Арейя Де - Жестокий ангел - 2
— Да, но… Но этого недостаточно для того, чтобы рассчитывать на серьезные чувства. Я сумасбродна в жизни, но очень требовательна в любви.
— Мы любим одно и то же, — перечислял Жилберту.
— Пожалуй, — не стала спорить Флор.
— Нам не нравятся одни и те же вещи. Флор кивнула.
— И с этим я согласна…
— Так в чем же дело? Флор пожала плечами.
— Это трудно объяснить.
— Что мешает нам быть вместе? — продолжал свой последний штурм Жилберту.
— Я, например, не вижу ничего, что могло бы нас разъединять…
Еще мгновение — и Жилберту обнял бы Флор, но в самый ответственный момент рядом появились Родригу и Умберту.
— До отправления осталась минута, — предупредил Родригу. — Давайте прощаться. А то еще останешься здесь…
— Вы, как всегда, некстати, — с досадой выдавил из себя Жилберту, понимая, что проиграл эту партию.
Но в этот момент Флор слегка наклонилась и поцеловала его в щеку, которая тут же стала пунцовой. От неожиданности Жилберту даже растерялся. Но едва он собрался с мыслями, как поезд уже тронулся с места.
Друзья быстро вскочили в свой вагон. Жилберту оказался последним. Он оглянулся и встретился взглядом с глазами Флор. Но на этот раз они не были холодными и насмешливыми. Они смотрели на него с любовью…
Поезд не спеша набирал скорость, и вскоре платформа вокзала короля Педру Второго скрылась вдали. Расстроенный Жилберту отправился в свое купе. Он молча уселся рядом с Умберту и отрешенным взглядом уставился в окно. А Умберту вел оживленную беседу с Родригу.
— Когда я подписывал контракт, честно говоря, даже не представлял, что это путешествие закончится так удачно, — признался Умберту. — Не очень-то я верил в успех этого мероприятия. Главное для нас было помочь вернуть тебе Ниси.
— Но согласитесь, — улыбнулась Ниси, — если бы все так не получилось, то вы еще долго не были бы уверены, что как музыканты чего-то стоите.
— Ты права, — кивнул Умберту. — За это мы всегда благодарны тебе.
— Тс-с-с, — Родригу, приложив палец к губам, взглядом указал на Жилберту.
— Я думаю, нам не стоит так громко проявлять свои чувства из уважения к бедному Жилберту.
— Да, — поддержала любимого Ниси. — Наверное, в душе он проклинает нас всех за это путешествие. Ведь оно сделало его таким несчастным.
— Черта с два! — резко отозвался Жилберту. — Наоборот, я самый счастливый из всех вас.
Друзья, не ожидавшие такой молниеносной реакции, казалось, оцепеневшего друга, громко рассмеялись.
— Безусловно, — сквозь смех проронил Умберту. — Ведь ты стал похож на мраморный монумент.
Словно опровергая слова Умберту, Жилберту покраснел.
— Вы что думаете, что я так переживаю из-за Флор? Так знайте, мне плевать на все, что касается ее!.. Не верите?
— Нет! — замотал головой Умберту. — Ведь у тебя на лбу написано, о чем ты думаешь.
— Да я вообще не помню, кто такая Флор! — все более раззадориваясь, продолжал в запальчивости Жилберту. — Кассирша, кажется, или продавщица мороженого… Не помню. Совершенно вылетело из головы.
— Может, ты и в любви ей не признавался? — Умберту поднял глаза к потолку.
— В чем?! — вспылил Жилберту. — Да это мне всегда женщины в любви признаются. Вот, например, недавно…
— Неужели? — не сдержался Умберту, чем совершенно сбил Жилберту с толку.
— Идите вы все к черту! — огрызнулся Жилберту, которому сразу расхотелось врать о своих любовных похождениях.
— Да-а-а, орешек оказался не по зубам, — продолжил свои издевательства Умберту. В ответ Жилберту лишь фыркнул.
— Не суди о других по себе. Умберту пожал плечами, с удовольствием наблюдая, как сердится его друг.
— Да если хотите, она влюбилась в меня, как последняя дурочка, — выпалил Жилберту. Всеобщее сомнение выразилось молчанием.
— Вы так не думаете? — обиженно продолжил он. — Просто Флор все время боялась, что я отвергну ее любовь. Она по уши влюбилась в меня, но сомневалась в моих чувствах, боялась, что я не захочу с ней встречаться.
Поэтому в вашем присутствии она казалась такой застенчивой и робкой.
Умберту почесал щеку и с сочувствием произнес:
— Прости, Жилберту, мне всегда казалось, что все было наоборот. Но ты открыл мне глаза на настоящее положение вещей. И теперь я знаю, кто по праву может претендовать на роль сексуального символа нашей компании…
— Издеваешься, значит? — вспылил Жилберту и с подозрением посмотрел на всех.
Не заметив в лицах друзей ничего, кроме сочувствия, он вскочил со своего места.
— Скоро вы все поймете, как ошибались! — с этими словами Жилберту выбежал в коридор.
— Мы не слишком жестоко поступили с ним? — обеспокоенно спросила Ниси.
— Не знаю, — в голосе Умберту чувствовалось раскаяние. — Может быть, я слишком уж увлекся.
Не успел Умберту договорить, как вагон дернулся, и поезд резко начал тормозить.
— Что случилось? — встревожилась Ниси. — Не знаю, — пожал плечами Умберту.
— Может, сходить посмотреть? — предложил Родригу. — А вдруг что-то серьезное…
— С Жилберту… — закончила за него Ниси.
— Ну, не бросится же он под колеса только из-за того, что мы над ним не очень вежливо пошутили! — Умберту сорвался с места и выглянул в коридор.
— Все в порядке, — послышался спокойный голос проводника, обращавшегося к взволнованным пассажирам. — Просто какой-то сумасшедший сорвал ручку стоп-крана… Через минуту поезд продолжит движение. Прошу не волноваться и разойтись по купе.
Умберту возвратился на прежнее место.
— Вы слышали?
— Да, — кивнул Родригу. — Как вы думаете, чья это работа?
Все заговорщицки переглянулись.
— Нетрудно догадаться, — усмехнулся Умберту. — Мой напарник по дуэту самый взбалмошный сукин сын и самый талантливый саксофонист, которого я только знаю.
— На его счастье, мы еще не выехали за пределы Рио, — выглянула в окно Ниси. — Ему не придется долго добираться до Флор. Но впредь надо будет осторожнее с ним шутить. Слишком уж у него обостренное чувство самолюбия.
— Придется отвезти его вещи к нам, — вздохнул Родригу.
Когда в окне купе показались предместья Сан-Паулу, Ниси слегка взгрустнула.
— И где сейчас бедный Жилберту? — вслух поделилась она своими мыслями.
— За Жилберту не беспокойся, — усмехнулся Родригу, который читал в это время газету. — Он нигде не пропадет. В этом он очень похож на тебя. У него талант вляпаться в какую-нибудь передрягу, но затем выйти сухим из воды…
— Вот до чего доводит неразделенная любовь к искусству, — иронично заметил Умберту.
