Трепет. (не) его девочка (СИ) - Маар Чарли

— Я решила уволиться из кафе, — громко говорю, пока Рустам не закрыл дверь и не скрылся вовсе. Он замирает и поворачивается ко мне. Молчит и ждет, что я еще скажу.

— Я решила уволиться, если меня возьмут на работу в галерею. Вот.

— Это хорошее решение. Нужна смелость, чтобы изменить свою жизнь, избавиться от ненужного и выбрать правильный путь, — мягко говорит мужчина. — Я тобой горжусь, Ян. Очень.

Шумно выдыхаю, когда за Рустамом закрывается дверь. Он мной гордится? Горжусь ли я собой? Наверное. Но главное другое — то, что он мной гордится, мне приятно. Такая мелочь — уволиться с временной работы, а он так говорит, будто я совершила нечто героическое. И я ничего не могу поделать с чувством удовлетворения внутри. Знаю, что неправильно это все — радоваться тому, что Рустам мной гордится, но изменить я это не в силах.

Если бы не эти его странные чувства, если бы не эти мои странные чувства, все было бы хорошо между нами, и мне не было бы так тяжело сейчас.

— В пять Карим будет тебя ждать, — я сжимаю пальцами смартфон, вслушиваясь в хрипловатый голос Рустама. Прошло два часа с тех пор, как он уехал, а приятное волнение, которое возникло после его мимолетной похвалы насчет моего решения уволиться, так и не стихло, а сейчас еще и усилилось под воздействием низких вибраций голоса мужчины.

— Хорошо. Поняла. Спасибо, Рустам, — я сижу на диване в гостиной, но как обычно разговор с отчимом вызывает слишком много тревоги внутри, несмотря на свою обыденность. Пожимаю ноги под себя и закусываю губу, раздумывая, сказать ли ему еще что-то или сбросить вызов?

— После собеседования не уезжай из галереи. Я за тобой заеду. Просто позвони, когда закончишь.

— Хорошо, — шумно сглатываю и выдавливаю из себя согласие. Мне несложно добраться до дома самой, но Рустам говорил утром про важность сегодняшнего вечера, поэтому я принимаю решение не спорить с ним, а позволить приехать за мной. Честно говоря, когда я думаю о том, что сегодня может быть, у меня мурашки бегут по коже. Вдруг я увижу Сашку? Я так по нему скучаю…

— Вот и отлично. До вечера, Ян, — прощается мужчина и отключается.

Смотрю на время и понимаю, что до пяти еще долго, так что я успею съездить в кафе и написать заявление на увольнение, но ведь на должность в галерею меня еще не приняли, а значит, есть риск потерять и то, и другое, и остаться вовсе безработной. Задумываюсь о том, пугает ли меня это? Наверное, нет. Потому что я в кафе не хочу работать. Вспоминаю слова Рустама "это не твое место" и может только сейчас впервые осознаю, насколько оно действительно не мое, и что даже если в галерею меня не возьмут, в кафе я не вернусь. Лучше постараться и найти себе более подходящую работу, даже пусть тоже временную или без хорошей зарплаты, но во всяком случае ту, что будет доставлять мне радость и удовлетворение. Поэтому, порывшись в гардеробе и найдя более-менее подходящий костюм, состоящий из бежевой юбки до середины бедра, белой блузки и приталенного пиджака, я все же вызываю такси, чтобы доехать до кафе и поставить жирную точку на своей работе официанткой.

— Долго тебя не было, мать! — когда вхожу, меня встречает Ника с широкой улыбкой на лице. — Какая ты нарядная сегодня. Офисная дама прям! — разглядывает меня девушка, обходя по кругу. — Если ты не в курсе, то форму в нашей забегаловке все еще не отменили, так что эти вещички все равно придется снять.

Я смеюсь и тепло обнимаю Нику, с которой проработала вместе достаточно долгое время, чтобы позволить ей иногда ерничать в свою сторону.

— Попрощаться пришла, Ник. Увольняюсь я.

Брови девушки взлетают на лоб, она присвистывает и сощуривает взгляд, сложив руки на груди.

— Вот это новости. И куда же собралась уходить наша скромняжка-Яна? Нашла работу престижнее? Не забудь про свою добрую подругу Никусю, — она смешно тыкает себе в грудь пальцами и напевает:

— Позови меня с собой… Я приду сквозь злые ночи… Ну или как там в песне?

