Жестокие игры мажора (СИ) - Демина Маша

— Ты как-то сказала, что я первый у тебя. Во всем. Что касается этой милой киски? — Илай дует струйкой теплого воздуха на мои чувствительные складки, и я начинаю ерзать. — Что скажешь? Ты позволяла кому-нибудь пробовать себя на вкус?

Я прикрываю глаза и взволнованно облизываю свои губы.

Чертов пошляк.

И вообще… какого черта меня это возбуждает?!

Господи, наверное, это безумие заразно.

Илай накрывает мой клитор языком, напоминая о себе, и обводит его. Сильно. Вырывая из моей груди глубокий стон.

— Я жду ответа, Ведьма.

— Н-нет, — выдыхаю прерывисто.

Илай останавливается, и внутри меня все замирает. А потом он целует мое бедро и я снова растекаюсь в его сильных руках.

— Что на счет… — его палец вновь оказывается между моих ягодиц, и у меня перехватывает дыхание. — Тут я тоже первый?

— Д-да.

Илай издает рычащий звук одобрения и вводит кончик пальца, вынуждая выгнуться меня дугой.

— Я не понимаю, какого черта ты со мной делаешь, Ведьма, но, если я узнаю, что ты с кем-то поделишься этим, прикончу и тебя и его. Это ясно?

Я киваю, даже не успев подумать, и мое горло нервно дергается от серьезности в его грубом голосе.

— Хорошая девочка, — он поощряет меня целомудренным поцелуем в самом интимном месте, но на этом его сдержанность заканчивается.

Багиров скользит языком от одного моего входа к другому. И делает это снова и снова, словно без слов дает мне понять, что все это… его.

Он заявляет на меня право, как первобытный человек. Как голодное животное, которое не упускает ни одного миллиметра, вылизывая меня, как тарелку после вкусного обеда.

А потом я вновь чувствую, как его палец присоединяется к уверенным движениям языка. И когда Багиров в очередной раз подбирается к запретной зоне, я собираюсь вцепиться в его короткие волосы, но моя голова откидывается со стоном назад, потому что он атакует меня сразу в двух чувствительных точках и живот напрягается от уже знакомой тяжести.

Внизу все так сильно сжимается, что я выгибаюсь в поисках облегчения.

Я чувствую, как он сводит меня с ума, кружа языком по клитору и одновременно проталкивая свой палец между моих ягодиц, заставляя сжиматься вокруг него от новых ощущений. И эти ощущения пробуждают во мне то, с чем я не сталкивалась до этого момента. Что-то пугающее и в тоже время завораживающее. Что-то, что мне необходимо получить здесь и сейчас.

Я совершенно не контролирую свое тело, которое извивается и полностью отдается на съедение этому животному.

Господи. Что он со мной делает?

Я не должна так хотеть всего, что он дает мне.

Но я хочу.

Багиров рычит и неотрывно истязает меня сверху своим ртом, зубами и языком, а снизу – умелыми движениями пальца, который с каждым разом я позволяю погружать все глубже и глубже.

О, Боже.

Я зажмуриваюсь, выгибаюсь и царапаю диван.

— Илай… я… больше… черт… я не могу…

Но это не останавливает его. Наоборот. Илай становится еще агрессивней. Напористый. И совершенно неконтролируемый. Будто он наказывает меня и одновременно боготворит.

Я изливаю стоны, которые оглушают меня. Но не так сильно, как гортанные звуки, исходящие от Багирова, пока он продолжает пожирать меня.

А потом Илай резко утягивает в свой чертов рот мой клитор и, выпустив с развратным звуком, щелкает по нему языком, резко вынимая палец.

Все происходит так быстро, что я позволяю этому разрушить меня. Боль, жжение и удовольствие сливаются воедино, но даже тогда Илай не останавливается, продолжая сводить с ума своим греховным языком. Он дарит мне череду бесконечных ощущений за секунду до того, как меня захлестывает еще один дикий оргазм, и я кричу, слыша, как мой голос срывается на хриплые вздохи. Но даже тогда Илай не останавливается и вновь и вновь всасывает мой пульсирующий клитор, пока во мне что-то не ломается и из глаз не вырываются горячие соленые капли.

Голова идет кругом, и я ничего не могу поделать с тем, с какой силой распадаюсь на частички, будто попала в шторм.

