Виктория Песоцкая - Если жизнь мне крылья перебьет...
Никогда еще коллеги Садовского не видели своего шефа в таком напряженном состоянии. И все, начиная от медсестры и заканчивая Федором Ивановичем, понимали, что это самая главная и важная операция в жизни их знаменитого кардиохирурга. Уже двенадцать часов бригада врачей колдовала над сердцем Марии. В операционной стояла звенящая тишина, и только редкие отрывистые команды Романа Викторовича иногда нарушали ее. Садовский совсем не чувствовал усталости, он находился вне времени...
«Вы сможете спасти маму?» Эти слова вновь и вновь звенели в голове у доктора. Он должен, он сможет... Движения хирурга были напряжены до предела, но сохраняли максимальную точность.
«Как свободно и легко!» Марии снилось, что она вместе с другими какими-то красивыми невиданными птицами парит высоко над землей. Ощущение легкости и полной свободы было непередаваемым, наверное, это называлось абсолютным счастьем. Все земные заботы и хлопоты оставлены где-то далеко-далеко, не существует никаких желаний, целей, мыслей, вообще сравнить это состояние с какими-то известными человеческими чувствами не представлялось возможным, и вдруг... Вдруг Маша поняла, что не сможет больше продолжать этот волшебный полет, она начинает ощущать тяжесть своего тела и леденящий душу страх, от сознания безысходности и неизвестности она внезапно стремительно летит вниз, несколько птиц с испугом и сожалением оглядываются на нее и, взмахнув на прощание крыльями, устремляются вдаль. Она остается одна, и даже падение наводит на Марию меньший ужас, чем сознание полного одиночества. Ей сложно понять, как долго длится состояние падения: мгновение или целую вечность, уже внизу видна черная бездна, и в этот момент кто-то подхватывает ее и медленно-медленно тащит вверх, время как будто бы замирает, кажется, одно неловкое движение, и они вместе опять полетят вниз с удвоенной силой. Она неожиданно понимает, что она обязательно должна что-то делать, она должна помогать, но как?! «Я ведь уже не одна, не одна! Значит, все будет хорошо, значит, мы спасемся, иначе и быть не может, главное – верить!» Черная бездна отдаляется все дальше и дальше...
– Роман! – Федор Иванович снял шапку. – Роман, мы победили, слышишь? – Ассистент обнял своего шефа и почувствовал громкое учащенное биение его сердца.
– Спасибо вам. – Садовский обвел глазами свою верную незаменимую команду.
– Роман Викторович, все будет хорошо, – один за другим стали успокаивать его коллеги.
– Федор, ты не мог бы забрать к себе сегодня домой одного мальчонку? – обратился к другу Садовский. – Я... понимаешь, мне необходимо быть в реанимации, когда она очнется.
– Что за вопрос? Познакомлю его со своими пацанами, моя Лида будет только рада, он может жить у нас сколько надо. Сын? – кивнул он в сторону больной.
– Сын. Парень намучился сильно, ты уж с ним там помягче, а через пару дней я его заберу к себе, все подготовлю и заберу...
– Ну и правильно, пошли знакомиться.
– Иди, я сейчас догоню! – Роман откинул со лба Марии мокрую прядь волос. Ему показалось, что она слегка улыбается во сне. «Она должна быть счастливой, должна...»
В коридоре к Садовскому подбежал Ян.
– Все в порядке, малыш! – Добрые глаза доктора искрились радостью.
– Спасибо! – Ян чувством обнял мужчину, отчего у того к горлу подступил комок. «Это ж кем надо быть, чтобы бросить такого мальчугана?!»
– Ян, ты пару дней поживешь у дяди Федора, а я побуду с мамой, потом мы переедем ко мне, договорились?
– Договорились, только я тоже хочу поскорее увидеть ее.
– Сегодня к ней нельзя, и она еще будет спать, а завтра ты ее навестишь, наберись побольше сил, хорошо?
– Хорошо. – Мальчик послушно побрел за Федором Ивановичем, потом еще раз обернулся и произнес: – Если мама сегодня проснется, передайте, что я ее очень-очень люблю!
– Я, кажется, тоже, – еле слышно прошептал Роман и направился в реанимацию.
За окном стоял месяц май. Через приоткрытую форточку в палату проникал свежий воздух с пьянящим ароматом сладковатой сирени. Мария медленно открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света. Быстро опустив жалюзи, Садовский аккуратно накрыл своей ладонью тонкие пальцы Марии. Почувствовав тепло, они слегка зашевелились, и Маша вновь приоткрыла глаза.
– Тсс! Тебе еще нельзя разговаривать, но это ненадолго, совсем скоро ты поправишься!
Рома, Ромка! Как же она сразу не узнала эти смешливые голубые глаза! Но как, почему она здесь? А Ян?
Словно прочитав ее мысли, Садовский опять заговорил:
– Ни о чем не волнуйся, Ян живет у меня, твоя операция прошла успешно, и сейчас нужно немного времени, чтобы ты пришла в себя. У тебя замечательный сын, мы с ним уже успели подружиться. Завтра ты его увидишь! – Мягкий бархатный голос доктора сразу успокоил Марию. – Я приехал навестить свою тетушку, и по счастливой случайности оказалось, что ты лежишь с ней в одной больнице. С согласия Яна я перевез тебя в Москву. – Роман ласково усмехнулся. – Теперь твоя главная задача – набираться сил и думать только о хорошем, обещаешь?
Мария благодарно прикрыла глаза.
Прошло около месяца. Дела Марии шли на поправку на удивление быстро. Садовский с Яном старались не оставлять ее одну. Проснувшись, Мария увидела свежий букет из алых роз и счастливо улыбнулась. «Все-таки как странно устроена человеческая жизнь, ведь еще совсем недавно казалось, что выхода нет, жить совершенно бессмысленно и глупо, еще совсем недавно я ненавидела бывшего мужа, бывшего начальника, бывшего... Павла». Впервые за все время Мария вдруг с удивлением обнаружила, что может совершенно спокойно, практически без эмоций вспоминать о человеке, который некогда был смыслом ее жизни. Впервые она смогла трезво поразмыслить о том, что послужило причиной их расставания, могло ли все сложиться по-другому. Их отношения с Павлом изначально складывались на обмане, невозможно, просто невозможно быть счастливым человеком, причиняя боль другим людям. Теперь Мария поняла это наверняка. Она вдруг ощутила, как вместе с опухолью Роману удалось удалить у нее накопившуюся за это время желчь, обиду, недоверие к людям. Ей как будто вживили новые, совершенно незнакомые до этого момента чувства. Оказывается, можно просто наслаждаться жизнью. Жить ради того, чтобы... жить! Найти силы бороться с тем, что можешь победить, смириться с тем, что нельзя преодолеть, а главное – научиться мудрости отличать одно от другого. Это неправда, что не существует любви, дружбы, преданности, просто чтобы оценить и понять это, нужно остановиться на мгновение и оглянуться назад. Нужно иметь в себе силы остановиться не только когда тебе плохо и дальше идти тяжело, но и тогда, когда ты легко паришь над этим миром. А если ты самоуверенно спешишь шагать по жизни, иногда больно наступая на судьбы других, твоя собственная судьба сама поставит тебя на место и силой заставит еще раз пройти все сначала! Только второй круг не будет таким легким, тебе придется заплатить, заплатить болью, страданиями, потерей близких людей.
