренно приняла новость, порадовалась, что мы с Ариной погреемся в тёплых краях. Но за каждым символом в её сообщении скрывалась боль, это я понимал безусловно.

А потом и Арина написала, прислав целую ораву ликующих смайликов и очень долгое «а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!»

И как много было в этом кличе. Арина его написала выражая радость.

А для меня это был девиз всего текущего этапа жизни.

Одно сплошное «а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!»

Лучше и не скажешь.

67

Вадим

Несколько дней до очередной Третьей пятницы промелькнуло почти незаметно — в рабочих делах, порой переходящих в предновогодние. Но во время встречи с друзьями я бы выделил двоих главных героев, затмивших всё и вся. Вторым была текила Barrique de Ponciano Porfidio по цене в две тысячи двести долларов за бутылку, которую мы распили в считанные мгновения. Уж слишком хорошо пошла. А первым героем, конечно же, был Сашка.

Непривычно хмурый, сгорбившийся как старик, он сидел в чёрной бейсболке с прямым козырьком и вяло задавал вопросы, ответы на которые его явно не интересовали.

В начале встречи я попробовал выведать у него, не появились ли новости насчёт застройщиков Эльвиры, но Сашка только невнятно пробубнил, что работа идёт и нужно больше времени.

А вот Виктор был в приподнятом настроении, бессовестно расхаживая перед нами в домашнем халате. Как оказалось, он проводил очередную любовницу прямо перед нашим приездом. Артур, прибыв в этот раз первым, даже застал её. Оценил на шесть баллов из десяти, чем вызвал у Виктора неподдельное возмущение.

— Ты просто завидуешь, потому что давно не трахался.

— Нет, мне просто неинтересны глупые потрахушки. А девушка и вправду ничего особенного.

— Тебе никакие потрахушки неинтересны, судя по всему! — хмыкнул Виктор. — Как у вас с супругой-то дела, есть прогресс?

Артур фыркнул недовольно, но всё-таки ответил:

— Не люблю я про личную жизнь говорить, тем более с такими лишёнными эмпатии и чувства такта личностями, как ты, Витя, но вот что скажу. После прошлой Третьей, посмотрев на всех вас, я решил, что надо действовать, и сделал первый шаг…

— Как это мы тебя вдохновили, я не понял? — уточнил я.

— Ты, Вадим, закрытая книга в том, что касается семьи. Так что я больше про этих двух балбесов. Посмотрел я на несчастного Витю, бессмысленно прыгающего с бабы на бабу: ни детей, ни мыслей о будущем, ни мыслей о чём-то большем, о Боге, о смерти, о…

— Все жизни бессмысленны, — перебил его Виктор с насмешкой. — Я просто не обманываю ни себя, ни других и получаю удовольствие от этой бессмысленности.

— Да-да, так я и поверил. В общем, глядя на тебя я понял, что так жить не хочу! Но и послушав Сашкину историю о непрощении…

— Я был пьян, не помню уже. Что ты там рассказывал? — Виктор повернулся к Сашке.