Джессика Марч - Очищение огнем
В этот момент Алекс заметила Тони Бэнкса; отойдя от телевизора, он поднес спичку к очередной огромной гавайской сигаре, вечно свисавшей из уголка его рта. Бэнкс, тяжеловесный мужчина с внешностью профессионального борца, был могущественным политическим воротилой, одним из тех, кто помог отдать голоса избирателей штата Иллинойс Джону Кеннеди в 1960 г. и Джонсону в 1964. Однако в этом случае он и пальцем не шевельнул, убежденный, что Хамри неизбежно проиграет.
Алекс поспешно двинулась навстречу Бэнксу, зная что он из тех людей, которые скорее бросят спичку на ковер, чем поищут пепельницу, и протянула ладонь. Бэнкс уронил на нее спичку и рассмеялся:
– Всегда в нужном месте в нужное время, верно, Алекс?
– Может, для вещей мелких и верно, только не для значительных. Нам сегодня следовало быть не здесь, а в штаб-квартире Никсона.
– Ну уж нет, бьюсь об заклад, там не шампанское, а дешевая калифорнийская бурда. Мне здесь больше нравится.
Алекс подняла бокал, словно одобряя хороший вкус гостя.
– Уже решили что-нибудь?
Она и Рэнди полгода назад просили Бэнкса вести избирательную кампанию Уайлера, начиная с предварительных выборов.
Бэнкс, прищурившись, пронзительно взглянул на Александру.
– Смотрю, вы даром времени не теряете!
– В Белом доме опять будет сидеть республиканец, Тони. Тем более, есть смысл укрепить нашу сторону там, на Капитолийском холме. И чем раньше мы начнем трудиться над этим, тем лучше.
Бэнкс по-прежнему не сводил с нее изучающего взгляда.
– Интересно, кто хочет этого больше, вы или Рэнди?
– Не стоит и гадать, – язвительно бросила Алекс. Тони снова расхохотался, тряся толстым животом под широким клетчатым кушаком.
– Ну что ж, у меня для вас хорошие новости, лапочка. Я берусь за работу. Знаете, что заставило меня решиться? Сегодняшний вечер… когда я пришел сюда и хорошенько рассмотрел вот это.
Он взглянул в направлении портальной арки у входа в фойе. На ступеньке широкой центральной лестницы сидела Кей. Увидев ее, Александра с трудом удержала бешеный порыв самым невежливым образом бросить Бэнкса и помчаться к девушке. На руках у Кей, свернувшись калачиком, спала шестилетняя малышка Ванесса.
– С точки зрения политики это чистое золото, – объяснил Бэнкс. – Не говоря уж о том, что девчонка – просто динамит, у нее еще и связи на Гавайях. Десять лет назад туземной родни было бы достаточно, чтобы оттолкнуть избирателей, но теперь Гавайи – американский штат, братья под одним флагом и тому подобное дерьмо. Кроме того, девчонка не очень-то похожа на иностранку. В любом случае, тут нам светит большая выгода!
Толстяк затянулся сигарой.
– Кто объявит хорошие новости Рэнди – вы или я?
– Вы, – решила Алекс. – И передайте, что у вас появились идеи… насчет его дочери. Он заинтересуется.
Бэнкс уже сделал шаг в сторону, но остановился.
– Кстати, Алекс, вы не забыли о нашем договоре?..
Впервые придя к Бэнксу с мужем, Алекс потом посетила его офис и, чтобы заинтересовать его и опасаясь, что тот может переметнуться к сопернику, обещала Бэнксу двести тысяч долларов в качестве премии, если Рэнделла изберут сенатором.
– Не забыла, Тони.
Бэнкс выпустил в воздух кольцо дыма и направился на поиски нового клиента.
Алекс, с трудом проталкиваясь через толпу, поднялась по лестнице к тому месту, где сидела Кей и баюкала спящую девочку в ночнушке.
– Ванессе давно надо быть в постели, – процедила Алекс, злобно глядя на Кей.
– Она услыхала шум и прибежала сюда. Я как раз собиралась отнести ее наверх.
– Я сама, спасибо.
Алекс напомнила себе о необходимости сдерживаться – здесь слишком много любопытных ушей. Она протянула руки и ждала, пока Кей не встала и не положила на них спящего ребенка.
– Теперь пойди и скажи «aloha» моим гостям. Покажи всем, какая ты милая и хорошенькая.
Она начала подниматься по ступенькам, унося дочь.
Кей смешалась с оживленной толпой. Ей совсем не нравилось играть роль, которую от нее ожидали. Но отец настаивал на ее присутствии, когда девушка сказала, что не хочет присутствовать на вечеринке.
– Эти люди ожидают увидеть меня в кругу семьи, знать, что мы держимся друг за друга. Это большой вклад в кампанию.
Вклад. Сколько раз ей говорили так, с тех пор, как она поселилась в доме отца? Предсказания Сильвии попали прямо в цель. Уайлер ничего не предпринимал, чтобы скрыть историю происхождения появившейся ниоткуда дочери. Он всего лишь чуть-чуть исказил факты, чтобы казаться героем, а не подлецом. В версии, данной репортерам агентами Уайлера по связям с общественностью, Кей родилась от короткого и несчастливого брака, заключенного на Гавайях во время его военной службы, еще когда шла война с Кореей. Мать девочки получила право опеки и не разрешала отцу общаться с дочерью, но она была умственно нестабильна и в конце концов покончила с собой. Узнав о трагедии, Уайлер немедленно вызвал дочь в Чикаго. История трогательного воссоединения расписывалась во всех газетах и программах теленовостей. В тот вечер, когда водитель Уайлера привез Кей, перед домом уже ждали телевизионщики. С этой минуты Кей непрерывно играла ожидаемую от нее роль.
Красота девушки сделала се популярной среди внештатных фотографов, поставляющих снимки в различные издания, чтобы заполнить страницы в те дни, когда особенных сенсаций не происходило. Они часто торчали у входа частной высшей школы, куда послал Кей отец, чтобы девушка закончила образование. Сегодня ее тоже снимали операторы, обходившие вечеринки в честь выборов и желающие поскорее послать фотографии в завтрашние колонки светской хроники. Хотя Кей, чтобы разочаровать их, обычно одевалась в школу очень просто, почти бедно, и носила шляпы с широкими полями, скрывавшими лицо, сегодня она старалась быть как можно более общительной. Уайлер дал ей пятьсот долларов на платье и туфли специально для этого вечера и велел купить что-нибудь «эффектное», чтобы показать ноги. В универмаге «Маршал Филдз» она выбрала черное платье, вышитое бисером, с высоким разрезом сбоку.
Кей медленно переходила из комнаты в комнату – то и дело ее останавливали люди, представляющиеся друзьями и почитателями Рэнделла Уайлера. Все убеждали девушку, как тронула их история ее воссоединения с отцом, спрашивали, привыкла ли она к жизни в Чикаго, превозносили ее красоту. Многие считали, что ей стоит стать моделью, некоторые открыто предлагали свои связи, чтобы помочь ей.
Опыт работы Кей в гостинице научил ее искусству светской беседы. Она без труда производила на собравшихся впечатление очаровательной, сдержанной девушки, довольной своей новой жизнью. Но Кей то и дело стискивала зубы, боясь взорваться. Довольная, счастливая? Ненависть мачехи превращала каждый день в пытку. Конечно, девушка не ожидала, что примирение наступит скоро, но по намеренной жестокость Александры Уайлер становилось все яснее, что пропасть между ними будет только расширяться.
