Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори
Какие-то отношения
Цикада оказалась похожа на здоровенную муху. Даже не на кузнечика, как изначально думала Аня, а просто-напросто на какую-то цеце переростка, или, чего хуже, на одного из тех мерзких кусачих оводов, что водились у берегов знакомой ей с детства реки.
Толстое насекомое, укрытое полупрозрачными крылышками точно плащом, сидело на шероховатой поверхности стены не шевелясь. Белый фон оттенял его крупные алые глазенки навыкате и округленькое буро-зеленое тельце. Как именно она издавала звуки, Анна не очень поняла, но верещание её, надсадное и повизгивающе-стрекучее, не могло заглушить серии чужых кратких вдохов. Словно человек, стоящий напротив, всё пытался судорожно втянуть воздух носом, громко и демонстративно принюхиваясь к чему-то.
— Что, Анютыч, новые духи? — выдал Максим Сергеевич.
— Костёр называется, — буркнула девушка в ответ.
— Тебе идёт, — расплылся в усмешке он, довольный удачной шуткой.
«Дебил», — с раздражением подумалось ей. Пришлось перевести взгляд с противной цикады вниз, на зацепившуюся за ветки ткань парео. Куда угодно готова была смотреть, лишь бы не на рожу вдруг возникшего посреди тропинки начальника.
Вернувшись в свою комнату после непростого разговора с Тимуром, девушка поняла, что спать ей вообще не хочется, а собирать особо и нечего. Вещи, которые она всё это время носила на себе принадлежали кому-то другому, а телефон умещался в кармашке легких хлопковых шорт, какие были на ней ещё в момент того злополучного взрыва на одной из трасс Таиланда. Всего-то несколько дней назад, а, казалось, уже прошла целая вечность.
Аккуратно сложив пестрые футболки Тимура на невысокий комодец, Аня взяла в руки парео и в необдуманном порыве решила отнести его к вольерам, чтобы отдать Марго. По её прикидкам труппа как раз должна была заканчивать собирать свои чемоданы и укладываться спать.
То, что она встретила Максима меж тускло освещенных аллеек удивления у неё не вызвало. Скорее обреченное, привычное уже даже отвращение в купе с желанием развернуться и свалить отсюда куда подальше.
Мельком пронеслась мысль, что начальнику её вечно удаётся каким-то немыслимым образом ускользнуть от внимания Хэ Яна и его парней. И влетит же кому-то снова, хотя и не совсем справедливо. Наёмников было вполовину меньше, чем оголтелых, вечно порывавшихся куда-нибудь сунуть носы членов театральной труппы. Попробуй уследить за всеми.
— Решила вернуться вместе с нами? — проговорил начальник, со скучающим видом наблюдая за тем, как девушка возится с тонкой тканью парео в попытках отцепить её от оказавшихся неожиданно хваткими веток. — Похвально. Хотя я думал, что задержишься.
— С чего бы?
Максим Сергеевич не ответил. Лишь окинул Анину фигуру наглым оценивающим взглядом и неопределенно хмыкнул, мол, догадывайся сама. Хотя догадываться тут было особо нечего.
— У меня такое ощущение… — девушка недовольно нахмурилась. Из-за сильного рывка кусты наконец поддались, но на красивом белом узоре осталась длинная затяжка. — Зараза, — пробормотала она, всё-таки поднимая взгляд. — Максим Сергеевич, вы меня тут со всем островом перетрахать согласны?
— Анютка, я ж совсем не прочь, если ты с кем-то приятно время проведёшь.
— Спасибо, — со всей серьезностью проговорила Аня. — Я искренне благодарна вам за столь щедрое дозволение, просто с барского плеча, иначе не скажешь! Вот уж удружил, царь-батюшка! — Она низко согнулась в поклоне до земли, едва ли не касаясь рукой каменной тропинки, а после, выпрямившись, ядовито поинтересовалась: — Один только моментик, Максим Сергеевич. Ты вообще какого хрена решил, что мне нужно твоё долбанное мнение по этому вопросу? Я тебе кто? Жена, любовница, прислужка личная? Да мы уже год как не вместе, а ты всё угомониться не можешь! В жизни таких неадекватов не встречала, мать твою… — Анна зло выдохнула, делая краткую паузу. — Неужели, чтобы ты от меня отвалил, действительно придётся уволиться?! Ты этого добиваешься?
Максим выслушал всю её гневную тираду с насмешливым выражением лица, сложив руки на груди и склонив голову набок так, словно бы хотел рассмотреть стоящую перед ним девицу получше. Разозленную, со срывающимся до крика голосом. Он все равно не воспринимал эти заявления как нечто стоящее внимания. Но помощница зарывалась, а ставить её на место у него было любимым развлечением.
Мужчина вдруг резко подался вперёд, выхватывая и сжимая в пальцах тонкий Анин подбородок с такой силой, что попытавшаяся было дернуться девушка почувствовала боль.
— Отпусти…
— Довела меня? — вкрадчиво прошелестел голос Максима у самых её губ. — А я предупреждал.
— Сам ты себя довёл, — прошипела она в ответ.
— Не провоцируй, Анна.
— Больной ублюдок, — сердито выплюнула она и тут же пихнула зажатое в руке парео в его ухмыляющееся лицо.
Почувствовав, как чужая хватка ослабла, девушка шарахнулась в сторону и поспешила прочь, обратно на виллу. Но просто так уйти ей не дали. Едва она успела сделать пару шагов, как до слуха донеслись мстительно брошенные слова:
— Вперёд, увольняйся, сучка психованная! Все равно обратно приползёшь, как только дойдёт, что никому такая истеричка, как ты, не нужна!
***
«Сирота. Ручки тоненькие, ножки тоненькие. Как жалко. А я трахаю её и плачу. Ах-ах-ха, классный анекдот, да, Аньк?»
— Да, Максим Сергеевич, просто заебись, как смешно, — шепчет она, давясь слезами, выкручивая худое, до виднеющихся прожилок вен запястье. Лишь бы на боль отвлечься, лишь бы не на гулкую пустоту в словно разорванной грудной клетке… не на воспоминания эти проклятые, возвращающие её туда, где она никогда больше оказаться не хотела бы.
«М-м-м, так бы и зажал тебя в тёмном углу. Ах-ах, а что ты так смотришь? Просто в шутку, выражение такое»
— Ха-ха.
«Анька, я не знаю, что сделаю, если тебя кто-нибудь обидит. Ты мне дорога»
— А что ты сказал на утро? — Пальцы выворачивают кожу до сведенных мышц, до хруста кости.
«Слушай, я что — то расчувствовался и хрени какой-то наговорил вчера, не бери в голову. Ах-ах»
— Поздно, мать твою, — выплюнула она со всхлипом. — Чёртов трус.
«Я тебе ничего не обещал»
— А-а-а-а, сука-сука-сука! — почти с размаху Аня уткнулась лбом в собственные колени и хрипло закашлялась в безуспешных попытках угомонить свою судорожно дёргающуюся в рыданиях грудь. — Проваливай!
— Ань, Анют, остановись, — раздалось совсем рядом, но так тихо, что она и не услышала.
Пытаясь разомкнуть её пальцы, застывшие в попытке вырвать собственные волосы, Тимур крепко прижал скрюченное, трясущееся тело к своему и зашептал:
— Остановись, слышишь? Ты себе делаешь больно, не ему.
— Уйди!
— Ань, пожалуйста.
В какой-то момент ему показалось, что она задохнётся слезами, но девушка лишь свистяще вытолкнула воздух сквозь зубы и тихонько завыла, уткнувшись в его футболку. Тимур постарался как можно осторожнее опуститься вместе с ней на мягкий ворс ковра, не разрывая объятий и негромко нашёптывая что-то утешающее. Ладонь его легла на рыжеволосую макушку и принялась аккуратно поглаживать, отчего девушка начала понемногу успокаиваться.
Он скрашивал своё одиночество прогулкой по пляжу, пока время не перевалило за полночь, а костёр, оставленный без присмотра, не затих сам собой. Перемолотые по несколько десятков раз мысли утомили Тимура настолько, что решение, простое и самое легкое, пришло уставшему сознанию само собой: пора ложиться спать. А завтра, на свежую голову, сказать уже, наконец, Ане всё, как есть. Потому что этой ночью он делать ничего совершенно точно не собирался. И потому что испробовал все средства, даже попытался наступить… нет, не просто наступить, он хотел собственной совести это горло разодрать. Но, оказывается, некоторые обещания важнее принципов.
А потом Кэролайн увидела Анну всю в слезах. Порой Тимур терпеть не мог вездесущий нос сестры, однако теперь был благодарен, что кому-то есть дело до его личной жизни. И больше всего боялся, что девушка с собой что-нибудь сотворит, а он не успеет остановить.
