Последняя буква Севера - Винчестер Лина

Оливер поднимается и протягивает мне руку.

Мне не нравится то, как я себя чувствую после этого разговора. Не нравится, что я готова была отпустить Оливера и отойти в сторону. Не нравится, что я не безоговорочно поддержала лучшего друга с сольной песней и первым делом подумала о реакции парней. Ладно, не о них. Я подумала о реакции Джейка Элфорда. Так быть не должно.

Натянув улыбку, я опускаю пальцы в ладонь Олли и встаю. Я иду по парку за руку с Оливером Хартли, как в своих мечтах, а в голове звучит знакомый голос: «Главное, что плеер цел, так ведь, Рамирес?».

Глава 20 Химия цвета

По дороге в школу мы с Джейком почти не говорим, он даже не ворчал из-за моего опоздания. Сегодня он выглядит задумчивым и невыспавшимся, обычно уложенные волосы торчат в разные стороны, словно он забыл расчесаться, но я совру, если скажу, что ему это не идет.

Согнувшись над лежащей на коленях тетрадью, я доделываю домашнее задание по математике, которое не успела закончить вчера, а заодно размышляю об Оливере, его словах по поводу группы и доверии к Констанс.

– Ты не думаешь, что вы слишком строги к Олли? – спрашиваю я, написав ответ в уравнении.

– Нет, не думаю, – бросает Джейк, поворачивая руль.

– Вы не даете ему шанс проявить себя.

– Мы ведь слушаем его демки на репетициях. И мы уже говорили на эту тему, Микаэла, песни Олли не подходят. И дело не только в том, что музыка выбивается из общего стиля группы.

– Тогда в чем?

– Это плохая музыка. – Повернув голову, Джейк заглядывает в мои глаза, и я вижу на его лице сочувствие и даже каплю вины. – Действительно плохая. Он нагружает мелодию кучей аккордов, думая, что это высокий уровень, а по факту он просто выпендривается навыками, но звучит это плохо. Все равно что на завтрак добавлять в хлопья с молоком виски, перец чили и «Спрайт».

– Мне казалось, что чем сложнее музыка, тем она ценнее.

Качнув головой, Джейк заворачивает к кофейне.

– Это не так работает. Есть множество хитов, состоящих из пары аккордов. «Knockin' On Heaven's Door» построена всего на трех аккордах, «505» от Arctic Monkeys вообще на двух. Дело не в количестве, а в качестве.

– Понимаю, о чем ты. Просто со стороны все выглядит так, будто вы отметаете идеи Олли только потому, что вам не нравится Констанс. Становится обидно за него, ведь именно он собрал группу, собрал вас вместе. К тому же в альбоме «Тру крайм» у вас полно песен, которые выбиваются из стиля, но вы их приняли, хотя изначально не хотели.

– Например?

– «Признание Элфорда» 19, она спокойная, почти убаюкивающая, если не считать концовки.

– Гениальная песня.

– Ты ведь говоришь так не только потому, что ее написал ты и в ней есть упоминание твоей фамилии?

– В том числе.

Ладно, с Джейком сложно поспорить, потому что он прав. Он написал потрясающую по звучанию песню в виде исповеди подсудимого, который избежал наказания за убийство и вышел на свободу по «Доктрине Элфорда», хотя на самом деле был виновен в преступлении. Не думала, что судебная практика США может так органично вписаться в музыку, но песня попала в цель, так как всему нашему городу слишком хорошо знакома доктрина Элфорда, благодаря которой трое парней из Западного Мемфиса, обвиненных в убийстве трех мальчиков в лесу Робин Гуд Хиллз, договорились о сделке с прокуратурой и вышли на свободу спустя восемнадцать лет заключения. Убийство произошло в девяносто третьем году, однако за семейными столами и в барах до сих пор можно услышать жаркий спор о деле «Тройки из Западного Мемфиса»: невиновны, или же Верховный суд Арканзаса выпустил на волю трех монстров?

– У Оливера сложный период, мне кажется, ему в первую очередь нужна поддержка друзей. Наверняка у каждого из вас были песни, которые отмели другие, так что вы должны понимать, насколько это обидно.

Хмыкнув, Джейк паркуется. Повернув голову, он внимательно рассматривает мое лицо, затем опускает взгляд на тетрадь и раскрывает губы, но в итоге ничего не говорит.

