Ивани Ребейру - Секрет тропиканки
— Я хорошо знал Рут и даже любил ее. У нее была такая милая, искренняя улыбка… Сейчас Ракел улыбается точно так же…
— Да, она очень изменилась, — подтвердил Маркус. — Сейчас я танцевал именно с той девушкой, которую когда-то полюбил.
У Алоара вырвался тяжелый вздох, и Маркус, отвлекшись от своих проблем, спросил:
— А у тебя, я вижу, с Малу все по-прежнему?
— Она меня не любит, — с горечью произнес Алоар.
— Я поговорю с Каролой, — решительно заявил Маркус, — и во время празднования моего дня рождения мы разыграем комедию! Думаю, Карола согласится ради подруги потерпеть твои «ухаживания».
— А Зе Луис? Как он на это посмотрит? — забеспокоился Алоар. — Насколько мне известно, у них с Каролой начался серьезный роман.
— Зе Луиса я тоже уговорю! — заверил его Маркус.
Счастливый сам, он хотел видеть счастливыми и всех вокруг себя. А чтобы не оставалось никаких недомолвок, торжественно объявил присутствующим, что он любит свою жену и намерен прожить с ней до конца своих дней.
Между тем Андреа, еще не знающая о примирении Маркуса с женой и полностью уверенная, что в доме Виржилиу живет не Ракел, а Рут, решила поставить точку в мистификации с Вандерлеем.
— Помолвка отменяется и свадьбы не будет! — заявила она, облегченно вздохнув.
— То есть как? — опешил Вандерлей. — Почему?!
— Да потому, что меня тошнит от тебя! — прямо ответила Андреа.
— Значит, вся эта затея была лишь затем, чтобы разлучить Маркуса с Ракел? — дошло наконец до Вандерлея.
— Молодец! — похвалила его Андреа. — Сообразительный!
— И никакой фермы я тоже не получу? — уточнил он.
— Нет.
— Ну что ж, — молвил Вандерлей, немного поразмыслив, — тогда выпиши мне чек и дай ключи от вашего дома в Понтале. Я пока буду жить там. И не вздумай отказывать мне, а то я расскажу обо всем Маркусу!
— Ради Бога, рассказывай, — нисколько не испугалась Андреа. — Маркусу вскоре предстоит узнать такое, по сравнению с чем твои откровения покажутся ему детским лепетом.
Вандерлей не понял, что она имеет в виду, однако попытался спасти ситуацию иным способом:
— А если я также сообщу сеньору Сампайу о твоем сговоре с отцом Маркуса?..
— Нет, этого делать не стоит, — вынуждена была отступить Андреа. — Возьми лучше ключи и чек.
«Отныне ты и сеньор Виржилиу будете платить мне регулярно! — злорадствовал Вандерлей по дороге в загородный дом Андреа. — Вы проклянете тот день, когда надумали обмануть меня!»
Приехав в Понтал, он пригласил к себе в гости Вилму, поссорившуюся со своим возлюбленным Сервилио, и провел с ней ночь на шелковых простынях семейства Сампайу.
Глава 15
Идиллия, возникшая между Маркусом и Рут, закончилась, едва они приехали в Рио. И произошло это потому, что Маркус завел речь об их будущем ребенке. Рут, не зная, как лучше поступить — рассказать правду сейчас или еще повременить, — попыталась перевести разговор на другую тему, чем заставила Маркуса вновь усомниться в ее верности, а точнее — в верности Ракел.
— Почему ты всегда избегаешь разговоров о ребенке? Объясни! Ведь если ты меня и вправду любишь, то наш ребенок должен быть желанным для тебя. Разве не так?
— Так, — подтвердила Рут.
— Тогда в чем же дело? Молчишь? Тебе нечего сказать?.. Ну так я сам отвечу за тебя: ты не хочешь говорить о ребенке, потому что его отец — не я, а Вандерлей!
— Я больше не могу, — сказала Рут Кларите, опять вернувшись в Понтал после ссоры с Маркусом. — Надо все ему рассказать.
— Нет, — твердо заявила Кларита. — Сейчас этого делать нельзя. Ты расскажешь Маркусу всю правду, когда вы вновь помиритесь и почувствуете себя счастливыми. А сейчас пойдем на конкурс песчаных скульптур, поболеем за Тоньу.
На берегу, где проходил конкурс, уже собралось много народу, и Рут издали высматривала в толпе своих родителей, однако увидела только отца.
— Мать наотрез отказалась идти со мной, — с горечью сообщил Флориану. — Я боюсь за нее: исчезает из дома, бродит неизвестно где. Надо бы уговорить ее показаться врачу. Может, тебе это удастся?
— Меня она сейчас, похоже, просто ненавидит, — печально молвила Рут. — Но я конечно же попытаюсь найти к ней подход.
— А как у тебя дела с Маркусом?
— Все хорошо, но есть непреодолимая трудность — ребенок. Не знаю, как поведет себя Маркус, когда узнает, что я не беременна.
— Даст Бог, все обойдется, — высказал надежду Флориану.
Рут протиснулась поближе к конкурсантам, чтобы встретиться глазами с Тоньу и приободрить его. Тоньу поприветствовал ее радостной улыбкой, зато горожане, принимавшие Рут за Ракел, не скрывали своей неприязни к ней, говоря: «У, змея! Наверное, только и мечтает, как бы все это порушить».
Рут терпеливо сносила оскорбления, поддерживаемая Флориану и Кларитой. Алемон ассистировал Тоньу; а когда он закончил работу, многие из горожан ахнули: «Да это же его отец! Тоньу вылепил скульптуру своего отца!»
Встревоженный Вандерлей тотчас же разыскал в толпе Донату.
— Что бы это значило? Неужели он так четко помнит лицо отца?
Донату был напуган всерьез и ничего не мог ответить Вандерлею.
— А может, это подсознание выдало ему образ отца? — предположил Вандерлей. — И Лунатик даже не подозревает, кого вылепил?
— Надо как можно скорей разрушить эту жуть: смотрит как живой! — Донату поежился, не выдержав взгляда изваяния. — Все это очень странно… Тоньу всегда говорил, что не может вспомнить лицо отца. А фотографии я постарался уничтожить сразу же, как только женился на его матери…
Тем временем жюри объявило итоги конкурса: главный приз выиграл Тоньу.
— На эти деньги я найму хорошего адвоката! — воскликнул он.
— К тебе вернулась память? — обрадовалась Глоринья, стоявшая рядом с ним.
— Что? Я не понял, о чем ты говоришь, — спохватившись, пробормотал Тоньу.
— Ты знаешь, что вылепил нашего отца?
— Да? Правда? — изобразил он изумление. — Нет, я не знал, кого леплю… Теперь мне надо хорошенько запомнить его лицо…
По окончании конкурса Рут отправилась домой вместе с отцом — ей хотелось повидать мать. Однако Изауру они дома не застали.
— Ну вот где она? Кто может сказать, что с ней сейчас? — волновался Флориану.
А Изаура в это время находилась неподалеку от Понтала, в старой заброшенной хижине, одиноко стоявшей на каменистом, непригодном для купания берегу. И беседовала она там с… Ракел!
— Я принесла тебе свежий кофе в термосе. Попей, — ласково говорила она дочери. — А тут — обед для тебя. Все вкусненькое, как ты любишь. Сегодня в городе праздник, отец тоже туда пошел… Может, и тебе, доченька, пора показаться на люди?
