Хиллиард Нерина - Бесценный символ
— И все-таки он промахнулся, хотя я и была на волосок от гибели.
Энтони неистово заключил ее в свои объятия. И хотя, говорил он себе, она в целости и сохранности, но свидетельство того, насколько близка была к гибели, было для него подобно ножевой ране. Он обнимал ее, прикасался к ее телу, ощущая его реальность и удивительную силу ее страсти. Как всегда, ее губы прильнули к его губам, руки обвились вокруг его шеи, пока она все теснее прижималась к нему.
Пробитый пулей свитер упал на пол и вскоре был завален другой одеждой, последовавшей за ним…
— Я растолстею, если ты будешь так раскармливать меня, — заметила Стефани двумя часами позже, сидя за столом с Энтони.
— Ты ешь, как птичка, — ответил он ей.
Она засмеялась, но все же отодвинулась от стола и поднялась, чтобы взять в руки обломок фальшивого распятия. Потеря распятия была для нее болезненными разочарованием. Она ничего не говорила об этом, но Энтони знал ее теперь достаточно хорошо, чтобы читать в глазах.
— Что-то беспокоит тебя по поводу распятия?
— Да, как и статуя, но я не знаю что. Мне кажется, я должна что-то вспомнить.
Она помедлила, вертя обломок в руках, затем сказала:
— Зачем было прятать подделку?
— Да, это не имело смысла.
Энтони мог бы еще что-нибудь добавить, но зазвонил телефон, и он снял трубку. Ответив по-немецки, он затем перешел на английский:
— Она здесь, Томас. Все в порядке?
Услышав ответ, он через минуту передал трубку Стефани, и она испытала чувство облегчения, когда услышала, что отцу лучше и его доктор настроен оптимистично.
— Ваш отец больше не упоминал об этом, но я нашел журнал, мисс Стефани, — сказал Томас.
— Я полагаю, он на немецком, — съехидничала она.
— Нет, на английском.
Она ощутила охватившее ее напряжение.
— Что в журнале, Томас?
— Дневники одной леди по имени Тереса Гарланд. Записи относятся к 1648–1650 годам. У меня еще не было возможности все прочитать, но я могу сказать, что, по крайней мере, в эти годы она жила в Инсбруке.
Гарланд. Тереса Гарланд. Знакомое имя.
— О… она была любовницей Курта. И она…
Глядя на Энтони, Стефани внезапно вспомнила.
— Она нарисовала его портрет. Томас, как только найдете время, начните читать дневник, пожалуйста.
— На что мне обратить внимание? — спросил он.
— Нет ли там чего-либо о распятии. Она знала о нем, знала, что Курт спрятал его. Должна была знать. Сообщите мне, если обнаружите что-либо.
— Хорошо.
Стефани повесила трубку и, нахмурившись, села на кушетку. Она положила обломки фальшивого распятия на кофейный столик и внимательно смотрела на них. Когда Энтони сел рядом, она рассказала ему о находке Томаса, повторив, что именно Тереса Гарланд написала портрет Курта.
— Я никогда не слышал о женщинах-художницах, живших в то время, — медленно прокомментировал Энтони.
— Я тоже. Интересно, почему это застряло у меня в голове? Она нарисовала его портрет, может, она же сделала и статую?
— Ты уверена?
— Когда мы были в пещере, ты сказал что-то о том, что разные художники по-разному видят портретируемых. Я же подумала, что статуя — настоящая копия портрета. Разные художники никогда не могли бы сделать статую и портрет настолько похожими.
Энтони кивнул.
— О'кэй, ты меня убедила. И что это значит?
— Надеюсь, ты сам сможешь ответить на свой вопрос. Тереса нарисовала портрет около 1650 года. Дневник, который нашел Томас, она вела в 1648–1650 годах. Но это было много лет спустя после смерти Курта.
— Ты думаешь, что дневник может нам чем-то помочь, что Джеймс прочитал его и нашел в записках Тересы Гарланд какое-то упоминание о распятии?
Стефани на минуту затихла.
— Подожди минуту. Перед моим отъездом папа говорил что-то, что я не поняла, подумала, что он бредит, и не обратила на это внимания.
— Что он сказал?
Она закрыла глаза и сосредоточилась.
— Что-то о… распятии. Что-то о том, что его спрятали… как часы.
Ее глаза широко распахнулись, и она взглянула на Энтони.
— Часы? Какие часы?
У Стефани снова возникло то странное чувство, что она раньше знала песню, которую сейчас не могла вспомнить, только теперь мелодия звучала громче, и слова становились на свои места.
— Энтони, он знал, что мы найдем фальшивку. Он знал, что это будет подделка. Как у нас дома. Папа приказал сделать два сейфа: один настоящий, а другой, чтобы обмануть воров.
— А настоящий находится за часами, — сообразил Энтони. — Но почему Курт принял на себя такие хлопоты? Одной пещеры вполне хватало для того, чтобы спрятать распятие.
Ее ум быстро заработал, просчитывая возможные варианты.
— Предположим, Курт оставил шкатулку с настоящим распятием в пещере и сказал Тересе о том, где спрятал его.
— В этом больше смысла, — согласился Энтони, глядя на нее. — Поскольку он планировал позже забрать его, он бы не стал тратить время на маскарад.
— Правильно. Но затем был убит священник, а сам Курт умер после того, как выходил Тересу. Она была единственной оставшейся в живых из тех, кто знал, где спрятано распятие.
Энтони медленно кивнул.
— Было бы глупо воспользоваться им, поскольку оно было краденым.
— И она могла не хотеть, чтобы кто-либо еще знал наверняка, что Курт украл его. Каким бы он ни был, ясно, что он был предан ей. Она, безусловно, любила его, это видно по портрету. Ее беспокоила мысль о распятии, просто лежавшем в пещере. Оно принадлежало Габсбургам и, в конечном счете, должно было вернуться к ним. Но она не могла вынести, что Курта заклеймят как вора, по крайней мере, не тогда, когда она была еще жива.
Энтони, который обнаружил множество подобных трагических историй во время поисков древностей в течение многих лет, нашел этот рассказ вполне правдоподобным и даже не лишенным трогательности.
— Хотел бы я знать, кто помог ей доставить туда статую? — сказал он. — Джеймс сказал, что они ее спрятали, не так ли?
Стефани кивнула.
— Я помню это очень смутно. Это должен был быть кто-то, кому она доверяла. Не знаю, зачем она придумала трюк с фальшивым распятием. Чтобы отвести глаза случайному вору, если он найдет пещеру?
— Весьма вероятно. Может быть, мы найдем ответ в ее дневнике?
Внезапно Стефани испытала потрясение. Распятие! Неуловимая реликвия, которую ее отец искал всю свою жизнь — они нашли ее! Ее отец, Энтони и она сама — каждый из них внес свой вклад, они вычислили нахождение бесценного предмета, изготовленного почти пять столетий тому назад.
Она внимательно посмотрела на свои ладони и пробормотала:
