Первая скрипка для злого доктора (СИ) - Варшевская Анна
– Ох, да ну вас, – ворчу себе под нос. – Вы и с того света придёте, чтобы устроить разнос.
– Вот именно, – торжественно кивает старый скрипач, и я вижу в его улыбке довольство и…. спокойствие.
Словно вот теперь он сделал всё, что хотел.
Сердце щемит, и я встаю, чтобы немного отвлечься и не разреветься снова. Прохожу вперёд, огибая памятник Розы – чуть подальше за ним заросли высокой травы и кустарника кажутся совсем уж непроходимыми.
И когда уже собираюсь отвернуться, какая-то непонятная сила заставляет меня всё-таки остановиться и вглядеться.
А потом я ахаю.
– Не может этого быть…
– Что там? – приподнимается со скамьи Иосиф Давидович.
– Сидите-сидите, – машу ему рукой. – Но, кажется… это же…
Приседаю, разводя руками переплетение сухих веток и корней, пачкаюсь в земле и вижу край плиты… с крылом на ней.
– Вот же оно.… – говорю тихо.
– Ну что ж, – раздаётся за моей спиной – старый скрипач всё-таки поднялся и теперь, как и я, смотрит на почти ушедшее в землю, заросшее надгробие, – кажется, это достойный финал все этой истории, не так ли?
Эпилог первый
(с оттенком грусти, зато жизненный)
Как бы скептически Иосиф Давидович ни относился к врачам, их прогнозы оказались чуть точнее, чем его уверенное брюзжание.
Хоть и, к сожалению, ненамного.
Мой учитель уходит во сне, спокойно и мирно, спустя почти год, незадолго до следующего фестиваля. Юрий Владимирович, к которому я обращаюсь за помощью в организации прощания, соглашается с тем, что желание профессора следует соблюдать. И похороны проходят без торжественного марша.
Правда, всё равно на них приходит, кажется, весь город.
Весь городской оркестр во главе с Павлом Петровичем. Наш дирижёр еще крепко стоит на ногах, но у него уже появился постоянный заместитель – первый альт, высоченный, бородатый, невероятный музыкант.
Сотрудники музея. Мои ученики и коллеги из музыкальной школы.
Жанна Вадимовна, с которой мы достигли хрупкого равновесия, которое еще укрепляется после того, как несколько месяцев назад я родила Антону дочку.
Моя бабаня, которая провела последний год рядом со старым скрипачом. Их спокойная и какая-то удивительно близкая дружба стала для меня примером чего-то невероятного…
Сам директор завода тоже присутствует со всей семьёй. Кроме Авроры. Элька рассказывает мне потом, что наша бывшая одноклассница почти сразу после того неудачного скандала со мной в главной роли уехала в столицу и теперь она какой-то модный инфлюэнсер с кучей подписчиков в социальных сетях.
Влад, пришедший вместе с подругой, не отходит от нее ни на шаг – Эля беременна, и беременность протекает тяжело. Поэтому они быстро уходят, обняв меня на прощанье.
А к нам с Антоном, когда все уже начинают расходиться, подходит невысокий мужчина в возрасте, представившийся юристом Иосифа Давидовича и попросивший зайти к нему для кое-каких уточнений.
– Алёна Михайловна, – юрист и, как он сам сказал, нотариус, собравший нескольких человек в своём небольшом кабинете через несколько дней, протягивает мне запечатанный конверт. – Иосиф Давидович просил передать вам это.
– Что это? – спрашиваю немного хрипло, и Антон, сидящий рядом, обнимает меня, прижимая к себе крепче.
– А вы откройте, – за очками пожилого мужчины поблёскивают на удивление доброжелательные глаза.
– Долго ещё?! – возмущается пожилой обрюзгший человек, которого мы все сегодня видим впервые.
Оказалось, что у Иосифа Давидовича есть сводный брат по имени Владимир, намного моложе. Который как-то моментально ухитрился узнать о смерти старого скрипача. И приехал вместе с женой, заявив, что ему положена обязательная доля в наследстве.
Какое наследство может быть у моего учителя, я понятия не имела. Но, как оказалось, об этом знал его юрист, которому профессор оставил все распоряжения.