– Будешь что-нибудь? – Потянувшись к дверной ручке, он кивает в сторону кофейни.

Я качаю головой.

– Джейк.

Игнорируя меня, он выходит из машины, а затем оборачивается и, опустив ладонь на раскрытую дверцу, заглядывает в салон.

– Все песни, которые написал Оливер, мы с парнями правили, как текст, так и музыку. Каждую песню, Микаэла. В этот раз он не хочет, чтобы мы лезли в его музыку. Я понимаю его злость, но группа стоит превыше обид Оливера. А еще у тебя неправильный ответ в уравнении.

Не успеваю ответить, потому что Джейк захлопывает дверцу. Он сегодня не в настроении, и у меня нет никакого желания продолжать с ним спор о тонкостях дружбы и музыкальной группы. Второго мне и вовсе не понять.

Опустив взгляд в тетрадь, я перепроверяю уравнение, чтобы понять, где совершила ошибку. Чертова математика.

***

У моего локера снова лежат фантики, которые я игнорирую. Чертыхнувшись, Джейк смотрит на мусор на полу, как детектив на сложную улику.

– Как думаешь, Констанс или Пайпер? – спрашивает он.

– Это не так важно.

– Мне нужно понимать, кому вернуть это.

– Они только и ждут ответной реакции, – отвечаю я, вводя код. – Забудь, это даже не обидно.

Сжав челюсть, Элфорд подбирает фантики и широкими шагами уходит вперед по коридору. Сегодня он выглядит как парень, которому просто хочется сорвать на ком-то злость, и неважно, кто это будет.

– Джейк?

– До встречи на совместных уроках, Рамирес, – бросает он, не оборачиваясь.

На литературе я почти засыпаю, пока в класс с опозданием не заходит Бэйли Шепард. Я рада, что она переборола себя и не стала отсиживаться весь учебный день в туалете в ожидании окончания уроков.

Улыбнувшись, я коротко взмахиваю рукой в приветствии. Она занимает единственную свободную парту в первом ряду, слишком далеко от меня, и я надеюсь, что на следующем уроке мы сможем сидеть рядом.

На протяжении всего урока Бэйли напряжена, спина ровная, а голова чуть вжата в плечи, словно она готовится к тому, что в любой момент в нее что-нибудь кинут. Честно говоря, я напряжена не меньше, потому что Айрис то и дело бросает в спину Бэйли полный ненависти взгляд. Она наверняка в курсе, с кем Ник Ровер вчера прокатился на «Молнии».

Как только звенит звонок, я тут же подскакиваю и, наспех схватив вещи, останавливаюсь рядом с партой Бэйли просто для того, чтобы Айрис видела, что она тут не одна.

– Прости, я вчера ушла, не попрощавшись, – виновато говорит Бэйли, когда мы выходим из класса.

– Ничего. Как твой парень себя чувствует?

– Айзек в поряд…

Ойкнув, Бэйли врезается в меня и хватается за мой локоть, чтобы не упасть, когда мимо проносится Айрис, толкая ее своим плечом.

– Эй, осторожнее! – кричит вдогонку Бэйли.

– Закрой рот, шлюха. – Не оборачиваясь, Айрис вскидывает руку и показывает средний палец.

– Вот же…

– Это та самая девушка, о которой я тебе говорила, ей нравится Ник.

– Что ж, тогда у нее беда со вкусом! – демонстративно выкрикивает Бэйли, потирая плечо. – Сочувствую ей.

– Ты в курсе, что, чем больше ты оскорбляешь и отталкиваешь Ника, тем больше ему нравишься?

– Предлагаешь мне переспать с ним, чтобы избавиться от него? Но если честно, то звучит нездорово. Ну кому в самом деле могут нравиться оскорбления? Погоди, дай угадаю: у него проблемы с родителями? Скорее всего, с матерью.

Прикусив губу, я сжимаю лямку рюкзака, раздумывая над ответом. Не уверена, что правильно говорить об этом, хотя это вовсе не секрет.

– Мама Ника погибла в автокатастрофе во время урагана, когда ему было двенадцать лет. Она ехала к нему.

Замерев, Бэйли прикладывает ладонь к губам и смотрит на меня, широко распахнув глаза. От насмешки и раздражения не осталось и следа.

– Господи, это ужасно, – выдавливает она. – Я и подумать не могла. А я ему столько гадостей наговорила за последнее время.