Диана Чемберлен - Тайная жизнь, или Дневник моей матери
– Никогда не заведу себе любовника, – возразила я. Надо сказать, я тверда в своем намерении.
– Про любовника пока и речи быть не может, ведь тебе всего восемнадцать, – заявил он.
– Джулии тоже восемнадцать, – напомнила я ему. – А Саре Джейн было семнадцать.
– Ну и что, они ведь не мои сестры.
29 мая 1946 г.
Вчера вечером нас ждал замечательный сюрприз. Возвращаюсь я домой с работы, а на веранде в компании Кайла сидит не кто иной, как Мэтт! Я была вне себя от радости, так что даже сама удивилась. Конечно же, я скучала по Мэтту, но не могу сказать, чтобы так уж тосковала. Да и думала я о нем не слишком много. Но когда я увидела его улыбающееся лицо, сердце у меня просто запело от счастья. Я едва не задушила Мэтта в своих объятиях.
У него уже начались летние каникулы, а вот нам с Кайлом предстоит учиться еще неделю. Мэтт приехал в Вашингтон на пару дней и остановился в той самой гостинице, где я работаю! Прошлым вечером мы проговорили с ним допоздна. Выглядит он просто великолепно. За год у него было несколько подружек, но при этом ничего серьезного. Кайл сказал, что Мэтт все еще неравнодушен ко мне. Придется, видимо, напомнить ему о том, что мне не нужно ничего, кроме его дружбы.
30 мая 1946 г.
Мэтт только что ушел, а меня до сих пор трясет. Сегодня вечером мы ужинали в ресторане. Мы – это Кайл, Салли (девушка, которая ему нравится), Мэтт и я. Сама я не в восторге от подобных развлечений, но в компании с Кайлом и Мэттом я чувствовала себя в полной безопасности. Затем мы вернулись домой. Кайл и Салли уединились в его комнате, а Мэтт пришел ко мне.
Мы сидели у меня на постели и болтали о всякой всячине. Мэтт заявил, что после университета хочет работать в газете. Мы проговорили около часа, и вдруг он сказал:
– Кейт, я хочу поцеловать тебя, но ты такая пугливая, что я просто не решаюсь.
– О чем это ты? – спросила я.
– Помнишь, я однажды попытался, и ты от меня просто сбежала?
Я сказала, что он может поцеловать меня, но это ничего не изменит в наших отношениях. Как я теперь понимаю, с моей стороны было серьезной ошибкой согласиться на этот поцелуй. Другое дело, что мне тоже этого хотелось. Мне хотелось почувствовать, что значит целоваться. Оказалось, это даже лучше, чем я воображала. Я и не знала прежде, насколько все взаимосвязано в моем теле. Мэтт поцеловал меня в губы, а ощутила я это у себя в груди и в животе. Он положил меня на постель, так что голова моя опустилась на подушку. Он целовал меня, а мне хотелось еще и еще. Я понимала, что могу заняться с ним любовью, а потом как ни в чем не бывало вернуться к прежним отношениям. Но Мэтт бы так не смог: наверняка бы он не удовлетворился после этого простой дружбой.
Потом он попросил у меня разрешения коснуться моей груди. Я запретила ему это, но он сказал:
– Через блузку, Кейт. Я просто положу на нее руку.
Моя грудь тоже молила о таком прикосновении.
– Ладно, просто положи туда руку, – заявила я.
Так он поначалу и сделал. Но затем он снова стал целовать меня, а рука его начала играть с моей грудью: он сжимал ее и поглаживал. И я сама сказала, чтобы он коснулся и второй груди. Мэтт постанывал, да и я, должно быть, тоже. Я еще ни разу не чувствовала такого желания. Затем его руки оказались у меня под блузкой, и он расстегнул мой лифчик. Мой разум сказал нет, а тело крикнуло да. Мне хотелось, чтобы он касался меня везде. Но если бы так и произошло, что бы это значило для Мэтта? Наверняка он воспринял бы все слишком серьезно.
Он коснулся моей обнаженной груди, и мне вдруг страшно захотелось сказать, что я люблю его. Я удержалась от подобной глупости, хотя сейчас у меня такое чувство, что я была тогда просто в беспамятстве. Не помнила, ни кто я, ни где нахожусь. И тут Мэтт прошептал мне на ухо: «Я люблю тебя, Кейт». Это мгновенно вернуло меня к реальности. Я быстро села и поправила блузку.
Мэтт тяжело дышал. Он вновь попытался поцеловать меня, но я отстранилась.
– Прошу тебя, Кейт, – прошептал он едва ли не плача.
Я заметила, как вздулся бугор у него на брюках, и быстро отвела взгляд куда-то в сторону.
– Мэтт, – сказала я, – после Кайла ты мой лучший друг. Ты ведь знаешь это, правда?
Он сказал, что знает. А я заявила, что лучшие друзья не занимаются любовью, поскольку такой опыт может полностью разрушить их отношения. «Остается надеяться, – сказала я ему, – что мы и так не зашли слишком далеко».
Я все говорила и говорила об этом, пока Мэтт не приказал мне заткнуться. Он так и сказал:
– Кейт, да заткнись ты, ради бога. Я слышал это от тебя и раньше.
Поначалу он был мрачным и надутым, но потом понемногу оттаял. Мы болтали и смеялись часов до одиннадцати, после чего Мэтт ушел. Он сказал, что заглянет к нам завтра, прежде чем ехать домой, в Колбрук.
Обдумав затем все, что случилось, я здорово разнервничалась. Получается, я совсем не могу доверять своему телу: оно явно действует так, как ему вздумается.
4 июня 1946 г.
Я уже почти упаковала все вещи для возвращения в Линч-Холлоу. Кайл тоже готовится к отъезду. Даже не передать, как я рада, что скоро попаду домой. Безумно скучаю по своей пещере.
Отношения у нас с Кайлом немного натянутые, но я надеюсь, что к утру все пройдет. Сегодня вечером я переодевалась к ужину и немного запаздывала. Надев одну только юбку, я стояла перед зеркалом и причесывалась. По правде говоря, я любовалась своим отражением. Волосы у меня густые и блестящие, а груди такие белые и округлые. Внезапно в дверь постучали. Это Кайл решил поторопить меня. Не знаю, почему я ему не ответила. Просто стояла перед зеркалом, прекрасно понимая, что он должен войти. Он и вошел. Я замерла спиной к двери, с расческой в руках. «Кейт», – начал он и тоже замер, увидев мой обнаженный торс. Я смотрела в зеркало на его отражение, а он смотрел на мое. Ни один из нас не пошевелился, не промолвил ни слова. Наконец он шагнул назад и тихонько прикрыл за собой дверь.
Когда я спустилась вниз, Кайл уже сидел за столом. Кроме нас, там находилась еще пара жильцов, и Кайл за ужином разговаривал только с ними. Затем мы вместе поднялись наверх, и он сказал, что я могу взять чемодан побольше и что у него есть коробка, в которую мы можем сложить свои книги. Его друг Пит отвезет нас завтра утром на станцию, заявил Кайл, но перед этим неплохо бы позавтракать. Он так и не коснулся того эпизода в моей спальне, все ходил вокруг да около. Даже не знаю, кого он винит в случившемся: себя – за то, что вошел без разрешения, или меня – за то, что не предупредила его. Не уверена также, почувствовал ли кто-нибудь из нас хоть каплю стыда. Одно я знаю точно: если бы передо мной опять возник выбор – ответить на его стук или нет, я бы вновь поступила так же.
