Жестокие игры мажора (СИ) - Демина Маша

Нервно сглотнув, я медленно поднимаю голову и мельком оцениваю черные мраморные стены со встроенной подсветкой, что только придает мрачности этому помещению, после чего натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Но не из-за него сердце заходится в бешеном ритме.

В отражении я вижу не только себя.

За мной прозрачная перегородка с тропическим душем, который водопадом падает на высокую мощную фигуру Илая…

Твою ж… мать.

Я застываю на месте, не в силах проглотить свой вздох. Кажется, еще чуть-чуть – и я вообще разучусь дышать. То, что я вижу, пробуждает в моем животе сотню маленьких порхающих бабочек. Их так много, что они начинают убивать друг друга, падая тяжестью в самый низ.

Тук.

Тук.

Тук.

Пульсация нарастает, и мне приходится сжать бедра крепче.

Я настолько заворожена происходящим, что совсем не думаю о том, что постыдно подглядываю за обнаженным парнем в душе.

У меня все сжимается. Абсолютно все. За секунды я оказываюсь полностью охваченной огнем. Беспощадным. Удушающим. Хотя, судя по отсутствию пара в ванной комнате, Илай принимает далеко не горячий душ.

Новое сильное чувство проносится сквозь меня неконтролируемой бурей и собирается болезненной тяжестью внизу живота.

Капли воды разбиваются о его сильные руки, испещренные чернилами, вены на них напрягаются от каждого мощного движения крепкого кулака по неприлично твердому и длинному… члену.

У меня перехватывает дыхание.

Челюсть ползет вниз.

Вот же… черт…

Он дрочит.

Стыд пытается подобраться к моему горлу тяжелым комком, но я снова и снова сглатываю его.

Сказать, что я шокирована — ничего не сказать.

Его большие мускулы сокращаются под татуированной кожей при каждом движении. Спортивные бедра расставлены и напряжены. Одной рукой он опирается о прозрачную перегородку, а второй медленно, с силой двигает по стволу. Его глаза страстно закрыты, а лицо искажено гримасой. Удовольствия или боли – сложно сказать. Но, судя по хриплым стонам и тому, как он облизывает мокрые от капель губы… ему хорошо.

Я не должна испытывать трепета при виде такой развратной сцены. Не должна задыхаться и чувствовать, как волна накрывает меня дрожью и рассыпается мурашками по рукам.

Но сейчас разум бессилен против природной реакции моего глупого тела. И любопытства, которое когда-нибудь станет моей самой большой проблемой.

Я… я не могу отвести взгляд/отвернуться/не смотреть. Хотя и пытаюсь.

А в следующую секунду он открывает глаза и впивается в меня безумным взглядом. На мгновение мне кажется, что его большое тело вздрагивает от неожиданности. И на то же мгновение Багиров замирает. Но только на мгновение.

Не отрывая от меня угольно-темных глаз, он снова начинает дрочить. А я с позором признаю свое поражение и опускаю взгляд. Ничего не могу с собой поделать. Мне хочется посмотреть еще раз, как головка его члена то исчезает в его большом кулаке, то появляется.

Я нездорова, да?

Зачем я туда смотрю?

Встряхнув головой, я поднимаю глаза, но все равно делаю это медленно, будто нарочно выигрываю время, чтобы увидеть каждую подробность.

Его мышцы прячутся под татуировками. Сумрачная кожа блестит от капель воды. Грудь распирает от интенсивности движений.

Я не знаю, какой дьявол меня ведет, когда я зачем-то подхожу ближе, вынуждая Багирова предупреждающе обнажить зубы.

Я взволнованно облизываю губы, ощущая азарт, плещущийся в крови озорной шалостью.

Мне нравится, как он меняется от моей близости. И нравится, какой смелой я становлюсь. Это, конечно, сейчас больше глупость, чем смелость. Но я хочу подразнить его.

В конце концов, между нами перегородка и я в любой момент смогу убежать. Наверное…

Тяжело сглотнув, я неуверенно расстегиваю пару пуговиц блузки, поднимаю руки и медленно тяну топик вверх. Глаза Илая вспыхивают опасным блеском, когда мои соски сжимаются от касания легкой прохлады. Хотя в остальном я вся горю.

