Я - твое наказание (СИ) - Юнина Наталья

В принципе картинка залипательная. И какая-то умиротворяющая, что ли. Не так я себе все представлял. Младенцы, чего греха таить, всегда ассоциировались с чем-то мало привлекательным, красным, отечным и крикливым. Но ничего этого я не замечаю.

Первый облом случается утром следующего дня, когда корзина выбранных Настей детских вещей оказывается пустой. Скажи я ей об этом и у нее случится психоз. Учитывая, сколько она их выбирала. А самое хреновое, что я не знаю ничего о том, что нужно, кроме кроватки, пеленального столика, подгузника и присыпки. И это мне показалось полной задницей, ровно до тех пор, пока я не получаю звонок от Насти.

— Меня переводят в обсервацию или что-то такое. И ребенка не дают.

— Не понял. Что случилось?!

— Мне стало плохо ночью. Оказалось, высокая температура и…

Дальше я воспринимаю все с трудом. Полный идиотизм. Так не бывает. Все же было хорошо. Идеально!

И нет, это не галлюцинация. Какая инфекция, какая лихорадка и на хрен антибиотики, противопоказанные при грудном вскармливании? Сюр какой-то.

Но настоящий сюр для меня наступает, когда Настю переводят в плату интенсивной терапии. Хотя, какой это сюр? Это полный пиздец. Еще никогда мне не хотелось так послать всех на хрен. От многочисленных родственников до персонала. Сука, выводят из себя все. И только на удивление малая спокойна как удав. Понимаю, что вот-вот останусь с ней один на один и это немного отрезвляет, и отвлекает от происходящего. Страшно? Очень.

— Не волнуйся, мы тебе поможем. Ты же уже купил необходимые вещи? — спасибо двадцать первому веку и продавцам, которые знают все. Были бы деньги.

— Купил и, нет, спасибо, Марина, я справлюсь сам.

— Вадим, ты давай не храбрись, — вставляет свои пять копеек можно Гергердт старший.

— Еще раз, Костя. Я справлюсь сам. Если мне что-то понадобится, я спрошу у вас совета.

Чувство такое, что я нахожусь в какой-то другой реальности. И вот я один на один с ребенком, который вполне себе мирно спит в переноске. И я, который лишний раз боюсь пошевелиться. Но понимаю что надо. По хер, что и кто там говорит про тугое пеленание, я за нескончаемую, по ощущениям, ночь, благодаря многочисленным мамкинским форумам, однозначно для себя решил, что никакого пеленания не будет.

Вот уж никогда бы не смог подумать о том, что собственная дочь сможет меня отвлечь в такой период от идиотских мыслей. И это при том, что от переизбытка информации о новорожденных, с каждым часом я все больше и больше в диком напряге. Всего один день благо без катастрофы, но я уже в полной мере осознаю, насколько эгоистично было с моей стороны не интересоваться всем этим. А ведь сейчас максимум на что я был бы способен, это подержать ребенка и сменить подгузник через не хочу, будь рядом со мной Настя. Потому что так проще.

И звонить страшно, и оставаться в неведенье еще хуже. И надоедать тоже нельзя, иначе и телефон на хрен заберут, и не посмотрят ни на что.

— Ты как?

— Хорошо, — херня. Нет, не так. Полная херня. И вроде голос ее, но то ли ревела, то ли хрен пойми что. — А вы?

— У нас все нормально, так что можешь не переживать.

— И что, никто не помогает?

— Да вот гусь твой помогает. Он мне в качестве собеседника. Как забрал Наташу домой, так этот говнюк смилостивился ко мне. Не нападает, не угрожает. Кажется, слушает мои речи.

— Прости. Я не так все это представляла. Каждый час хочу звонить, а потом одергиваю себя, что буду вам мешать или будить. Слушай, мне кажется, я тебе это никогда не говорила, даже не знаю почему. Я тебя люблю. Мы как-то в машине с тобой ехали и ругались после того, как ты забрал меня из кафе, когда я там встречалась с Артемом. Я тогда вообще не про него говорила, а ты и не понял.

— Если честно, я и сейчас не понял.

— Я тогда сказала что-то вроде я тоже не понимаю, как я влюбилась в мудака. Это было про тебя. Я тебя имела в виду.

