Хиллиард Нерина - Бесценный символ
— Ну? — Голос Энтони был почти неестественно спокоен.
— Только что около Милана задержали мужчину, который предположительно пересек вчера границу, — сообщил Пол.
— У него на лице все еще были фальшивые шрамы, и повязка на глаз торчала из кармана. В компьютере есть на него данные. Большей частью пустяки: кражи со взломом и подделка документов.
— Что еще? — спросил Энтони.
Пол грубо выругался.
— Он сказал, не по доброй воле, конечно, что Говард был уже на полпути к границе, когда внимательно вгляделся в распятие… и обезумел.
— Почему?
— Говард сказал, это была подделка. Он, казалось, был чертовски уверен в этом.
Энтони внимательно посмотрел на друга, его ум работал с необыкновенной медлительностью. Подделка? Но это не имело смысла. Если только кто-то не обнаружил давным-давно пещеру и не украл настоящее распятие. Но зачем брать на себя хлопоты и заменять подделкой настоящее распятие.
— Не понимаю, — сказал Пол. — Не было никакой причины прятать подделку, особенно с такими предосторожностями и так надежно, как ты рассказал.
Холодок пробежал по телу Энтони, когда в голову пришла одна мысль, и голос прозвучал глухо даже для его собственных ушей, когда он сказал:
— Но это не объясняет, зачем Говард вернулся сюда. Он знает, что в пещере не было ловушки — он добрался туда первым. Он нашел фальшивое распятие там, где следовало находиться настоящему, которое спрятали несколько столетий назад. Я бы на его месте стал бы подозревать, что настоящее находится где-то рядом.
Пол кивнул головой и нахмурился.
— Итак, этот одержимый ублюдок послал через границу своего наемника, чтобы выиграть время, и вернулся сюда, чтобы осмотреть все повнимательнее. И должен был обнаружить, что ты сейчас здесь…
Резко оборвав свою речь, Пол заметил, что в лице Энтони нет ни кровинки.
— Не я, — сказал Энтони; — Не я вырос, слушая рассказы Джеймса Стирлинга.
Пол отшвырнул стул и ринулся за Энтони в здание. Он выхватил из кобуры под мышкой пистолет и ожесточенно выругался. Они оба пропустили его. Энтони сказал, что Говард не вернется в Инсбрук с распятием в руках, но он вернулся, и им следовало быть настороже. Они должны были почувствовать, что что-то не так. Если Говард был чем-то одержим, то шел на все, даже на попытку проскользнуть за спиной своего заклятого врага к единственному человеку, который слышал, возможно, больше, чем понимал, о местонахождении реликвии.
Они взлетели по лестнице, и добежали до номера не более чем через пару минут после того, как покинули террасу. Энтони открыл дверь своим ключом и выкрикнул имя Стефани хриплым голосом. Никакого ответа. Он вошел в спальню — постель была пуста, покрывала смяты. Слабая влажность воздуха и аромат парфюмерии указывали на то, что у нее было время принять душ. Энтони ринулся в ванную, но она была пуста, как и остальная часть номера.
— Энтони!
Он быстро прошел в гостиную, страх, казалось, поразил его насмерть. Пол протянул ему записку, он взял ее и прочел короткое сообщение. Его сердце сжалось при виде трех последних слов, напомнив ему о том, как их произносил ее мягкий голос.
— Что ты думаешь? — спросил Пол.
— Нет. Она не ушла бы по своей собственной воле. Он увел ее.
Пол вынужден был отвернуться, чтобы не видеть отчаяния в глазах друга. Он знал Энтони Стивенса долгое время, видел его в разных ситуациях, многие из которых были крайне опасными. Знал его насмешливым, злым до бешенства, обаятельным, усталым до изнеможения, смертельно спокойным, чопорным. Но он всегда владел собой, скрывая истинные эмоции. До нынешнего дня он никогда не видел его обнаженной души, не видел, чтобы его, душил такой ужас, который может чувствовать только мужчина, любящий женщину.
Чак Говард был смертельно опасным противником. И он сделал единственную вещь, способную разрушить нежелание Энтони убивать. У Пола не было никаких сомнений в этом.
Он оглядел комнату, пытаясь сосредоточиться. Конечно, пещера, судя по описанию Энтони, была чертовски удобным местом для любого рода столкновений. Неожиданно его внимание привлекли предметы, лежащие на полу. Он быстро пересек комнату и поднял один из них.
— Посмотри на это.
Через мгновение Энтони вертел в руках обломок распятия. Его руки обладали стальной хваткой, но когда он заговорил, голос прозвучал тихо.
— Подделка, я в этом уверен.
Пол с беспокойством вглядывался в лицо друга, понимая, что тихий голос имеет своим источником не выдержку, а парализующую хватку эмоций. Это было лишь вопросом времени, когда они взорвутся с такой силой, что Энтони забудет обо всем, кроме желания убить похитителя.
Господи, оставь ей жизнь! — подумал Пол.
Он заставил себя говорить спокойным голосом.
— Они обогнали нас, вероятно, на час. Подумай, Энтони. Есть ли какой-нибудь путь, которым мы можем добраться туда раньше их? На вертолет нет времени, даже если мы и найдем площадку рядом с пещерой, где сможем приземлиться. Путь на лошадях единственный?
Энтони медленно кивнул, затем, положив кусок распятия на стол, двинулся к двери.
— Единственный, но я знаю один более короткий.
Не сразу до Пола дошел смысл услышанного, но через час он понял. Они взяли лошадей и винтовку, которую владелец конюшни вручил Энтони мгновенно, едва он выразил просьбу, и отправились в горы. Энтони ехал быстро, и Пол, менее опытный в верховой езде, прилагал все усилия, чтобы не отстать от него. Он думал, что справится, пока лошадь впереди не начала самоубийственный подъем по горной тропинке. Когда Пол понял, что намеревается сделать Энтони, он не стал тратить ни сил, ни энергии, чтобы отговорить своего друга. Он был слишком занят тем, чтобы не слететь в пропасть.
Единственный путь к пещере шел, извиваясь, среди высоких пиков и узких пропастей. Ни один человек в здравом уме не выбрал бы этот путь. Но Энтони не был в здравом уме в данный момент.
Как только они оставили Инсбрук позади себя, Стефани поняла, в чем ее преимущество. Она только не знала, как им воспользоваться.
Говард был плохим наездником. Он заставил ее ехать впереди и держал пистолет постоянно направленным на нее, но она видела достаточно, чтобы сообразить, что наездник из него никудышный. Он был в состоянии уверенно держаться в седле при обычных условиях, но не на пересеченной местности. И как только они начали взбираться по извилистой горной тропинке, за спиной девушки раздались сдавленные проклятия.
Стефани никогда так не ценила свою собственную сноровку, как сейчас. Она позволила телу расслабиться, в то время как ее ум отчаянно работал. Пистолет Говарда больше не был приставлен к ее спине. Его палец на курке не был так сильно напряжен, как в начале. Она не знала многого об огнестрельном оружии, но полагала, что это дает ей дополнительную долю секунды до того, как он может выстрелить.