Илай царапает стекло сильными пальцами, издавая гулкий рык, будто мечтает схватить меня за волосы, и движения его другой руки становятся агрессивнее.

Все его мышцы сокращаются от того, с какой силой он водит кулаком по своей длине. Я бы сказала, это похоже на жесткие удары, которые и были источником влажных шлепков.

Шипение вырывается сквозь его стиснутые зубы, и лицо Багирова искажает мучительная гримаса.

На самом деле, я полностью разделяю его напряжение. Стоя здесь перед этим диким парнем, я чувствую, как собственное возбуждение делает мои бедра предательски влажными. Хотя они и не были до конца сухими. Но я не обращаю на это никакого внимания, потому что полностью сосредоточена на удовольствии Багирова. И проклинаю себя за одну только мысль: каково это будет – прикоснуться к его твердой с выпуклыми венами длине. Почувствовать, каким тяжелым окажется его член. Почему-то я уверена, что так и будет. И каково это – попробовать его на вкус.

Я задыхаюсь в такт его движений и не замечаю, как из моего рта выливается жалобный стон.

Откуда все эти грязные мысли?

Боже. Мне нужно к врачу. Это ведь ненормально – хотеть попробовать поместить эту штуковину в свой рот?

Но вид Багирова лишает меня рассудка. Вытягивает мою темную сторону на поверхность. О которой я совершенно точно не знала до этого момента.

И я не понимаю, почему так заворожена тем, как парень удовлетворяет себя тяжелым кулаком.

Я вижу, как его дыхание становится резче. Грудь вздымается быстрее. Его шея напрягается до выступающих желваков. Кадык дергается, и я слышу его громкий стон, прежде чем он делает еще одно грубое движение и его татуированный кулак замирает у самого основания. Я полностью сосредоточена на этом моменте. Поэтому не упускаю из виду, как его член дергается в крепкой хватке, квадратные кубики мышц сокращаются на мужском прессе и, хлопнув под сдавленное рычание по стеклу, Багиров кончает.

Белые густые капли брызгают на стекло и, смешиваясь с каплями душа, стекают кривыми ручейками вниз. Он запрокидывает голову назад, подставляя лицо под воду и дергая острым кадыком, который грозит прорвать татуированную кожу. Сперма все еще брызжет на стекло. Ее так много, что она пачкает его длинные пальцы, стекая с них вязкими каплями прямо на массивные бедра.

Я резко выдыхаю и отступаю назад, впервые задышав полной грудью.

Илай выдыхает и опускает голову. Его сильные плечи быстро вздымаются и медленно опускаются, после чего немного расслабляются. Затем я вижу, как он выдавливает кулаком последнюю вязкую каплю прямо с набухшей головки, подцепляет ее пальцем и, отодвинув стеклянную перегородку, лениво выходит из душа.

Он не удосуживается взять полотенце. Или смыть с себя сперму. Ничего подобного.

Багиров поднимает дикий взгляд грозовых глаз и идет на меня.

Сердце екает под ребрами.

Моя грудь судорожно вздымается. Ноги ватные и непослушные, но каким-то чудом мне удается заставить их сдвинуться с места.

Багиров делает шаг вперед. Я – два маленьких шага назад. И так, пока он не оттесняет меня к выходу.

Но уже на пороге он протягивает руку и хватает меня за шею. Я распахиваю рот с глухим аханьем.

Я вся дрожу.

Мое горло двигается под его большой ладонью.

Багиров медленно нависает надо мной, чтобы коснуться моих губ тем самым пальцем и размазать по ним свою… сперму. Снова. Будто ему доставляет извращенное удовольствие пачкать меня собой.

В груди все сжимается, и я перехожу на короткие частые вдохи. Щелкнув по моим губам, Багиров опускает руку и щипает за сосок, вырывая прерывистый писк из моего рта.

А потом он просто берет и мягко выталкивает меня за порог.

— В следующий раз хорошо подумай, прежде чем решишь подразнить.

И захлопывает перед моим лицом дверь.

Глава 22

Зараза.

Мне потребовалось еще десять минут холодного душа, чтобы остыть. Несмотря на то, что я избавился от всей спермы, пульсирующей в яйцах, я чувствую себя максимально неудовлетворенным.