— Да ты ж моя прелесть.

— Ты хоть и бываешь гадким, но ты же хороший. Пообещай мне кое-что. Если я того самого, ты же не бросишь ее?

— Херню не городи.

— Пообещай.

— Все будет хорошо, Насть. И я не собираюсь никого бросать. А вот, если ты решишь что-то такое, я твоего гуся пущу на фарш. Я ему это пообещал.

— Окей.

— Слушай, мне кажется, она странно выглядит, — а мне кажется странным то, что Руслан рассматривает ее как-то брезгливо, что ли. Объективности ради, все у нее в полном порядке с внешностью.

— Ты руки вымыл, чтобы ее держать?

— Аж три раза. Слушай, с ней точно что-то не так.

— Иди ты на хрен. Все с ней в порядке. Покрасивее некоторых.

— Да причем тут внешка? У нее взгляд странный. Разумный какой-то, что ли. Не детский. Все, я понял, какая у нее серьезная патология.

— Какая?

— Она в папашу пошла.

— Да пошел ты.

— Ты бы видел свою морду. Ну вообще я не шучу, я прям вижу в недалеком будущем задиристую девку на горшке, с умным видом о чем-нибудь вещающую.

— Ну кто-тот же должен сидеть с умным видом на горшке. Это вряд ли будут твои детишки.

— И слава Богу. Какать, Вадя, надо на расслабоне. Когда Настю выписывают?

— На днях.

— И как она?

— За исключением стенаний по поводу грудного вскармливания, все нормально.

— Кстати, Натаха, сейчас какаха, иди-ка подмываха.

И пока я приводил в порядок дочь, имел неосторожность оставить телефон рядом с Русланом.

— Наоборот, Настюха. Радуйся, молока не будет, зато сиськи будут стоячими и не придется заправлять уши спаниеля в белье. Так и будешь ходить без лифака. Во всем надо искать положительные стороны.

— Отдай сюда, — выхватываю трубку. — Насть, не слушай его.

— Вообще-то Руслан мне расхвалил тебя, какой ты хороший папа, а мои сиськи как всегда пошли бонусом.

— Прекрасно.

— Неа, прекрасно, что меня завтра выписывают.

Еще недавно я переживал о том, что Настя заметит другую мебель, другое все. Но она даже не обращает внимания на это.

— Спасибо, что все же дождался и не искупал ее. Это я точно хотела делать вместе.

— Да что им там намывать-то в десять дней? Она же чистая. Да и ранка только пупочная зажила. Вот теперь можно и поплескать в ванночке.

— А я бы, наверное, без тебя не справилась.

— Куда бы ты делась.

— Ты такой молодец, что страшно перехваливать. И комнату красиво всю обставил. Правда, это не то, что я выбирала. Но у тебя даже красивее.

— Не хотел говорить, но у тебя корзина почему-то обнулилась. Пришлось все самому. Все качественное и недорогое, — ну это ложь во благо.

— Супер.

Эпилог

Два месяца спустя

Красота — вовсе не страшная сила. А очень даже приятная. А если еще бонусом к красоте идет отсутствие капризности, так вообще благодать. Хоть и не хочется оставлять Наташу с другими, но надо не только начать приводить себя окончательно в форму, но и провести время вдвоем. Превратиться в клушу с гулькой на голове и грязными волосами, с мужем, который помогает, а не просто ставит галочку, верх кощунства.

— Свежее молоко в холодильнике. И еще есть в морозильнике. Но мы все равно завтра вечером должны вернуться.

— Насть, чего ты так носишься со своим молоком?

— Я столько билась над его восстановлением, что не готова терять. Тебе ли это не знать, Марина.

— Ну, без фанатичности.

— А я и без нее. Ну все, мы на связи двадцать четыре часа.

— Да езжайте уже.

И стоило только сесть в машину, как Вадим сразу же изменился в лице.

— Ну может, просто два дня вместе, минуя йогу?

— Главное начать, как и во всем. Ну, хотя бы сходи со мной на пару занятий, а дальше, так уж и быть, я сама.

— А что решит пара занятий?

— Что позориться я буду не одна, а на пару с тобой.

— Да ты ж моя радость.

— Да, я такая.

— Ты коврики не забыл?