Хиллиард Нерина - Бесценный символ
Ее удивление было так велико, что пересилило страх.
— Распятие? Но вы забрали его первым.
Говард усмехнулся. Он вынул из-за спины левую руку.
— Я забрал вот это.
Стефани минуту слепо смотрела на него, видя только распятие размером двенадцать на восемь дюймов. Оно было похоже на золотое и украшено тускло-коричневыми камешками. Но камней было слишком много, и отсутствовал рубин в центре. Откуда-то к ней пришла мысль, что оно фальшивое, и Стефани согласилась с ней. Это было не распятие Габсбургов, это было не то, что описывал ей отец.
— Я так торопился, что едва взглянул на него, — сказал Говард. — Затем присмотрелся. Это проклятая фальшивка.
С бешеной злостью он швырнул его через комнату, и оно, ударившись о стену, разлетелось на куски.
— Я хочу настоящее, и вы приведете меня к нему.
Она вздрогнула, когда он бросил распятие, и посмотрела на него в совершенном изумлении, когда до нее дошел смысл его требования.
— Привести вас к нему? Я думала, оно в пещере. Все, что я знала, это место, где его могли спрятать, но не знаю, где оно на самом деле.
— Вы должны знать, — сказал он, его тон был теперь более благовоспитанным. — У вас имеется оригинал записок Стерлинга. У меня же только копии. Вы что-то сохранили только для себя, не так ли? Нечто такое, что объясняет, почему там оказалось фальшивое распятие вместо настоящего. Вы знаете, как найти подлинник, не правда ли?
— Нет, я…
Она оборвала себя на полуслове, когда настойчивый внутренний голос напомнил ей, что что-то должно быть ей известно, но вот что? Ее лицо, должно быть, выдало ее, потому что холодный бесцветный глаз сузился.
— Я так и думал.
Он поднял пистолет и будничным тоном сказал.
— Скажи мне, или я убью тебя.
Что бы она ни знала, Стефани была уверена в одном: Говард убьет ее, как убил ту, другую женщину, лишь только перестанет нуждаться в ней. Без колебаний и без жалости.
Единственной надеждой для нее было тянуть время, оставаться в живых достаточно долго для того, чтобы попытаться сбежать, или достаточно долго для того, чтобы Энтони сообразил, что что-то случилось…
Нет. Она не хотела, чтобы Энтони безрассудно бросился на выручку. Он говорил, что никогда не проявлял беспечность, но угроза ее жизни заставит его забыть обо всем. Ему будет наплевать на собственную безопасность. Он сделает что угодно, чтобы вырвать ее живой у Говарда, и если придется предложить себя в качестве мишени, он так и сделает.
Эта мысль была для нее непереносима. Воспоминание о том, как Говард убил другую женщину несколько лет назад, все еще преследовало Энтони. Что будет, если на его глазах произойдет нечто подобное, на этот раз с женщиной, которую он любит?
Стефани поглядела на Говарда, и хотя ужас почти парализовал ее, другое чувство победило его. Она не позволит этому животному причинить Энтони боль. И она не станет еще одной беспомощной жертвой его жадности. Должен быть выход, и она найдет его.
— Скажи мне! — грубо прорычал Говард.
Прошло только несколько секунд, а ее ум уже заработал с ясностью, которую отчаяние придало ему. Время, ей нужно время. Прочистив горло, она сказала:
— Я не знаю, где распятие, но, может быть, смогу определить, где оно. Что-то в статуе насторожило меня, когда… когда я глядела на нее. Не знаю, что именно, но думаю, что если увижу статую снова, то вспомню.
— Ты лжешь.
Его палец на курке напрягся. Стефани с усилием заставила свой голос не дрожать.
— Не кажется ли вам, что если бы я нашла распятие или знала наверняка, где оно, то тут же его забрала бы и сразу же вернулась домой? Я отправилась за распятием из-за моего отца, а он умирает. У меня не так много времени.
Он нахмурился, обдумывая ее слова, и это сделало его лицо еще более отвратительным.
— В записках было что-то, что я не заметил, или ты просто тянешь время? — потребовал он ответа.
— Папа вспомнил про один журнал. Совсем недавно. И еще я сама отыскала несколько книг. Есть что-то о статуе, что я не могу вспомнить. Мне нужно посмотреть на нее.
На это уйдет два часа и, вероятно, еще часа три потребуется на то, чтобы добраться до пещеры, подумала она. Они должны будут поехать верхом, одна лошадь не выдержит их обоих — придется взять две. Это, по крайней мере, предполагает хоть какое-то расстояние между ними. Она не знала, какое преимущество это даст ей, но была полна решимости рискнуть.
— Хорошо, — сказал Говард, улыбаясь так, что тошнота подступила ей к горлу. — Мы поедем, к пещере вдвоем. Я не сторонник компаний. Итак, вы напишете записку своему любовнику на случай, если он сообразит, что вы уехали. Напишите ему что-либо такое, чему он поверит.
На краю стола стоял телефон, рядом с ним лежала записная книжка и ручка. Стефани посмотрела на них, потом беспомощно взглянула на Говарда. Ей в голову не приходила ни одна разумная причина, по которой она могла бы покинуть гостиницу без Энтони.
Говард нетерпеливо сказал:
— Напишите, что вышли купить подарок для вашего отца. И будьте убедительны.
Она медленно и осторожно вырвала листок из блокнота и написала коротенькую записку, ощущая безжалостно направленный на нее пистолет. Говард велел ей положить записку на столик, затем приказал отойти на шаг и прочитал записку сам.
— Трогательно, — насмешливо произнес он.
Она, должно быть, простыми словами и без ненужного пафоса выразила свои чувства к Энтони. Глядя на Говарда, она поняла, по меньшей мере, часть того, что испытывал Энтони к этому человеку, потому что первый раз в жизни ощутила крайнее отвращение. Это было ужасное чувство.
— Слушайте внимательно, — сказал Говард ровным голосом. — Мы спустимся по лестнице и выйдем через боковую дверь на улицу. Там меня ждет машина, которую вы поведете к конюшне. Если вы скажете хоть слово или знаком покажете кому-либо, что в, беде, я убью вас. Понятно?
— Да.
Она не вспомнила о кусках фальшивого распятия, лежащих на полу, пока они не прошли мимо него, ей ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Зазвонил телефон. С Пола мгновенно слетел сон, и он быстро схватил трубку. Он и Энтони молча пили кофе уже около часа, ожидая каких-либо новостей. Они оба были привычны к подобному ожиданию — любой, посмотревший на них, предположил бы, что они просто любуются видом города.
Пол поприветствовал кого-то, затем прислушался, его глаза сузились, пристально глядя на лицо Энтони. Сначала взгляд его был непроницаемым, затем постепенно глаза стали холодновато-серого цвета отшлифованной стали. Повесив трубку несколькими минутами позже, он нахмурился.
