Шобха Де - Сестры-соперницы
— Прости, — всхлипнула Микки, — прости, дорогой, мне очень жаль. Давай я это исправлю.
Она встала перед ним на колени и стала расстегивать ему ширинку. Он грубо сорвал шелковый халатик с ее плеч и прикрыл глаза, а потом резко схватил ее за волосы и отстранил от себя.
— Разве тебе не нравится? — спросила она с удивлением.
— Нравится. Только я хочу, чтобы ты при этом видела на себя. Ну, давай, смотри, — и он развернул ее лицом к зеркалу. — Продолжай.
Микки разделась, зная, что вид ее обнаженного тела еще больше распалит его. Потом она уложила его на пол и продолжила целовать, но уже гораздо медленнее. Он все это время не отводил взгляда от зеркала.
— Прекрасная… прекрасная… — шептал Бинни, немного сбиваясь с дыхания. — Ах ты, маленькая шлюшка!
Микки застонала и склонилась над ним.
— Поцелуй меня, Бинни, — попросила она, задыхаясь, но он отвернулся. — Поцелуй меня, поцелуй, — продолжала упрашивать Микки.
Но он зажмурился, целиком отдавшись своим ощущениям. Микки знала, как довести его до экстаза, но видела, что его мысли витают далеко от нее… все это время он думал о ком-то другом.
***Бинни уехал, и Микки решила на время его отсутствия перебраться в родительский дом. В особняке мужа ей было не по себе: никто с ней не спорил, но прислуга подчинялась только хозяину. К тому же там не было ни одной служанки-женщины. По дому ходили мужчины с рациями в темных костюмах и с военной выправкой. Не понимая, зачем ее мужу нужна такая охрана и почему повсюду установлены камеры слежения, Микки как-то спросила Бинни об этом, но он велел ей не совать нос не в свое дело, добавив:
— Тебе что, не говорили в детстве, что женщину такие вещи вообще не должны интересовать? Похоже, родители тебя ничему не научили. Даже готовить.
— Почему же, — попыталась возразить Микки, — когда я жила в Америке, я много готовила…
— Правда? — презрительно фыркнул он. — У нас в Пенджабе такую дрянь даже собаки не едят. Мы любим настоящую еду. А не жалкие кусочки сырых овощей с каким-то дурацким соусом, в котором плавает пара креветок.
Бинни был отчасти прав — ее мать предъявляла высокие требования к поварам, и на кухне всегда царила такая суета, что девочку-подростка туда просто не пускали, так что у Микки действительно не было возможности научиться готовить. Но зато, приехав в Америку и встретившись с Шоном, она увлеклась кулинарией. У Шона была отличная подборка рецептов, и они часто вместе готовили экзотические блюда разных стран. Слава об их кулинарных талантах быстро распространилась по кампусу, и их стали приглашать на разные вечеринки. Шон убедил Микки, что это неплохой способ подработать, и бывало так, что у них все выходные оказывались расписаны чуть ли не на семестр вперед. Микки гордилась тем, что их с Шоном изысканные блюда пользовались успехом. К тому же они тщательно продумывали сервировку стола: цветы, приборы и все такое. Шон даже подшучивал, что если их выгонят из бизнес-школы, они вполне способны открыть свой ресторан, но Микки понимала, что это невозможно: ее родители пришли бы в ужас, узнав, чем она занимается в свободное от учебы время.
И теперь Микки решила, что к приезду мужа научится готовить его любимые блюда. Для этого она записалась на курсы к повару-французу, который работал в пятизвездочном отеле за городом.
Месье Лоран считал, что большинство учениц ходят к нему на курсы, чтобы как-то убить время и произвести впечатление на друзей. Многие из них были богаты, держали в доме поваров и сами не умели даже лепешки испечь. На родине, в Лионе, месье Лоран работал в небольшом семейном ресторанчике для туристов, который содержала американская пара, и теперь показывал своим ученицам, как готовят популярные блюда, вроде курицы в винном соусе. Но в лице Микки он получил ученицу с утонченным вкусом, да к тому же еще и талантливую. Она училась быстро и охотно, схватывала все на лету и мгновенно перенимала то, над чем другие бились не один день и все равно не могли освоить. Микки не боялась экспериментировать, и в результате обычные блюда превращались у нее в нечто особенное. Месье Лорану стало интересно с ней заниматься, и он раскрывал ей профессиональные секреты. А она все с большим удовольствием ходила к нему на занятия. Они стали для нее своеобразной отдушиной, и там она приобрела друзей. Самым близким из них стал застенчивый молодой паренек из Гоа по имени Лючио, который мечтал когда-нибудь открыть свой ресторан.
Как-то раз они вдвоем пекли печенье, и у них ничего не получилось. Сначала они оба расстроились, потом рассмеялись и начали готовить снова. Лючио похвалил ее кольца, Микки понравилась его рубашка. Потом выяснилось, что они оба любят музыку хэви-метал, и Лючио пригласил Микки на чашечку кофе. Она охотно согласилась: ей уже давно не приходилось общаться с ровесниками, с которыми можно поболтать и подурачиться.
— Ну что, куда пойдем? — спросила она, когда занятия закончились.
Лючио предложил недавно открывшееся кафе, где вечерами играл джазовый оркестр.
— Мы с сыном его владельца учились вместе в школе — нам там скидку дадут.
Но когда за Микки подъехала ее шикарная машина, он помрачнел.
— Ч-черт! А ты что, типа, из богатеньких? — присвистнул он.
Она улыбнулась и взяла его под руку. Лючио неохотно залез в машину и скромно устроился в уголке. Микки велела водителю включить ее любимую кассету и откинулась на сиденье.
— Расслабься, — сказала она Лючио, который напряженно смотрел вперед на дорогу.
— Ты никогда не говорила, что полностью упакована, — заметил он с укоризной.
— Я думала, ты и так знаешь, — пожала плечами Микки, — это ни для кого не тайна.
— Ты что, какая-то большая шишка? — с любопытством взглянул на нее Лючио.
— Ну-у, в некотором роде, да.
— Черт, — произнес он сквозь зубы.
— А что в этом плохого?
— Ничего. Но у меня нет знакомых среди богачей. И знаменитостей. Правда, я знаю одного фолк-исполнителя, — ну, ты поняла, о ком я, — но это только потому, что он из нашей деревни.
— Да ладно тебе, я ведь не кусаюсь, — рассмеялась Микки. — Но если тебе неприятно, в следующий раз можем прогуляться пешком или взять такси, — подмигнула она.
Лючио не поддержал ее шутливый тон. Он сидел прямо, прижав руки к бокам и по-прежнему уставившись на дорогу, а когда они подъехали к «Café Trinca's», постарался как можно незаметнее выскользнуть из машины, будто боялся, что его увидят.
Они вошли в кафе и сразу же нашли свободный столик, но Лючио все еще выглядел каким-то затравленным.
— Слушай, — наконец прервал он затянувшееся молчание, — если честно, я не знаю, как себя вести с людьми из общества. Я-то думал, ты одна из нас, а теперь меня здесь засмеют.
