Нэнси Прайс - Женщина ночи
Они вынесли стол во внутренний дворик.
– Мне было очень одиноко в то время. И стихи были моими лучшими друзьями.
– Когда я училась в школе, я тоже ни с кем не встречалась. Мне никто никогда не назначал свиданий.
– Я был деревенским парнем, робким и стеснительным. Но я был очень близок со своей сестрой. Я обязательно познакомлю вас с ней, когда она приедет сюда.
Они стояли вместе и любовались цветами в саду Мэри.
Она поправила выбившуюся прядь волос. Пол восхищенно следил за ее движениями. Мэри улыбнулась ему. Пол отвел взгляд и вышел, вернувшись вскоре с бутылкой вина.
– Некоторые строчки стихов вызывают во мне такие яркие воспоминания юности, что мне кажется, будто я снова очутился в прошлом. Я выключаю свой трактор и прислушиваюсь: гудят высоковольтные линии электрических проводов… колышется высокая трава… куропатка бежит по скошенной траве, уводя преследователя от гнезда…
Мэри села за стол и стала смотреть, как Пол разливает вино по бокалам.
– Прошлой осенью в Лондоне я видела в Британском музее автограф этого стихотворения Суинберна.
Пол посмотрел восхищенно на ее одухотворенное лицо.
– Я не могу себе этого представить, – произнес он. – Лист бумаги, который он держал в руках… И то чудо, которое родилось от соприкосновения его пера с бумагой…
– И вы прочли его спустя много лет в полях Небраски. – Я был, наверное, странным фермерским сыном.
Я заканчивал дневную работу с мозолями на руках и с новым стихотворением голове.
– Сейчас эта жизнь ушла в прошлое. Ушла так же, как и мои родители.
– И ничего не осталось? – спросила Мэри. Пол пожал плечами:
– Наверное, стоит еще наша старая ферма. Да и ту мы снимали в аренду.
– Тяжело вам приходилось.
– Я пошел в школу в городе. Я был сыном фермера, а таких, как я, называли «деревенщиной». Мы не участвовали в футбольных матчах и других затеях в классе, потому что после школы и по выходным нас ждала работа.
– Отверженный, – сказала Мэри. – Наверное, мы оба чувствовали себя одинаково – отверженными и посторонними. Я была одной из тех несчастных, кому приходилось ходить в одной и той же одежде, потому что надо было экономить и быть бережливой, если хочешь поступить в колледж. Но я так туда и не попала.
– Мне тоже приходилось быть бережливым. Сколько я себя помню, мне постоянно приходилось экономить. И мы экономили всей семьей, а когда я подрос, меня отправили учиться в университет, в штат Висконсин. Я закончил его, а потом помог поступить в колледж сестре.
Когда они закончили ужин, солнце зашло, но они продолжали разговаривать, пока вечерняя прохлада не заставила их перебраться в дом. Они читали стихи, вспоминали прошлое, делились своими переживаниями, говорили о поэтах и писателях. Пол сказал, что обожает Эмилию Дикинсон. Он начал читать одно из ее стихотворений, и они вместе закончили его.
Потом они сидели некоторое время молча у камина, наблюдая, как язычки пламени лижут фальшивые поленья, и слушая тиканье французских часов.
– Моя бывшая жена не умерла, – сказал Пол. – В это трудно поверить после того, что случилось. Иногда мне кажется, что я никогда не был женат.
– Вы ничего не слышите о ней?
– Я до сих пор посылаю ей деньги – каждый месяц. Она находится в больнице.
– Она больна?
– У нее повреждение мозга в результате несчастного случая.
– Как это ужасно, – сказала Мэри, с состраданием посмотрев на него.
– Мы встретились в университете. Она должна была стать ветеринаром. Но она оставила учебу и пошла работать, когда я писал свою докторскую диссертацию.
– А потом она закончила университет?
– У нас так все и было запланировано. Но мы были так молоды! Нам казалось, что впереди еще достаточно времени. Разве думаешь о несчастье, когда молод!
– Вы любили ее?
– Да. У нас была нелегкая жизнь. Она выращивала модные породы собак на продажу. А потом она упала с лестницы… Она полностью потеряла память. Она не может думать, говорить, ходить…
– Какая трагедия! – сказала Мэри. Она не нашла что добавить и повторила снова: – Какая ужасная трагедия!
Пол крепко стиснул ладони:
– А сейчас я высылаю ей деньги. Единственное, что я могу делать.
ГЛАВА 23
– Они всюду бывают вместе, – сказала Мишель Вилднер, увидев Мэри и Пола в кафе, которое находилось в университетском здании искусств. Она была новым преподавателем на той же кафедре, где работал и Пол. Тем временем Пол и Мэри взяли у стойки свои бокалы и тарелки с закуской и уселись неподалеку от столика, за которым сидела Мишель с компанией.
– Я бы сказал, что она выглядит… обычно, даже заурядно, – заметил Деб Иверсон.
– Его машина все время стоит у ее дома, – сказала Сьюзен Финк.
– Может быть, ей снова захотелось о ком-нибудь позаботиться, – засмеялась Гарриэт Торман.
– Я думаю, мучений с Рэнделом ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Сколько она нянчилась с ним, возила по больницам… – сказал Деб.
– Пол один из тех, на кого приятно смотреть. – Мишель отпивала одним глотком сразу полчашки холодного чая.
– Мэри совершенно свободна. Она не работает… ее дети разъехались…
– Она старая, – сказала Мишель. – Посмотрите на ее волосы.
– В ней что-то есть, – отметил Деб.
– Деньги Рэндела.
– Это не все, что привлекает в ней. Я слышала, что Пол хочет писать биографию Рэндела, – сказала Гарриэт. – Желающих много – к ней приезжают профессора и с Запада, и с Востока.
– Значит, вот в чем заключается ее привлекательность.
– Пол гораздо моложе ее. – Они увидели, как Пол оставил Мэри за столиком и направился в сторону буфета. На солнце его пепельные волосы казались совсем белыми, голубые глаза ярко блестели.
– Симпатичный, – сказала Мишель, наблюдая за Полом.
– Тебе всего лишь тридцать, – сказала Сьюзен. – Оставь старика нам.
– Он не стар. Кроме того, у меня к нему есть дело. Моя докторская посвящена Хемингуэю. Я хочу написать статью, в которой будет дан анализ творчества Хемингуэя и Рэндела Элиота.
– Когда ты решила это написать? – спросила Гарриэт.
– Сегодня, – сказала Мишель и встала из-за стола. Гарриэт, Сьюзен и Деб смотрели ей вслед, когда она направилась к буфетной стойке. Пол разговаривал с Биллом Риверсом, но Гарриэт поймала его быстрый взгляд – он заметил, что симпатичная женщина в летнем зеленом платье направляется в его сторону. Мишель подошла к мужчинам, и ее гибкое тело кокетливо изогнулось, когда она заговорила с ними. Ее блестящие черные волосы скользили по обнаженным плечам.
Нора остановилась перед столиком, где в одиночестве сидела Мэри.
