Арина Ларина - Три мушкетерки
– Даже не собираюсь, – отрезала Вика. – Ничего у меня не екнет. Все перегорело.
И с истинно женской последовательностью сделала наоборот – собралась и поехала к концу рабочего дня к Диминому офису.
Он вышел позже остальных, потоптался на крыльце, бросил охраннику какую-то фразу и легко сбежал вниз к машине. У Вики все же екнуло. Она судорожно вздохнула и сжала кулачки. Ленка была права – ничего не перегорело.
Он сидел в машине, из приоткрытой дверцы весело гремел модный музыкальный хит этого лета, и Вика нерешительно двинулась к стоянке. И тут из дверей офиса выпорхнула тощая блондинка и на ножках-спичечках подбежала к ее Диме. Тряхнув роскошными волосами, она кокетливо послала ему воздушный поцелуй и уселась на пассажирское сиденье.
«Он просто подвозит сотрудницу», – подумала Вика, чувствуя, как подгибаются ноги.
Сквозь прозрачное лобовое стекло было видно, как блондинка потянулась к Диме…
«Они просто разговаривают, просто разговаривают». – Вика привалилась к ограде.
Машина не трогалась с места. Они целовались. Казалось – целую вечность. Как могут целоваться только двое любящих, истосковавшихся друг по другу за рабочий день человека.
– Не реви, – беспомощно утешала ее Ленка. – Мужики все такие. Для них это естественно. Менталитет такой. Это для тебя – ах, измена! А для него – как поужинать не котлетой дома, а фуа-гра в ресторане сожрать. И естественные потребности удовлетворил, и экзотика, и перед друзьями потом можно похвастаться, мол, че я ел-то тут на днях. Чтобы с ними ужиться, надо привыкать смотреть на мир их глазами. Никакой трагедии. Ты ушла, ему нужна женщина, взял первую подвернувшуюся.
– Не надо меня успокаивать. Ненавижу его.
– Слушай, тогда разводись. По идее, тебе должно быть безразлично. А раз ненавидишь, значит, переживаешь.
– Считай, что у меня кошелек сперли. Поэтому мне не может быть безразлично.
– Кошелек обычно вернуть хочется, – возразила Лена. – Тебе Диму вернуть хочется или как?
– Я хочу, чтобы он пожалел о том, что сделал. Пожалел, раскаялся и понял, что потерял!
– А потом?
– Просто пожалеет и останется у разбитого корыта.
– И как ты собираешься это провернуть?
Как это провернуть, Вика не представляла. Надо найти работу, стать самодостаточной, и вот тогда… И даже тогда не факт, что Дима просто не порадуется за бывшую жену и не пойдет домой целоваться со своей анорексичной пассией.
Пока что в Викиной жизни все получалось наоборот. Все, к чему она стремилась, казалось недостижимым. И чем дальше, тем хуже.
Спасла ее Кочерыжкина. Анька позвонила неожиданно, когда Вика совершенно отчаялась. Рассказывать бывшей однокласснице про свои беды Вика не стала. Наоборот, ее понесло врать так витиевато и с таким размахом, что сама рассказчица с изумлением прислушивалась к своим сомнительным байкам. Закончила она свой взрыв фантазии про замечательного мужа, сказочную любовь и полное довольство жизнью непоследовательно:
– Только я решила на работу выйти. Срочно. У тебя нет знакомых, которым требуется бухгалтер или переводчик? На любую зарплату.
Кочерыжкина, терпеливо слушавшая Вику, подумав, сказала:
– Я поспрашиваю.
«Ничего она не поспрашивает». – Вика расстроенно положила трубку, злясь на себя за глупое и бессмысленное хвастовство.
– Больно ей надо помогать такой дамочке, у которой все в шоколаде. Тем более что мы и дружить-то давно перестали, – говорила она Ленке часом позже. – У нее, наверное, все не очень хорошо, она даже и не рассказала про себя толком.
– Да нормально у нее все, – отмахнулась Лена. – И Анька классная, она поможет.
– С какой стати? Мы ей не помогали. И вообще, чем она поможет? Уборщицей меня в свою школу пристроит? Лен, просто засада какая-то! Мне жить не хочется. Сплошная черная полоса. И выхода нет. Только кланяться папеньке и терпеть, как мать, остаток жизни.
– А ты кланяться не хочешь?
– Нет!
– Гордая? Правильно. Только в чем-то ты явно ошиблась. – Ленка вздохнула и добавила: – Я тоже ошиблась. И даже знаю, где.
Аня позвонила. И работа нашлась. И даже зарплата оказалась не такой уж унизительной. Правда, фирмочка была маленькой, а коллектив новенькую принял равнодушно. Здесь не было корпоративов, болтовни за чашечкой кофе и прочих приятностей. Просто пахали с утра до вечера, и от Вики требовалось то же самое. Ей не нравилось все, кроме одного: теперь у нее была трудовая книжка с записью «переводчик». Вика погрузилась в рутинную и довольно серую работу.
– А ты как хотела? – недоумевала Лена. – На работе работают.
– Ну, должно же быть в жизни что-нибудь еще! Например, после работы сходить в кафе, в бассейн, на фитнес! Круг общения расширить! А там только старые грымзы и мужики, зарывшиеся в бумажках. И зарплаты даже на абонемент в бассейн не хватит! Что мне теперь всю жизнь и просидеть там, в этой тоске? Жизнь-то проходит!
– Слушай, ты хотела работу? Радуйся! Уйдешь оттуда, вообще останешься ни с чем! – обозлилась Ленка. – Порхаешь, как мотылек! Это жизнь, понимаешь? Обычная, человеческая жизнь! Если желаешь по фитнесам и кафешкам ходить, просись обратно к Диме или зарабатывай на это сама.
– Ленк, лежачих не бьют, – расплакалась Вика. – Хоть ты-то меня не доводи!
– Ой, Викуся, прости! Просто ты со своими капризами сама не знаешь, чего хочешь!
– Я к Димке хочу! Будь он неладен! А у него эта…
– Может, и нет там никакой этой? – робко утешила подругу Ленка.
– Есть. Я у его дома однажды гуляла… Ну, ладно, не гуляла – следила за ним. Так вот он свою спирохету блондинистую домой привозит. И машину на стоянку ставит! Значит, она там ночует! Я бы и утром посмотрела, вместе они выходят или нет, но я на работу тогда опоздаю! Что делать-то? – И Вика зарыдала в голос.
* * *Июль мотался по городу тополиным пухом и плавил асфальт.
Не дождавшись, когда Илья ей позвонит, Ленка написала Руслану эсэмэску и попросила о встрече. Руслан перезвонил через минуту и проорал абсолютно счастливым и сильно нетрезвым голосом:
– Ленка, у меня сын родился! Завтра забираем. Приходи!
– А что, – опешила Ленка, – разве из роддома так быстро выписывают?
– Да они там уже почти неделю лежат. Это я праздную последний день. Но Маришка сказала, чтобы завязывал бухать. Так что я завязываю. Завтра буду трезв и тож… торве… торжс…
– Торжественен, – помогла Ленка. – Ну, ладно. Диктуй адрес. Только ты раньше подъезжай, у меня разговор.
– Понимаю. – Веселье из его голоса вдруг улетучилось, и Руслан попрощался почти мрачно.
«Чего это он там понимает? – удивилась Лена. – Догадался, что я про Илью буду говорить?»
