Франческа Клементис - Любовь нельзя купить
Тим и сам этому удивился.
— Это потому, что твоя внешность никогда не имела для меня значения. То, что ты красивая, это, конечно, плюс, но особенной тебя делало все остальное.
Элисон игриво нахмурилась:
— Я могла бы и рассердиться на это. Большинству женщин, вопреки современному феминистскому учению, нравится, когда на их внешность обращают внимание.
— Прости, — растерялся Тим.
Он давно свыкся с тем, что Милли и ее подруги превратились в клонов после рождения первого ребенка. Если не считать редких вечеринок, все решения относительно внешности, казалось, диктовались практичностью.
Удобные туфли, простые прически, неброская одежда, — все дорогое, все выполняет двоякую роль: женщина заявляет о своей приверженности конформистскому стилю жизни и получает возможность уничтожить все до последнего проявления индивидуальности.
Но все это не волновало Тима, совсем не волновало. Даже если бы Милли носила желтые юбки-плиссе, это не поколебало бы его убежденности в том, что брак у него не сложился.
Элисон всему придавала значение. Она была все такой же сильной, самоуверенной, упрямой и решительной девушкой, как и в восемнадцать лет. И была так же красива. А детали не важны.
— Да ты не волнуйся, — слегка коснулась она его руки. — Я помню, что ты за человек. Не нужно мне ничего объяснять.
Тим почувствовал невыразимое облегчение. Пока Элисон не произнесла эти слова, он и не знал, что уже много лет ждет, чтобы кто-то сказал их, чтобы кто-то освободил его от необходимости что-то объяснять.
Конечно, Милли хорошо его знала. Но ей всегда хотелось еще и понять его. Она постоянно задавала ему вопросы, на которые он не хотел отвечать, и всегда пыталась найти сложную мотивацию, тогда как он был неизменно прост. Ему пришло в голову, что какое-то время назад она перестала на него давить. «Вот и хорошо», — язвительно подумал он.
Элисон провела его по тропинке к небольшой, поросшей травой просеке, окруженной высокими деревьями. Деревья стояли так близко друг к другу, что это создавало впечатление стены.
— Тут как в помещении, но под открытым небом, — с удивлением произнес Тим.
— Проходи, садись, — сказала Элисон. — Я умираю от голода.
Она раскрыла сумку от «Теско», где накупила сандвичей, салатов и пирожных, которых хватило бы для пирушки на компанию по меньшей мере человек из восьми. Пирогов со свининой не было, как не было и клубники. Тим понял, что ему будет что рассказать Грэму.
— Фантастика! — смеясь, сказал он.
— А что тут смешного?
— Тут нет ничего домашнего, низкокалорийного или натурального. И ты все это купила. И даже не у «Маркса и Спенсера»! Милли не назвала бы это пикником. Если в процессе приготовления пищи или ее потребления обошлось без мук, то у моей жены возникает ощущение, что она не состоялась как хозяйка, мать и всеобщая кормилица. Меня удивило, как все просто.
И тотчас Тим почувствовал неловкость. Он впервые заговорил с Элисон о Милли, и заговорил неуважительно. Он попытался вспомнить что-нибудь положительное, чтобы загладить вину. Он даже подумал, что если сумеет в разговоре с Элисон сформулировать проблемы своего брака, то им с Милли будет легче над ними работать, но сам не поверил в это.
— Все в порядке, — сказала Элисон, на сей раз касаясь его руки чуть более настойчиво. — Ты не предаешь свою жену, если считаешь, что я лучше организую пикники!
Однако оба знали, что он имел в виду нечто гораздо большее.
— Просто я слишком занята, чтобы тратить время на то, что люди умеют делать лучше меня, например, на приготовление пищи, — продолжала она. — В конце концов, это просто еда.
Но еда была великолепная, а то, что ее купили в магазине, избавляло Тима от необходимости нахваливать ее. Это давало ему возможность больше внимания уделять Элисон.
Элисон очень хорошо это понимала и не забыла об этом, когда готовилась к пикнику.
— То, что после всех твоих путешествий ты живешь в маленькой деревушке, не вызывает у тебя боязни замкнутого пространства? — спросил Тим, откинувшись на траву.
Элисон тоже прилегла рядом с ним.
— Именно потому, что путешествовала, я и смогла наконец осесть. Твой выбор не показался мне привлекательным — сразу после школы поступить в университет, а потом замкнуться на обустройстве частной жизни: жениться, обзавестись имуществом и все прочее. Разве у тебя никогда не возникало желания узнать, что происходит за рамками твоего мирка?
Тим посерьезнел:
— Конечно возникало. Но всюду не успеешь. Это никому не дано.
— А вот я успела. Во всяком случае, сделала то, что хотела. Да и ты мог бы попутешествовать со мной, а потом вернуться. Компьютерный мир подождал бы. Ты успел бы встретиться с Милли и нарожать детей. Но у тебя остались бы роскошные воспоминания, к которым можно было бы возвращаться, а не куча разного рода «если бы, да кабы».
— Может, твои воспоминания не были бы такими роскошными, если бы я отправился с тобой.
Элисон приподняла бровь:
— Не понимаю, как тебе такое в голову пришло. Мы же были лучшими друзьями. Никогда не спорили, ладили. Нам нравились одни и те же вещи, мы хотели одного и того же.
— В то время у меня было все, что необходимо. Мне не нужно было путешествовать по миру, чтобы осуществить свои желания. А вот тебе меня определенно было мало.
Элисон взглянула на него:
— У тебя всегда находились отговорки. А для меня ты был важен прежде всего.
Какое-то время они просто с удовольствием угощались. Тим ел, что хотел, не чувствуя себя обязанным доесть все, чтобы кого-то не обидеть. Он наслаждался покоем. Не нужно было следить за детьми, стирать с брюк пятна от варенья или вежливо смеяться над шутками подруг Милли. Он понимал, что даже думать так нечестно по отношению к жене, но ничего не мог поделать.
Когда он вновь встретился с Элисон, у него в голове точно произошло короткое замыкание, и теперь он мыслил по-новому.
Тим перемотал назад пленку своей жизни до того момента, когда позволил Элисон уйти. В переснятых кадрах он отправился с ней в путешествие. И та жизнь оказалась лучше, чем эта, гораздо лучше. Путешествие не только расширило его кругозор, оно добавило ему новые черты, позволив усовершенствоваться. И теперь он не стремился оправдывать ожидания других людей да и свои собственные.
Они с Элисон становились все ближе друг к другу по мере того, как вместе познавали мир. Она смягчалась, училась подстраиваться под него, умеряла свои амбиции.
И вот наконец они возвратились в Англию, поженились, и у них…
— Почему у тебя нет детей, Элай? — с любопытством спросил он.
