Керстин Гир - Я сказала правду
– Чтобы завести детей, нужен мужчина. А после того, что ты сделала, жениться на тебе никто не захочет. По крайней мере, уж точно не захотят те, у кого функционирует хотя бы половина из восьми органов чувств. Представляешь, как радуется Клаус, что сия чаша его миновала! Ах, я готова сквозь землю от стыда провалиться!
Восемь чувств? У Клауса Колера было восемь чувств? Зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, испускание вони, ковыряние в носу – а какое восьмое чувство?
Следующей позвонила моя тетя Алекса:
– Ну-ну, Герри, детка, ты дома? А я думала, твоя мать больше никогда тебя на порог не пустит!
– Пустила. Но только в прихожую.
– Извинись! – привычно раздалось из-за двери.
– Извините, тетя Алекса, – заученно произнесла я.
– Но за что? – спросила тетя Алекса. Ах да, ей же я не писала никаких оскорбительных писем.
– Извините, что разбила мейсенский фарфор.
– Ну что ты, давно простила, и забудем об этом, – сказала тетя Алекса. – Я всегда говорила Доротее, что ее промахи в воспитании когда-нибудь ей аукнутся. Боже мой, Герри, детка, ну кто так делает! Ну, предсмертные письма оставляют иногда на случай кончины, но их не посылают заранее! Надеюсь, моя Клаудия никогда не совершит подобной глупости.
Она была просто невыносима, как все мои тетки. Но она была права. Я сильно сглупила: если бы я не отправила письма, сейчас на меня не изливался бы, как из ушата, этот всеобщий гнев, вдобавок к той злости на меня, которая накопилась у моих родных и близких до настоящего момента.
– А тетя Хульда уже как-то отметилась? – спросила тетя Алекса.
– Она послала маме цветы, – ответила я.
– Серьезно? – Тетя от души рассмеялась. – А она уже знает, что снотворное ты получила от собственной матери?
– Нет.
– Ну, так надо ей об этом немедленно поведать, – сказала тетя Алекса, явно пребывавшая в отличном расположении духа, и повесила трубку.
Третьим оказался Грегор Адриан из издательства «Аврора».
– Талер слушает, – сказала я.
– Добрый день, это Адриан из издательства «Аврора», – произнес он теплым баритоном. – Герри Талер работала у нас. Вы, случайно, не ее родственница?
Я не могла выжать из себя ни слова. У меня вдруг от волнения закружилась голова. Хорошо, что я в тот момент сидела.
– Кто это? – прошептала из-за двери мама.
– Алло? Выслушаете? – спросил Адриан. – Я хотел бы выразить вам соболезнования от лица коллектива «Авроры»... и... э-э... Ну, в общем, Герри была прекрасным человеком...
– Да вы же ее совсем не знали, – вырвалось у меня.
С минуту на другом конце провода царило молчание, потом Адриан произнес:
– Конечно, я знал ее не очень хорошо, но все же достаточно для того, чтобы сказать, что она очень талантливая писательница.
– Ха-ха-ха! А почему вы тогда ее выкинули из серии «Норина» ? Почему вы не предложили ей писать для «Лауроса» ? А?
– Потому что... Видите ли, все решения относительно «Лауроса» находятся вне моей компетенции, – проговорил Адриан. – К тому же я здесь недавно и не мог знать... – Он прокашлялся. – Конечно, я понимаю, что еще рановато об этом... но... – Он снова прокашлялся. – Когда состоятся похороны?
– Никогда, – резко заявила я.
– Что, простите?
– Никогда! Потому что я не умерла. Опять молчание, на этот раз пауза длилась заметно дольше.
– Герри? То есть, я хотел сказать, фрау Талер? Это вы?
– Да, – с вызовом подтвердила я.
– Значит, вы не умерли?
– Именно. Хотя вообще-то я предпочла бы сейчас быть мертвой. – Особенно в эту самую секунду, когда неприятности навалились на меня огромным снежным комом и конца-края им видно не было.
– А... а что это тогда было? Это что – такой своеобразный... э-э... пиар-ход? – спросил Адриан.
– Никакой не пиар-ход! – крикнула я. Я и сама понять не могла, почему я так сильно разозлилась именно сейчас. И именно на него. – У меня просто ничего не вышло, понятно? Как всегда! Со мной такое постоянно в жизни случается. Вы что, думаете, я написала бы вам это письмо, если бы знала, что еще хоть раз с вами встречусь?
И опять на другом конце линии на несколько секунд воцарилось молчание, а потом Адриан произнес:
– Наверное, нет.
Мы еще немного помолчали.
– А что я там написала? – робко спросила я.
– Вы что, уже не помните?
– Я была пьяна. И я написала много писем.
– Понимаю, – сказал Адриан.
– Извинись, – вновь раздалось из-за двери.
– Извините, – по инерции повторила я.
– За что? – спросил Адриан.
– Вы что, садист? – Мое терпение лопнуло. – Я уже не помню точно, что я там написала, но я прошу за это прощения и беру все свои слова обратно!
– А, – отозвался Адриан. – Значит, вы не считаете, что стиль и язык у меня слабые, а сюжет, который я придумал, полнейшая лажа?
– Э-э... считаю, – ответила честно я. – Но прошу за это прощения. И за все остальное тоже. А Лакрица теперь очень злится из-за того, что столько всего мне выболтала?
– У меня такое ощущение, что вы действительно не помните, что написали.
– Так и есть. Но я помню, что Лакрица мне рассказывала. Она сильно рассердится, что ее откровения вышли наружу?
– Нет, – ответил Адриан. – Это может остаться между нами.
Очень мило с его стороны, действительно мило.
– Спасибо. Она, наверное, теперь дуется на меня из-за того, что я покончила жизнь самоубийством, да?
– А она тоже получила от вас прощальное письмо?
– Нет.
– Ну, тогда она ничего не знает, – сказал Адриан. – Она сегодня в первой половине дня не работает. Послушайте, Герри, я прочитал вашу рукопись. И должен сказать, что она мне понравилась. Очень понравилась.
– Спасибо, – смущенно протянула я. «Он случайно назвал ее по имени, и по какой-то необъяснимой причине сердце у нее в груди забилось быстрее».
– И ваши аргументы мне показались вполне убедительными, – продолжал Адриан. – Вы хорошо разбираетесь в создании образов и тонкостях сюжета.
– Ну, я же говорила, – напомнила я.
– В общем, я с удовольствием опубликую роман «Путь Ли в мире тьмы», он будет первым в серии «Ронина». Поэтому я, собственно, и позвонил. Я хотел получить согласие на посмертную публикацию и выяснить, кто будет получателем гонорара.
– Ну, для этого, пожалуй, еще рановато, – иронично заметила я, представив, как отреагировали бы мои родители на этот звонок, если бы я и правда наглоталась снотворного. «Приношу вам свои искренние соболезнования. Скажите, а мы можем опубликовать роман вашей дочери о вампирах? На вырученные за него деньги вы сможете купить отличный гроб».
– Да, я знаю. Я просто хотел справиться, как у вас дела.