Я смеюсь и сжимаю плечи девушки. Буду скучать по ее незамысловатым шуткам и нескончаемому позитиву, но, в конце концов, я же не в другую страну переезжаю жить, а просто меняю место работы. Увидимся еще.

— Пока не знаю, возьмут ли меня, но очень на это надеюсь. Если что, твой номер у меня есть.

— Ловлю тебя на слове, красотуль. Ты, кстати, могла бы позвонить и рассказать, что у вас там со Звергом, срослось или нет? — обиженно дует губки Ника. — А то телефон он тебе оставил, и даже, говорят, заезжал за тобой сюда, а о дальнейшем я ничего не знаю. Так что было-то?! Интересно же, Алексеева!

Меня прошибает озноб при упоминании Максима. Ника не виновата, конечно, она же не в курсе, что тогда случилось, но и рассказывать ей я не собираюсь, зачем? Это неприятно для меня, и я не хочу, чтобы кто-то знал об этом случае, тем более посторонние люди, пусть даже я уверена, что Ника не пойдет трубить об этом на каждом углу.

— Ничего не вышло, — отмахиваюсь я, обхожу девушку стороной и направляюсь в сторону кабинета начальника. — Мы слишком разные с ним. Вот и все. Что тут рассказывать?

— Говорят, его с нескольких игр сняли, — бросает Ника мне в спину. — Какой-то конфликт у его папаши с кем-то. Что именно произошло не пишут, разумеется, но, видать, серьезное что-то.

Я стараюсь идти ровно и никак не выдать свое состояние Нике после сказанного. Я знаю, с кем конфликт у отца Максима, и почему его сняли с игр. Больше чем уверена, что это дело рук Рустама. Он бы просто так не оставил его. Удивительно, что отчим ничем не показал, что идут серьезные разборки со Звергом. Да, он все время занят, да, он много работает, но догадаться, где он и чем именно занимается, невозможно, и сам Рустам ни о чем никогда не рассказывает. Получается, что в эти дни он сильно прессовал Зверга и его семью. Сколько же у него на самом деле связей? Насколько мой отчим влиятельный человек?

— Не знаю, Ник, ничего про Максима. Жаль, что его сняли с игр. Хороший он игрок, — говорю уклончиво, после чего скрываюсь за дверью кабинета начальника. Не хочу больше о Зверге общаться. Поскорей бы написать заявление и уйти отсюда, чтобы не нарваться на очередные вопросы Ники о Максиме.

Я начальника заранее предупредила по телефону, что приеду. Думала, он будет спорить или возмущаться, что ему так срочно официантку на замену не найти, но босс ничего не говорит, и заявление подписывает спокойно.

Может, Рустам все же вмешался? Позвонил и сказал, чтобы тот не держал меня?

Трясу головой и отбрасываю эти мысли. Честно говоря, на данный момент, мне плевать, потому что эта работа мне не нужна, и всю правильность своего решения я в полной мере ощущаю, когда выхожу из кафе, глубоко вдыхаю теплый воздух и чувствую, как цепи на сердце рвутся.

Это не мое место. И мне не о чем жалеть.

Улыбаюсь, подставив лицо лучам солнца. В моей жизни пока не все мирно, но один шаг к изменениям сделан. Теперь я хотя бы частично понимаю, в каком направлении двигаться. И пусть с требованием Рустама жить с ними и с его чувствами я до конца смириться не могу, и тем более не могу смириться со своими постыдными ощущениями, но знаю, что могу попробовать взять из этого самое лучшее для себя и Сашки. Безопасность. Почему-то я точно знаю, что ее он всегда будет в силах нам дать. А мне она нужна всего-то на первое время. Пока сама не могу ее обеспечить…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Времени до собеседования еще много. Решаю, что в галерею поеду на метро. Даже пообедать успею. По пути к станции стараюсь думать о предстоящем вечере, о возможной встрече с братом, о будущей работе, которую надеюсь получить, несмотря на отсутствие вдохновения. С мыслей меня сбивает появление автомобиля, резко затормозившего прямо передо мной. Я сразу узнаю эту машину и кому она принадлежит, еще до того, как опускается стекло и я вижу злые синие глаза.

— Привет, Яна. Как дела?