Вокруг меня разлетаются какие-то дикие стоны, граничащие с криками, прежде чем я понимаю, что источником всех этих звуков являюсь я сама.

Меня трясет. Звезды на небе исчезают. Вокруг все темнеет до белых вспышек перед глазами, и в этот момент я пугаюсь по-настоящему.

Потому что теряю себя.

Теряю реальность.

Я плачу, не сумев справиться с наплывом эмоций. И в тоже время чувствую себя как никогда легко, будто мое тело – невесомое перышко, парящее в воздухе.

А может, все это было сном? Горячим. Ужасным. Сном.

Но когда зрение возвращается, я снова вижу этот сон, совершенно беспомощно наблюдая, как Илай поднимается между моих ног и медленно облизывает влажные от моего возбуждения губы.

Я задыхаюсь, все с той же беспомощностью наблюдая, как он движется по моему телу вверх, чтобы слизать мои слезы, а затем поцеловать.

С языком. Грубо. Глубоко. Грязно.

Заставляя меня слизывать с его губ отголоски того, что он делал со мной мгновение назад.

Этот поцелуй недолгий. Илай быстро отстраняется, но кое-что остается.

Вкус.

Вкус дурного решения…

Глава 21

Багиров ушел.

А я так и не набралась смелости посмотреть ему вслед. Или мне просто лень было шевелиться, испытывая свое тело совершенно по-новому.

Еще несколько минут я так и лежу, глядя в потолок, на котором нашла единственное мне знакомое созвездие Малой Медведицы. Я чувствую себя немного странно. И меня удивляет, как спокойно я возвращаюсь в реальность. Будто то, что только что произошло между мной и Багировым, в порядке вещей.

С тяжелым вздохом я все-таки присаживаюсь на диване и даю себе немного времени. Голова кружится…

Бросив на себя заторможенный взгляд, я прикусываю нижнюю губу, неуклюже возвращая юбку на бедра, топик на грудь, а блузку застегиваю на пару пуговиц посередине.

Я делаю глубокий вдох и подтягиваю колени к груди, обнимая их и подпирая подбородок. Взгляд падает на небрежно вывернутые колготки, лежащие на полу в компании перекрученных трусиков. А потом замечаю влажное пятнышко на темной обивке дивана.

Из горла вырывается смущенный смешок, и я ударяюсь лбом о колени, медленно поворачивая голову из стороны в сторону.

Это какая-то другая Алиса. Незнакомая мне.

Соскользнув с дивана на нетвердые ноги, я поднимаю трусики с пола и возвращаю их обратно на бедра. Но замираю, ощутив насколько я еще влажная там…

Решив найти Илая, я двигаюсь в направлении коридора, но останавливаюсь на полпути у одной из дверей, услышав странные звуки.

Сердце заходится в груди от волнения, когда сквозь шум воды я снова его слышу.

Грубый рычащий стон.

Нет. Мне не послышалось. Может быть, Багирову плохо? Он упал и не может встать? Ударился?

Я балансирую между тем, чтоб открыть дверь и убедиться, что с ним все в порядке, и тем, чтобы развернуться и уйти.

Конечно, после того как он уже дважды видел меня полностью голой, мне, наверное, глупо смущаться его шикарного тела во всем великолепии, хотя, вероятно, он еще не успел раздеться, но все же нет. Мне лучше уйти. Я и так сегодня натворила глупостей. Достаточно.

Но я даже не успеваю развернуться, как вновь слышу сдавленный звук.

Закусив губу, я чувствую, как мое лицо искажает эмоция отчаяния. Я поднимаю ладонь, чтобы постучать в дверь, но потом сжимаю пальцы в кулак и опускаю руку.

Может, мне все еще слышится эхо тех звуков, которые он издавал между моих ног?

От воспоминания щеки вспыхивают жаром.

Приложив ухо плотнее к двери, я совершенно случайно надавливаю на нее и, под ухающее вниз сердце, вваливаюсь внутрь…

Ой…

Я так и замираю в неуклюжей позе, едва удержавшись на ногах. Сикось-накось. С раскинутыми по сторонам для равновесия руками. А когда я слышу те же самые звуки, но более четко, мое сердце тоже съезжает вниз. Сикось-накось. А потом я различаю влажные шлепающие звуки.