Велла Манн - Сколько стоит любовь?
Грейндж входил в дом.
– Я уж боялся, что не выберусь из города, – объявил он с порога. – Все забито транспортом. Никогда не думал, что в пятницу все начинают так рано разъезжаться.
Сирена стояла посреди комнаты, а ее сердце билось, как будто внутри ее звучал тяжелый рок. На Грейндже была его любимая одежда – старая трикотажная футболка и джинсы, в которых он выглядел просто великолепно.
– Я не знала, сумеешь ли ты так рано освободиться, – пробормотала Сирена непослушными губами.
Он бросил на пол чемодан и выпрямился, не сводя с нее глаз.
– Ничто не могло бы меня остановить.
Сирена поверила. Не говоря ни слова в ответ, она подошла к нему.
– Мне тебя так не хватало. – Он не обнял ее, а ласково взял ее лицо в ладони. – Я скучал по тебе.
– А я… я скучала по тебе.
Потом они сидели на кушетке и ели обед, который стал казаться совершенно ненужным, как только он поцеловал ее. Сирена, одетая в ночную рубашку, старалась сосредоточиться на том, что он говорил, но все ее тело еще переживало чудесные мгновения любви. Грейндж рассказывал, что работал в банке по восемнадцать часов и все еще не наверстал упущенного.
– Хорошо еще, что я принадлежу к начальству, – говорил он. – Иначе мне пришлось бы искать другую работу. А кому я нужен?
– Ты же так не думаешь. – Сирена наблюдала за его движениями, нисколько не удивляясь, что это ее так завораживает. – Я же знаю. Ты – мечта любого работодателя.
– Вряд ли. – Он пожал плечами. – Не знаю, что со мной происходит. Может быть, дело в том, что мне гораздо больше хочется быть здесь, а не работать.
От этих слов по спине Сирены побежали мурашки.
– Тебе действительно больше хочется быть здесь?
– Да. В доме стало так пусто без тебя.
Сирена сделала вид, что сейчас подтолкнет его локтем в бок. Вместо того чтобы отпрянуть в сторону, он наклонился к ней, держа тарелку на коленях, приглашая ответить на призыв полуоткрытых губ. Она с готовностью согласилась. Сколько бы они ни целовались, она чувствовала, что не может пресытиться.
Однако в конце концов у нее заболела спина, и пришлось высвободиться из объятий. Когда Грейндж спросил, как она развлекалась в Сноу-Сити, она начала рассказывать, что нашла один прелестный домик с видом на город. Грейндж продолжал есть.
– Он мне понравился, и я его купила.
Грейндж медленно отставил свою тарелку на кофейный столик. Потом взял тарелку у нее и поставил туда же.
– Ты купила дом?
– Сделка еще не завершена. Еще надо оформлять кое-какие документы, но поскольку я плачу наличными, их не так уж много.
– А как насчет термитной инспекции? Ты уверена, что там не применялись краски на свинцовой основе? Достаточно ли надежна теплоизоляция?
Сирена не подписала ни единой бумаги, пока не была проведена полная инспекция дома. Она могла довольно небрежно относиться к некоторым своим делам, но это дело было Важным, с большой буквы.
– Грейндж, это же мой дом, мне и решать. И если я ошибусь, то мне и расплачиваться.
– Может быть. А может быть, и нет.
Что с ним такое? Она-то думала, что он обрадуется, когда узнает, что она решила пустить здесь корни. Мама обрадовалась. Удивилась, но обрадовалась.
– Я не обязана перед тобой отчитываться. – Она отошла к окну. Снег перестал. Чары развеялись, и за окном не было ничего, кроме холодной темной ночи.
Ей было холодно.
– Я и не требовал, чтобы ты отчитывалась.
Что-то в его тоне заставило Сирену отвернуться от окна. Он стоял неподвижно. И все же, как и всегда в его присутствии, Сирена ощущала, что ее непреодолимо тянет к нему.
– Прозвучало это именно так.
– Правда? Тогда прости. Ты права. Я не имею никакого права вмешиваться в твои дела.
Имеешь, потому что, узнав тебя, я стала по-другому относиться к жизни.
– Прости меня, – как эхо повторила она, подошла и снова села на кушетку с ним рядом. – Я не должна была огрызаться. Это просто… Думаю, я пока еще не привыкла к мысли, что покупаю дом. Мне придется продать что-нибудь еще, чтобы заплатить за него.
– Так вот что тебя беспокоит? Что ты расстанешься еще с одной вещью из коллекции. – Он так хорошо ее знал. Сирена кивнула. Он привлек ее к себе и стал ласково поглаживать по плечу. – Я хотел бы посмотреть на этот дом, – тихо произнес он, так тихо, что она еле различила слова. – Может быть, завтра, после того, как я поговорю с дядей и тетей.
– Тогда в воскресенье, – поправила она, заранее чувствуя себя провинившимся ребенком. – Потому что завтра у меня прослушивание. Буду набирать актеров для первой пьесы.
Грейндж никак не мог поверить, что это он стоит в углу огромной аудитории средней школы и наблюдает, как Сирена пытается руководить группой подростков. На ней был бесформенный свитер какого-то неопределенного цвета и мятая юбка до колена. На шее висело ожерелье из раковин, которое он ей купил, в ушах – огромные кольца. Золотая цепь перетягивала талию, а разноцветный обруч без особого успеха пытался удержать пышные волосы. Сейчас она больше, чем когда бы то ни было, походила на цыганку
Цыганка. Богатая и независимая цыганка.
Грейндж вздохнул: Сирена иногда ставила его в тупик, а он этого не любил. Когда он вспоминал о том, что она до сих пор держит ключ от своего будущего в багажнике, ему хотелось взять ее за плечи и трясти, трясти…
Но когда он отогнал от себя эту мысль, а это было нелегко, то был вынужден признать, что в данный момент она знала, что делала. Он уже понял, что у нее есть по крайней мере одно качество, необходимое режиссеру, – громкий голос. Когда она говорила, всем оставалось только одно – слушать.
Когда тетя Герти сообщила ему, на какие условия согласилась Сирена, он был уверен, что этот кусок ей не по зубам. По его представлениям, постановка пьесы была спокойным и разумным делом, которым занимаются взрослые люди с творческой жилкой и массой свободного времени. Ему и в голову не приходило, чтобы кто-нибудь мог по доброй воле всю субботу сидеть в душной комнате и возиться с кучей старшеклассников.
Но, казалось, Сирена справляется неплохо и не собирается идти на попятный.
Как и тогда, когда без всякого его участия купила дом.
Да что такого случилось, ругал он себя, пока Сирена терпеливо объясняла, что сцена, о которой шла речь, требует тонкости, а не напора. Сирена Айсом всю жизнь сама справлялась со своими делами. И если она хочет потратить деньги на какую-то развалюху, то это ее дело. А если она думает, что сможет поставить пьесу, не потеряв рассудок, то кто он такой, чтобы убеждать ее в обратном.
Конечно, он очень счастлив, что она решила поселиться в этом городке… на какое-то время.