– Сколько можно? – продолжает разоряться мужчина. – Устроили тут представление! Я единственный законный наследник Йоси, так что…
Меня даже передёргивает.
Сразу представляю, как Иосиф Давидович посмотрел бы на человека, посмевшего назвать его Йосей!
Торопливо, спеша избавиться от всего этого и выйти с мужем на улицу, где бабаня вместе с Вовой катают коляску с нашей дочерью, вскрываю конверт и с недоумением смотрю на выпавшие довольно странного вида бумаги.
– Что это? – поднимаю глаза на юриста.
– Видите ли, – мужчина откашливается, подходит к большому сейфу и открывает его, – Иосифу Давидовичу принадлежала скрипка.… Думаю, вы и сами знаете, о чём я? – протягивает мне знакомый футляр.
– Да, его скрипка, – я осторожно забираю её из рук мужчины, на глаза снова набегают слёзы.
– Это скрипка рук Жана Батиста Вийома, – произносит он негромко, и челюсть у меня невольно ползёт вниз.
Прославленный французский мастер, чьи копии инструментов Страдивари и Гварнери были неотличимы от оригиналов настолько, что даже великий Паганини не мог с точностью определить, какая скрипка является изначальным образцом…
– Но… как же… Иосиф Давидович никогда и не упоминал.…
– Тем не менее, это именно она, – в уголках глаз юриста собираются морщинки, как от улыбки. – И теперь её владелицей стали вы. Все эти документы подтверждают ваши права. Скрипка не входит в государственную коллекцию уникальных музыкальных инструментов, но все данные о ней, разумеется, есть – и вам в своё время нужно будет оставить чёткие указания, кому вы её передадите.
– Скрипка?! – возмущённый голос «законного наследника» вырывает меня из шокового состояния. – Вы серьёзно? Кого может волновать какая-то скрипка, что за…
Его тычком в бок останавливает жена – молчавшая до этого времени. Суёт под нос мобильный.
– Она что, стоит двести тысяч долларов?! – брызжа слюной, верещит мужчина. – Да как вы смеете?! Вы.… вы… это я наследник! А не какая-то там…
Договорить он не успевает, потому что Антон, которому явно надоел весь этот шум, встаёт и делает в его сторону широкий шаг.
– Следите за языком, – цедит мой муж таким тоном, что столбом застывают все в кабинете. – Вы получите то, что заслужили… и что вам полагается законом! Но только в том случае, если сейчас закроете свой поганый рот и будете вести себя тихо, ясно вам?!
Владимир как-то очень быстро сдувается. И хотя продолжает буравить нас ненавидящим взглядом, больше не выступает.
– Кроме скрипки Иосиф Давидович оставил вам также… – вот теперь юрист действительно улыбается, – свою коллекцию виниловых пластинок и патефон!
Не удержавшись, смеюсь сквозь слезы.
Эта коллекция приводила меня в ужас всё моё детство и юность, когда учитель доставал очередную пластинку без опознавательных надписей, а я должна была угадать, что на ней звучит. А теперь всё это богатство принадлежит мне.
Кажется, моим ученикам в ближайшее время будет чем заняться.
Подписав все нужные документы, мы с Антоном выходим на улицу, оставив юриста разбираться с Владимиром и его женой. Не знаю, что он хочет получить – квартиру в старом доме? Деньги?
Мне плевать.
Я прижимаю к себе футляр со скрипкой моего учителя. И мне безразлично, сколько она стоит.
Потому что она бесценна.
Эпилог второй
(Окончательный)
Пять лет спустя
– А я говорю тебе, что не спал, – возражает мне муж, делая вид, что оскорблённо задирает нос. – Да как ты вообще могла обо мне такое подумать! Я даже оперу вчера с тобой выслушал – всю целиком!
– Ладно, прости, – тянусь и целую своего кардиолога в щёку. – Конечно, ты не спал. Просто слушал с закрытыми глазами. Ой, тихо! Сейчас будут объявлять победителей!
Мы с мужем в очередной раз в столице. Приехали вместе с Вовой на ежегодный конкурс молодых исполнителей. Нашей дочери Аришке уже пять лет, и она осталась с обожающими ее бабушками, а вот нашему воспитаннику уже шестнадцать… И он сейчас стоит там, за сценой, в ожидании результатов.
