Анна Яковлева - Тоннель желаний
– У-у-у… На кого мы с тобой похожи, – простонала Ленка и залилась истерическим хохотом.
– Бизнесвумен, блин, – провыла Таська и перегнулась пополам от смеха.
– Бомжихи, – сквозь слезы выговорила Ленка.
Хохоча, вывалились из «Нивы», оккупировали уборную на вокзале, вышли обе без косметики, с гладкими прическами, как воспитанницы приюта святой Магдалины.
Ленка выдала инструкцию:
– Заправимся под завязку. Тебе силы нужны. Они тебе кровь будут сворачивать, пока самим не надоест.
– Отлично. Спасибо за поддержку, – надулась Таська.
Кафе, которое они осчастливили своим присутствием, оказалось пустым.
– Нужно звонить представителю президента на Дальнем Востоке, – внезапно предложила Ленка, когда они расположились за столиком у окна.
Таська посмотрела на подругу с интересом.
– Представителю президента? – переспросила она, хотя отлично слышала, что сказала Ленка.
– Да. В приемную.
– Так ты прямо и дозвонилась. Так тебя и соединили, – стала придираться Таська, – так он прямо и поверил, что меня, бедную, обидели.
– Вот позвони, и узнаешь, поверит или нет.
Таська на мгновение задумалась, а потом поделилась сомнениями:
– А что я скажу? Не то, что обвинения – Помпеич вообще никаких требований не предъявил. Мутный тип.
– Разуй глаза. Помпеич вымогает взятку.
К ним подошла официантка, и разговор сам собой оборвался.
Полистав меню, Ленка заказала салат оливье и бефстроганов, Таська заказала себе все то же самое, только бы скорее получить заказ: вдохнув запах близкой кухни, внезапно поняла, что умрет от голода.
В мрачном молчании ждали, пока принесут заказ, и набросились на еду, как две волчицы.
– Это тактика сытого крокодила. – Ленка вернулась к разговору, когда тарелка с салатом опустела. – Крокодил жертву зарывает в ил, ждет некоторое время, пока она дозреет, и только потом пожирает ее.
Таська представила дозревшую жертву крокодила и почувствовала, что ее стошнит.
– Приятного аппетита.
– И тебе. Так вот с тобой этот сытый крокодил сделает то же самое. Он тебя помурыжит и сожрет.
Таська отложила вилку и раздраженно заметила:
– Тебе хорошо рассуждать. Ты не видела этого упыря. Такой кого угодно сожрет и не подавится.
– Тась, не злись. Я же как лучше хочу. – Ленка легла грудью на стол и задышала на Таську. – Не надо ждать, когда он найдет кучу свидетелей и добудет неопровержимые доказательства того, что ты сама влезла в собственный контейнер. Надо звонить в Хабаровск полпреду.
Таська молча водила вилкой по тарелке из-под салата, как в детстве, рисовала какие-то фигурки в остатках майонеза.
– На сайт надо зайти и срисовать телефон, – продолжала прессовать Ленка.
– И что я скажу?
– Скажешь, как есть: что тебе и не предъявляют обвинения, и не отдают контейнер. Площадка толком не охраняется, и в результате контейнер уже разграбили.
– И все?
– Нет. Нужно будет назвать имена.
– Какие?
– Помпеича – он землю носом роет, вот и пусть отдувается за всех.
– Лен, как думаешь, кто меня слил? – Таська отложила вилку и перевела ожидающий взгляд на Ленкину постную физиономию. Отсутствие косметики меняло Федосееву до неузнаваемости, делало уязвимой, несмотря на габариты, и какой-то родной.
– Какой-нибудь грязный извращенец.
– Почему извращенец? – хмыкнула Таська.
– Разве нормальному мужику в голову придет отрываться на бабах?
От этих слов на обеих повеяло грустью. Традиция отрываться на бабах уходила корнями во тьму веков, когда грязные извращенцы были редкостью, а учить женщину уму-разуму считалось доблестью. Спасибо, сейчас общество стало гуманнее, мужчины стесняются руки распускать при свидетелях, не то что раньше.
– Ничего, мы их всех сделаем, – пообещала Таська, хотя в тот момент ни во что уже не верила. – Полпреда как зовут?
– Виктор Иванович. – Из Ленки снова перло островное высокомерие, и Таська почувствовала себя исключенной из тайного братства.
Имя полпреда ничего не меняло по существу, но Таська как-то моментально приняла решение: она позвонит и с удовольствием наябедничает на беспредельщика Помпеевича. Может, это и не спасет бизнес, но согреет душу.
– Тогда закругляемся и возвращаемся в Корсаков?
– Да, сворачиваемся. Пора домой. У меня магазин, в конце концов, – напомнила себе Ленка.
Видимо, страх перед сильными мира сего передается по крови.
Так или иначе, позвонить полпреду Таська сразу не решилась и еще целую неделю жила с наивной верой в то, что Шаповалов усовестится. Не усовестился.
Ублюдок Помпеевич и впрямь использовал крокодилью тактику, кормил обещаниями, а потом и вовсе заявил, что по законодательству у него есть еще время и пусть гражданка Бинч на него не давит.
– Это не в ваших интересах.
Опустив трубку Ленкиного домашнего телефона, Таська поняла, что дошла до крайней черты, смертельной линии, и даже вспомнила словечко, которым щеголяла рекламный агент Наташка, – дедлайн. Ее дедлайн, ее последний срок наступил.
Рука сама потянулась к записной книжке, куда Ленка далеким от каллиграфии почерком вписала телефон приемной полпреда.
– Вы позвонили в приемную по жалобам, – сообщил тусклый женский голос, – представителя президента по Дальнему Востоку Виктора Ивановича Ишаева. Ваш разговор записывается.
В животе у Таськи образовалась пустота, будто она вместе с Ленкиным диваном угодила в воздушную яму.
Ее переключили на другой канал, тусклый голос сменился живым, энергичным:
– Помощник полпреда Ивлева. Слушаю.
Таська выложила все: про путину, про ментов, про мужа в коме (прости и помилуй, Господи, за эту невинную ложь), про разграбленный контейнер и на закуску – про Шаповалова.
Выслушав предпринимательницу, тетка принялась убеждать ее написать жалобу по электронной почте и ждать ответ.
Скорее от страха перед неизвестностью, чем из природного упрямства, Таська заартачилась:
– Я слышала, что Виктор Иванович сам отвечает на горячие звонки. У меня что, недостаточно горячий звонок?
Булькнув что-то невразумительное, тетка исчезла.
– Ожидайте, вас соединят, – пообещал прежний тусклый голос, и Таське снова пришлось назвать себя.
В трубке играл порядком заезженный марш, уплывали секунды, Таське стало казаться, что ее соединяют с вечностью, с космосом, с Господом Богом.
Наконец что-то щелкнуло, музыка пропала, все тот же тусклый голос снова обнадеживающе сообщил «Ваш разговор записывается», и на том конце связи возник раздраженный, чуть сипловатый голос:
– Слушаю.
– Здравствуйте! – пискнула Таська и вдруг с ужасом поняла, что забыла все, что собиралась сказать.
