Мариус Габриэль - Маска времени
Перед ней стоял мужчина средних лет с плоским невыразительным лицом, в серой униформе и фуражке с околышем, которую он снял, как казалось, для того, чтобы лучше разглядеть Катарину. Вряд ли это ее отец.
– Мисс Катарина Киприани?
Катарина кивнула в ответ.
Человек протянул руку, чтобы взять тяжелый чемодан:
– Позвольте взять ваш багаж, мисс.
Катарина настороженно вцепилась в свой чемодан. Человек посмотрел в ее недоумевающее лицо.
– Вы говорите по-английски? – с сомнением в голосе произнес он.
Катарина опять кивнула в ответ.
– Меня зовут Уоллас. Я шофер мистера Годболда, – произнес человек учтиво. – Я должен отвезти вас домой.
В машине Катарина села назад, и мягкие кожаные сиденья словно поглотили ее. Ей приходилось приподниматься, чтобы смотреть в окно.
Катарина ни разу не видела улиц большого города. Все здесь было для нее открытием. Катарина думала о богатстве тех, кто владел этими великолепными зданиями. Они ехали вдоль широкой серой реки, что протекала через центр города. Над ней, выгнув спину, повисли бесчисленные мосты. Шофер вдруг указал в окно:
– Вот здесь работает мистер Годболд.
Катарина в изумлении посмотрела:
– А что это?
– Вестминстерский дворец, мисс. Здание парламента.
Она наклонилась к окну, чтобы получше разглядеть здание, и вспомнила слова дяди Тео:
«Что бы ты ни думала об отце, он по-прежнему остается человеком богатым и влиятельным. Только отец может помочь тебе развить твои способности дальше». И вот перед глазами девочки проплывает доказательство могущества и богатства отца.
Затем они проехали мимо огромного парка, в котором деревья стояли уже без листьев, но трава была зеленой. Люди верхом на лошадях разъезжали по тропинкам. За парком шла улица с великолепными зданиями с колоннами. Дома были отделены от тротуаров витыми черными оградами. Катарина решила, что здесь живут очень богатые люди. Рядом с домами стояли великолепные лимузины, такие же большие, как тот, в котором она сейчас ехала. Когда машина затормозила, Катарина от неожиданности резко наклонилась вперед. Уоллас вышел и открыл перед ней дверцу:
– Приехали, мисс.
«Бентли» остановился перед трехэтажным особняком кремового цвета рядом с зеленой дверью. Изящная женщина среднего возраста в белом фартуке спустилась по лестнице к Катарине.
– Входите, мисс. Уоллас позаботится о багаже.
Впечатление от увиденного вызывало и потрясение, и раздражение. Катарина шла за горничной и чувствовала, будто становится все меньше и меньше. Повсюду были цветы: ярко-красные тюльпаны в вазе на лакированном китайском столике, изящные белые лилии на каминной полке, ярко-желтые гладиолусы на комоде. Она видела и цветы, и все в доме, словно сквозь какую-то дымку. Ей даже в голову не могло бы прийти, что подобное великолепие устроено в честь ее приезда.
Катарину провели вдоль длинного коридора в красивую комнату, похожую на кабинет. Но в ней никого не было. Горничная показала на софу.
– Посидите здесь, а миссис Годболд скоро вернется с верховой прогулки.
Недоуменный взгляд Катарины вызвал раздражение служанки, и она добавила:
– Просто подождите. Понятно? Подождите здесь. И, пожалуйста, ничего не трогайте.
С этими словами горничная вышла, хлопнув дверью. Катарина устроилась на софе. Ее сердце билось, как птица в клетке. Она разгладила складки платья и провела рукой по волосам, сознавая, что, наверное, выглядит не самым лучшим образом.
В углу комнаты перед стеклянными дверьми в сад разместилось фортепьяно, большой инструмент с поднятой огромной крышкой. Аромат роз, что стояли на столе, смешивался с запахом воска свечей. На столе, рядом с вазой, были еще и фотографии в серебряных рамках. Вся обстановка и убранство комнаты говорили о великолепном, утонченном вкусе, на который была способна только женщина. Каждая вещь, каждая деталь обстановки поражали своей чистотой и аккуратностью. Катарина уже догадалась, чья это комната.
Она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором пронеслось все ее долгое путешествие – поля и города, ночная тьма и свет дня, толпы людей и огромные безлюдные пространства. Катарина вспомнила дядю Тео, в тот последний свой приезд в туберкулезный санаторий в Арко: черты лица заострились и почти окаменели, волосы стали белыми как снег. Она знала тогда, что больше никогда не увидит его, но теперь от этой мысли к горлу вдруг подступил комок, и слезы брызнули из глаз.
Торопливые шаги по коридору заставили Катарину справиться со своими чувствами и отогнать тяжелые воспоминания. Дверь резко открылась, и в комнату вошла женщина. Катарина встретила взгляд ее серых ясных глаз с чувством, подобным шоку.
На женщине были брюки для верховой езды кремового цвета и сапоги с остатками грязи на мысках. Пятна были заметны также и на узком черном жакете. Над великолепным белым шелковым шарфом возвышалось худощавое красивое лицо с длинным носом и тонкими неулыбающимися губами. Брови поднимались резкой дугой. На голове у женщины был черный бархатный шлем, который она сняла и положила на стол с перчатками и хлыстом с серебряной рукояткой. Молчаливо и очень долго она глядела на Катарину, словно изучая ее.
– Хорошо ли ты говоришь по-английски? – спросила она наконец.
– Совсем немного.
Дама подошла вплотную к Катарине, и девушка встала. Они оказались одного роста. При внимательном рассмотрении в глаза бросалась какая-то по-особенному нежная кожа, напоминающая тончайший фарфор. Слегка уловимые морщины проступали у глаз и в углах рта. Женщина вполне могла быть матерью Катарины, хотя ничего материнского в ней не чувствовалось. Запах лошадиного пота от одежды смешивался с ароматом дорогих духов. Серые глаза продолжали пристально изучать Катарину. Девушке казалось даже, что этот взгляд поглощал ее, и это начинало слегка раздражать Катарину.
– Я не встречала тебя на вокзале, решив, что лучше, если твой приезд пройдет без шума.
– Багаж ведь всегда забирают слуги, – спокойно отпарировала Катарина.
Брови женщины слегка приподнялись при таком ответе.
– Разве? Ты знаешь, кто я?
– Вы миссис Годболд.
– Можешь звать меня просто Эвелин. О твоем имени нам следует подумать вместе. В Англии оно будет звучать уж слишком странно, даже претенциозно, а я бы этого не хотела. Лучше – Кэтрин, Кейт. Кейт Годболд.
– Но мое имя Катарина.
– В Италии – да, но не здесь. Ты вступаешь в новый мир. И начинаешь новую жизнь.
– Я все равно остаюсь собой.
Взгляд серых глаз впервые выразил неподдельный интерес.
– По-английски ты говоришь весьма сносно. Есть, конечно, легкий акцент, но с этим вполне можно справиться.
