Джессика Марч - Очищение огнем
– Не могли бы вы быть немного поосторожнее, доктор Киссинджер? – спросила она, прекрасно имитируя аристократический голос Кэтрин Хэпберн, сдобренный отчетливым акцентом южной красавицы. – Клянусь, я ника-ада еще не доверяла вашим рукам более чувствительной полости.
Сильвия кокетливо похлопала густыми ресницами, широко открыла огромные голубые глаза, подчеркивая непристойный подтекст внешне невинной реплики.
Зрители смеялись и аплодировали, восхищенные остроумием, с которым предложенная реплика превратилась в импровизированный скетч.
Актер, игравший Киссинджера и налегающий на сильный немецкий акцент, полностью вошел в образ злобного врача-садиста, и реплики, которыми они обменивались, двусмысленные, язвительные, ехидные, все больше веселили зрителей.
Сидя в одиночестве за столиком у стены, Кей не переставала восхищаться дерзким умом подруги. Сильвия позвонила в апреле и рассказала, что смогла получить место в знаменитой чикагской труппе импровизаторов – «Уинди Сити Плейерз». Хотя Кей не терпелось увидеть игру подруги, последние полтора месяца она была слишком занята – вот-вот должны были состояться предварительные выборы в Сенат. Так надолго подруги еще не разлучались. Весь первый год жизни в доме Уайлера они часто виделись. Сильвия даже пришла как-то в особняк на Норд-Сайд, но потом заявила, что уж очень неловко там себя чувствовала, и с этого времени они всегда встречались в нижней части города, бегали по магазинам и шли в кино.
Решив остаться в Чикаго, Сильвия мигом нашла работу официантки на раздаче коктейлей в баре. Она часто принимала приглашения привлекательных посетителей, и один оказался импрессарио известной труппы, занятой в знаменитом бродвейском мюзикле. Он-то и решил, что безграничный эксгибиционизм Сильвии прекрасно подходит театру импровизации. На следующий день девушка отправилась в кабаре, где вот уже больше десяти лет играли «Уинди Сити Плейерз». В труппе не было вакансий, но Сильвия выпросила место официантки, и, подавая напитки, внимательно следила за игрой восьми постоянных актеров. Через восемь месяцев один из них уволился, и Сильвия умоляла прослушать ее. С того момента как она появилась на сцене, ни у кого не осталось сомнения, что именно здесь ее настоящее место!
В конце шоу Сильвия подошла к Кей. Девушка переоделась в кожаную мини-юбку с блузкой-болеро из фиолетового атласа, на руках от запястья до локтя переливались дешевые браслеты.
– Не знаю, как у тебя это выходит, – призналась Кей. – Всегда знаешь, что делать; и за словом с карман не лезешь.
– А знаешь, что труднее всего?! Побыстрее сообразить, как сказать или сделать сразу две вещи – первая, которая приходит на ум, сразу вытесняет вторую. Кстати, мне нравится твоя новая прическа, – решила она, критически оглядывая Кей.
По настоянию Тони Бэнкса Кей пришлось подстричься.
– Ты можешь помочь нам получить голоса молодежи, – с обычным резковатым чистосердечием объяснил Бэнкс, – но если будешь выглядеть как хиппи или туземка, выбежавшая встречать катер с почтой, мы потеряем столько же голосов, сколько и наберем.
Бэнкс договорился с известным парикмахером, и роскошный водопад шелковистых волос, спадавший почти до талии, укоротился до плеч и лежал мягкими волнами, обрамлявшими лицо.
Сильвия заказала подошедшему официанту черный кофе с бренди. Кей ограничилась имбирным элем. Когда официант отошел, двое молодых людей попросили у Сильвии автограф. Один из них оказался весьма привлекательным, и Сильвия поболтала с ним, предложив остаться на второе шоу, когда тот сказал, что пришел со спутницей, Сильвия велела проводить девушку и возвращаться. Скорее всего, она не проведет ночь одна! Кей не первый раз наблюдала, как Сильвия ведет себя с мужчинами, и раньше часто советовала найти кого-то одного, кто мог бы удовлетворить ее.
