Екатерина Вильмонт - Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна
– Что?
И тут Тошка вспомнила, что нельзя говорить маме, что у Таськи замечательные зубы. Она же обратилась к врачу «с острой болью».
– Вообще-то у нее хорошие зубы, но в одном было здоровое дупло. Следить надо.
– А куда она девалась?
– Попросила довезти ее до Консерватории. Сказала, что хочет походить там, все посмотреть, а потом, может, к Пунде заедет, или на дачу махнет. Она мне позвонит, если задержится в городе и тогда вместе поедем.
– Ну хорошо, она, кажется, разумная девочка. Ну, какие идеи?
– Мам, я хочу тебя попросить…
– Проси.
– Знаешь, у нас уже все девчонки давно носят туфли на каблуках.
– Поняла. Хорошо, поехали!
– Мамуля, ты у меня самая лучшая! После магазинов они заехали в кафе пообедать. Марго дала дочке все необходимые на ее взгляд наставления, как вести себя в Америке.
– Хотя что я говорю всякие материнские глупости, ты и так умная девочка, – улыбнулась Марго, сама себя прервав.
– Мама, а хорошо, что Даниил Аркадьич к нам переехал.
– Почему?
– Мне кажется, это вам обоим пошло на пользу.
– Может быть, может быть…
– Мама, а сколько тебе было лет, когда ты первый раз влюбилась?
– Ты влюбилась? – перепугалась Марго.
– Так и знала! Нет, я не влюбилась. Я спросила тебя.
– Ну, первый раз я влюбилась… когда мне было шесть лет, в Тбилиси, там был мальчик Резо, он уже ходил в школу и не обращал на меня внимания, я плакала…
– Это не в счет…
– Ну, тогда, значит, мне было почти восемнадцать…
– Мам, расскажи! Заболело сердце. Дима…
– Как-нибудь в другой раз, Тошка.
– Почему, мам?
Этот человек на днях умер, я слышала по телевизору и не хочу говорить сейчас.
– Ты что, до сих пор его любила?
– Да нет, но все равно…
– Ладно, проехали. Мам, а тогда скажи, у деда было много романов?
– Господи, почему ты спросила об этом?
– Да так, интересно. Он же вот красивый был, талантливый, наверное, на него тетки вешались…
– Да, были романы, были.
– А у бабушки?
– Нет, что ты! Бабушка всю жизнь любила деда… Послушай, откуда этот интерес к любовным историям предков?
– Да так… Каникулы… мысли всякие глупые… А ты дневники деда читала?
– Да вот все руки не доходят…
– А может, я, когда вернусь, прочту?
– Не стоит, а впрочем, почему бы и нет? Вернешься, поговорим.
Марго вдруг поняла, что если скажет «нет», это может вызвать обратный эффект, проснется любопытство и Тошка непременно залезет в тетради деда. А сейчас она уедет, вернется полная впечатлений и ей будет не до того.
Тошка разгадала маневр матери, но промолчала. Пока не стоит заводить разговор. Ведь там еще столько непрочитанного.
– Ты чего на часы смотришь? – спросила Марго, когда они уже ели десерт – эклеры с мороженым.
– Ничего, просто так.
На самом деле Тошка умирала от любопытства, что там у Таськи и через сколько часов она об этом узнает. На часах было три.
Тася вернулась на дачу раньше Тошки. Показалась на глаза Эличке и взбежала наверх. В их с Тошкой комнате она села на кровать и глубоко задумалась. Так ее и застала Тошка, вернувшаяся с ворохом пакетов.
– Ну? – крикнула она с порога. – Что?
– Ой, Тошка… Даже не знаю как сказать…
– Что? – испугалась Тошка. – Он тебя трахнул?
– Обалдела, да? Он… Он…
– Ну что? Клещами из тебя тянуть?
– Вот! – Тася протягивала ей раскрытую ладонь, на которой лежала коробочка.
Тошка цапнула ее и открыла. Коробочка была пуста.
– Это что? Фига?
– Какая фига! Это вот…
Тошка увидела на тонком длинном пальчике кузины колечко. Тонкое золотое колечко с синим камушком.
– Он подарил? Ни фига себе!
– Сказал – обручальное.
– Чего?
– Он сказал – это мы обручились.
– Он тебя замуж что ли позвал?
– Ага, только не сейчас, а через год или два…
– Да ладно, так не бывает…
– Бывает, Тошка, бывает, оказывается.
– Слушай, Тась, у тебя вид совершенно очумелый…
– Очумеешь тут…
– Давай, рассказывай все по порядку, а колечко советую пока спрятать…
– Почему?
– А как ты объяснишь его появление? Или он собирается просить твоей руки официально?
– Собирается, но не сейчас.
– Понятно. Не сейчас, это, считай, никогда.
– Тошка, он сказал, что влюбился в меня с первого взгляда, что я та, о ком он всегда мечтал, он это сразу просек, но завтра он улетает в Нью-Йорк, потом во Францию, еще куда-то, а в Москву вернется не раньше конца октября. Ужас какой!
– Да-а, не радостно…
– Тошка, я совсем как ненормальная…
– Ну вообще-то тут любая сдуреет, особенно если учесть, что вы только вчера познакомились… Ты выяснила, у него есть жена?
– Наверное, нет, если он со мной обручился.
– Не факт! Может, он рассчитывает с ней развестись.
– Ну и пусть жена… Мне плевать… – вдруг рассердилась Тася. – Я все равно, что бы ни было, стану его женой…
– Неправильно мыслишь.
– То есть?
– Ты должна думать – я во что бы то ни стало буду звездой мировой оперы! А жена в наше время дело десятое!
– Неправда!
– Еще какая правда! Ты представь себе – ну женится он на тебе, сопливой. И что? Через два-три года он другую найдет.
– А от звезды по-твоему не убежит? Другую не найдет?
– А это уже не важно будет. Ты-то все равно останешься звездой, а не юной брошенной женой звезды. Есть разница?
Есть, Тошка… Ты такая умная, что иногда просто тошнит. Слушай, а маме не говорить?
– Ни в коем случае! Она перепугается, начнет крыльями хлопать, обязательно растреплет моей маме, еще Эличке, Нуцико, до Пунди дойдет. На фиг это нужно? И вообще, поставь себе задачу…
– Какую задачу?
– К. его возвращению стать еще лучше. На днях сюда переберется Пундя, занимайся с ней с полной отдачей, и даже больше. Одним словом, совершенствуй себя, чтобы он приехал и лопнул от восторга. Он тебе оставил свой телефон?
– Ага. Оставил.
– Никогда ему не звони. Слышишь, сама – никогда!
– Почему?
– Попадешь разок-другой не в тот момент, осадок останется.
– У кого?
– У обоих!
– Откуда ты все это знаешь, Тошка?
– Уж знаю… – загадочно улыбнулась Тошка. – Читаю много. А вообще, ты счастливая, Таська, жутко везучая, и у тебя все будет супер!
– А у тебя?
– У меня тоже! Но у тебя голос, а у меня интеллект.
– Ну и что?
– Просто пока некому его оценить, мой интеллект.
– Но ты же красивая…
– И что? Тот кто клюнет на красоту, испугается интеллекта… А на интеллект клюнет разве что какой-нибудь ботаник…
– Так по-твоему тебе ничего не светит?
– Что-нибудь светит, но я пока не знаю что. Может в Америке найдется такой чудак…
– Да, Тошка, ты крутая…
