Франческа Клементис - Любовь нельзя купить
Тесс кивнула.
— А ты уверена, что можешь это делать? — с сомнением спросила Лара — В моей прежней школе ты ничем подобным не занималась.
— Это потому, что меня об этом не просили, — кое-как вывернулась Тесс.
Они с Максом уже обсуждали, что следует говорить Ларе о новой работе матери. Сказать ей правду и надеяться на то, что она будет держать все при себе, они не могли. Ей было десять лет, она была маленькой женщиной и создана чтобы болтать. Поэтому они сочинили легенду о том, что Тесс до рождения Лары была преподавательницей йоги и только сейчас у нее появилось время возобновить эти занятия.
Лара, как и большинство детей, не могла поверить в то, что кто-то из родителей вел сколько-нибудь осмысленное существование до ее рождения. Эта убедительная история показалась ей довольно скучной, так что со стороны дочери не последовало дальнейших расспросов.
— Обещай мне только одно, мама, — серьезно произнесла Лара.
Тесс выжидающе смотрела на нее.
— Говори.
— Обещай, что не наденешь больше ни эти леопардовые леггинсы, ни майку, через которую виден бюстгальтер, ни свои полосатые колготки или что-нибудь с блестками. Все это так неприкольно!
Тесс неожиданно задела эта просьба. Лара перечислила любимую одежду своей мамы, ее домашний наряд. Все эти вещи она покупала, когда рядом с ней никого не было, а надевала их, когда оставалась одна или когда они были в отпуске без друзей. Это была ее гражданская одежда — неуместная и немодная, намеренно не подходящая к ее обычным безликим вещам.
Иногда Тесс задумывалась: а не отказаться ли от несвойственного ей стиля, который, насколько помнится, она никогда не выбирала сознательно, и не перейти ли постепенно к эксцентричной одежде, которую предпочитала? Но она знала, что не сможет этого сделать. Слишком много возникнет вопросов.
Она чувствовала себя в своей тарелке, когда одевалась вопреки общепринятому, однако дочери было неловко за свою мать. Это задевало ее. Тесс загоняли обратно в клетку, из которой в последние дни она сделала несколько пробных вылазок.
— Ну разумеется, — мягко ответила она Ларе.
Ей хотелось, чтобы дочь гордилась ею, что было даже важнее, нежели испытывать гордость за саму себя. И, проходя мимо Лары, Тесс прибавила серьезным тоном:
— Я, пожалуй, похожу в твоей майке.
— Мама! — закричала Лара.
— Я пошутила.
Но Тесс хотелось бы, чтобы это было взаправду. Она подозревала, что Хитер с радостью явилась бы в школу в прозрачной кофточке, и ее не волновало бы, что скажут дети.
Они услышали, как стукнула крышка почтового ящика, и на пол упала корреспонденция. Лара побежала, чтобы забрать ее. Она была еще не в том возрасте, чтобы интересоваться всей почтой. Но иногда там попадались бесплатные подарки, вроде наклеек и ручек. Все остальное было скучно. Одни коричневые конверты. Она протянула их Максу, который взглянул на них и сказал недоумевающее:
— Мы живем здесь два дня. За что же у нас могут быть счета?
— Открой конверты, — с тревогой произнесла Тесс. — Может, это рекламные листовки или еще что-нибудь в этом духе?
— Подождем, пока Лара уйдет, — прошептал Макс.
Тесс вздрогнула. Разумеется, им не следует этого делать при Ларе, но лучше бы она сказала это сама; ей было неприятно, что Макс терял лицо.
— Пока, мама! — громко сказала Лара.
Тесс посмотрела на часы:
— Ты уже уходишь?
Лара глубоко вздохнула, как это делают дети, которых раздражают бестолковые родители.
— Я тебе уже говорила, мама, что хочу прийти в школу пораньше.
Макс тоже глубоко вздохнул:
— Она тебе это уже говорила, мама.
Тесс бросила на него сердитый взгляд:
— Хорошо, милая. Желаю тебе хорошо провести день.
Лара быстро поцеловала родителей и ушла.
Тесс повернулась к Максу:
— Ты можешь поверить, что еще на прошлой неделе она сама не ходила в школу и мы всегда отвозили ее на машине? Хотя теперь школа метрах, наверное, в двадцати отсюда. Глупо было бы ехать туда на машине.
Макс почувствовал, что она гордится своей дочерью и вместе с тем ей грустно оттого, что та взрослеет.
— Теперь наша девочка живет в незнакомом районе, ходит в школу, где никого не знает, и счастлива, как никогда.
Тесс улыбнулась:
— Мы всегда говорили, что ей было бы полезно ходить в школу пешком.
— Ну вот! — оживленно воскликнул Макс. — Иногда лучшие решения — это те, которые мы вынуждены принимать.
— Может быть. Посмотрим, как ты заговоришь после того, как вскроешь конверты.
Макс сел, неторопливо открыл конверты и пробежал глазами счета (как это ни печально, но рекламных листовок не было), после чего аккуратно положил бланки на стол.
— Ну? — с тревогой спросила Тесс.
Макс глубоко вздохнул:
— У нас очень, очень большая проблема.
Тесс закрыла глаза. Короткий курортный роман с бедностью закончился. Пока он длился, было забавно, а теперь, как говорится, «танцевали — веселились, подсчитали — прослезились».
«Что же нам теперь делать?» — спросила Тесс у самой себя.
Она знала, что надо бы поинтересоваться об этом у Макса, но у того был слишком озабоченный вид. Тесс решила, что она спросит у него потом. Она подошла к мужу и мягко обняла за плечи. Она хотела было помассировать их, но мышцы рук у нее болели, как и все остальное.
— Мы все уладим, — сказала она.
— Как?
В голосе Макса появились панические нотки.
— Сегодня нам нужно на работу. Поговорим об этом потом.
Макс слегка приободрился при упоминании о работе. Ему нравилось, когда нужно было предпринимать какие-либо конкретные действия. И он всегда лучше справлялся с практическими затруднениями, нежели с проблемами эмоционального свойства, например, когда речь заходила о ребенке. Он плохо воспринимал рекомендации вроде «живи сегодняшним днем», «мысли позитивно» или «веди счет благим делам». Он предпочитал иное.
«Почему бы мне не съездить в аэропорт Станстед? Интересно, сколько я на этом заработаю? — думал Макс. — Мне нравится общаться с людьми, которые ничего обо мне не знают, которые не ждут от меня какого-то определенного поведения. При них я могу сделать вид, будто у меня все в порядке, что я вполне уверенно чувствую себя в жизни и мне не нужна поддержка ни моей жены, ни кого-либо еще».
Он вспомнил, каким любезным стал Арчи, когда Макс согласился взять ночные рейсы, от которых все отказывались. Хитрый парень этот Арчи. Вряд ли будет его защищать или спросит, как он собирается выпутываться из долгов.
Вот с кем ему хотелось бы сейчас быть. С Арчи.