– Один мужик не выдержит, – без обиняков отрезала Сильвия, и Кей в конце концов перестала спрашивать.
– Вот видишь? Я теперь звезда! – объявила Сильвия после ухода поклонника. – Ну а какие у тебя новости, крошка? Злая колдунья с Норд-Сайд опять наложила на тебя заклятье?
Кей часто изливала душу подруге, жалуясь на постоянные стычки с Александрой.
– Мы стараемся избегать друг друга. Хорошо, кампания помогла. Она повсюду ездит с отцом, а меня редко берут с собой.
– Но ведь ты тоже пожимаешь руки и целуешь младенцев, – возразила Сильвия. – Я видела снимки в газетах. Тебя всюду рекламируют.
– Ну да, – засмеялась Кей, – мистер Бэнкс, тот тип, что отвечает за всю кампанию, думает, что, если я буду произносить речи в колледжах, на фабриках, везде, где есть молодежь, они придут голосовать за отца. Но я никогда этого не делала раньше, Сил. И не знаю даже, как стоять лицом к лицу со всеми этими людьми.
– Солнышко, могу лишь посоветовать тебе быть естественной, самой собой. Ты ведь даже «хулу» танцевать умеешь, что по сравнению с этим какие-то голоса?! По правде говоря, люди в наше время больше не слушают политиков, а смотрят на внешность и стиль – именно это, как говорят, помогло Кеннеди выиграть, так ведь?
– Харизма. Обаяние личности.
– Ага. Ну так вот этого у тебя хоть отбавляй. Бэнксу следовало бы знать это.
– Но я попросту боюсь, – призналась Кей. – Когда участвуешь в политической кампании, все, что говоришь или делаешь, попадает под микроскоп. А вдруг я скажу что-нибудь такое, что поставит отца в неловкое положение, и он потеряет из-за меня голоса.
– А по-моему, – ехидно вставила Сильвия, – ты просто опасаешься, что по нечаянности ляпнешь правду об этом сучьем сыне.
Кей, отвернувшись, уставилась в темный угол.
– Извини, – вздохнула Сильвия. – Тебе приходится многое прощать ему, а я этого делать не обязана.
Официант принес заказанный кофе; Сильвия поднесла к губам чашку.
– Как твой старик относится к тебе?
– Он впервые обрадован моему появлению, – тихо ответила Кей.
– Поэтому ты из кожи вон лезешь, чтобы ему угодить. Неужели вправду веришь, что он больше других достоин представлять народ в Сенате?
– У него правильные взгляды. Отец против войны и хочет, чтобы жизнь стала лучше. Он сможет много добиться и, мне кажется, будет там на своем месте.
– Раз ты говоришь так, будто сама этому веришь, значит, сможешь добыть для папочки голоса, – пожала плечами Сильвия, наклоняясь ниже.
– Значит, больше никаких проблем?
– Никаких, – убеждала себя и ее Кей.
Она будет расхваливать отца, заставит людей поверить ему… и если наберет достаточно голосов, может, завоюет его любовь.
Приближались первичные выборы, и Кей с утра до вечера была занята на благотворительных деловых обедах, банкетах Молодежной коммерческой палаты и студенческих митингах не только в Чикаго, но и по всему штату. Она понимала, что пользовалась такой самостоятельностью лишь по просьбе мачехи, уговорившей Бэнкса держать падчерицу как можно дальше от нее. Александра желала выглядеть олицетворением настоящей верной жены политика, но вовсе не собиралась повсюду показываться с Кей. Конечно, Тони Бэнкс объяснил девушке, что она должна говорить с той частью избирателей, которые иначе пришли бы голосовать за Рэнделла Уайлера – молодыми людьми, этническими группами. Профессиональные писатели, готовившие речи Кей, никогда не забывали упомянуть о ее туземном происхождении, смешанной крови, используя девушку в качестве рупора антирасистских идей и призывов за равные права для национальных меньшинств и американских женщин.
