Не прощай мне измену (СИ) - Май Анна

— Это кто?

— Это Белка.

— Белка? — бровям выше уже не подняться, но вижу, что очень хотят.

Да, Белка, хоть и полностью чёрная с белой звездой на грудке. В паспорте у неё, конечно, написано вычурное Изабелаа Тиффани Эль Навад, только смотришь на эти ушки, просвечивающиеся розовым, и чёрные глазки-пуговки над любопытным носом и думаешь, ну какая же ты Изабелла? Белка и есть.

— Привет, Белка, — здоровается с ней Тим, пальцем поглаживая между ушами, — и здравствуй Сим-Сим.

Отпускает любознательную собаню на газон, сгребает меня в объятия и замирает, поглаживая носом висок.

Несколько легких поцелуев, куда придется, и сиплый шепот в макушку:

— Наконец-то дождался.

Эпилог. Сима

У меня снова новости про разбитую чашку. Оказывается есть те, кто допускают, что её можно склеить, но с прискорбием добавляют, что горячего в неё уже не налить. Опять огорчу. Не знаю, у кого как. Но в нашей чашке налит кипяток.

Когда подошёл срок очередной инъекции, Тим, отложив телефон, уволок меня на диван, где в самый ответственный момент мы договорились её не делать. И вот я спускаюсь по ступенькам Перинатального центра с результатами первого УЗИ… Правда, и до него ХГЧ вопил о том, что я беременна, но отправили подтвердить. Подтвердилось. Вручая мне небольшой квадратный снимок, врач поздравил с тем, что уже шесть недель нас трое.

Глупо улыбаясь, сижу на лавочке в парке, неподалёку от Центра. Верчу в руках телефон, чтобы позвонить Тиму, но медлю. Хочется побыть только вдвоём. Наблюдаю гуляющих мамочек с разнокалиберными животами и с малышами в колясках. Скоро тоже буду такой. Легко поглаживаю живот и прислушиваюсь. Внутренне смеюсь над своим оптимизмом, потому что вряд ли эта небольшая область на УЗИ, повторяющая очертания известного боба, сможет подать мне какой-то знак. Ничего, это мы ещё наверстаем, зато я сейчас могу поделиться с ней уверенностью, что её очень ждут и с огромной вероятностью будут любить. Её или его.

Телефон в руке оживает звонком. На экране фотография Тима с Белкой. Эта хитрая коза ходит за ним хвостиком, выпрашивая внимания, и не знает отказа. У мелкой ушастой брюнеточки игрушек больше, чем у Рыжика и Булочки вместе взятых, но самая обожаемая — муж. Вот же какой подкаблучник, оказывается. Или подлапочник. Как правильно?

— Привет, Сим-Сим, освободилась? — слышу характерный шум, звонит из машины.

— Да, можно забирать, — достаю из кармана рюкзачка фото УЗИ.

— Как съёмка прошла? Ушатали тебя малые?

Я сказала ему, что еду на детскую фотосессию. Он даже о результатах анализов ещё не знает, сначала хотела всё подтвердить.

— Да нет, малыш был один… и совсем ещё кроха, — улыбаюсь, разглядывая изображение.

— Отлично. Скоро буду. Далеко не убегай.

И не собиралась.

Вижу, как между рядами автомобилей паркуется наш рейнджик. “Новая старая машина”, как называет его Тим, потому что,когда продал своё дело, сразу купил абсолютно такой же. Лояльный до мозга костей. Если уж что полюбит — не отпустит.

История с Алёной получила неожиданное продолжение. После моего отъезда Вячеслав Игоревич сделал Тиму с Лёхой предложение, от которого разумные бизнесмены не отказываются. Сизов захотел включить их стартап в свою группу компаний, то есть выкупить. Причём за сумму, превышающую реальную стоимость в полтора раза, но с условием сохранения полного штата. Тим согласился на всё, кроме одной мелочи — своего участия. Это значительно сказалось на итоговых выплатах. А вот Лёха изъявмл желание, и муж шутит, что продал друга в рабство.

На самом деле, они оба были совладельцами, хоть и в неравных долях. Поговорили и решили, что так будет лучше. Стать карманным проектом Сизова сулит такие перспективы развития, которых своими силами они добивались бы долгие годы. Теперь Лёха становится хоть и наёмным, но генеральным директором, а Тим с отличными откупными идёт своим путём. Все довольны. Кроме Алёны Вячеславовны. Папа купил не того совладельца.

Девочки в студии говорят, она несколько раз появлялась по мою душу — не верила, что отсутствую в городе. Зачем приходила даже не хочу знать. Лёха сообщил, что Вячеслав Игоревич настоял на её присутствии в Европе, там сейчас разворачивается основная деятельность “Лиры”. Надеюсь, мы больше не встретимся никогда.

Тим, подходя, шарит глазами в поисках кофра с техникой. Оглядывается на соседние лавочки, и не найдя там, садится рядом, обнимая за плечи. Долго целует — после приезда всегда так, будто боится, что эту возможность снова отнимут — и спрашивает:

— На телефон снимала?

Молчу, кутаясь в его руки. Шумно тяну носом самый чудесный на свете запах солнца и борюсь со слезами. Мне так хорошо. Именно в этот самый момент, перед тем как протяну ему карточку с первым фото нашего ребёнка, и сделаю таким же счастливым, как я.

— Лучше, — вкладываю маленький листок в его ладонь. Он сразу узнает снимок УЗИ. Жмурится, качает головой и затягивает меня к себе на колени, прижимая крепко, но бережно. Сердце Тима колотится, как безумное, обгоняя моё. Все же реву. Запустив пятерню мне в кудряшки и нежно поглаживая, тихо благодарит:

— Спасибо… спасибо… спасибо, мой маленький.

Слова даются ему с трудом. Прочищает горло несколько раз, сглатывает комок, но безрезультатно — глубокий низкий голос все равно сипит и дрожит.

— Очень люблю тебя… Вас… Совсем.

Новоселье отмечаем в ноябре. Могли бы и раньше, но пришлось потянуть до ещё одного события… Без интриг. Мы снова официально женаты. Мама сокрушается — я опять вышла замуж не в платье, только это поклёп! В платье, конечно, правда, не в свадебном. Зато с традиционным предложением. Тим организовал романтический ужин на крыше, среди гирлянд и фонариков, под небом с яркими звёздами. Опустился на одно колено и уговаривал “своих девочек” принять от него кольцо. Почему он так уверен, что будет не мальчик, неведомо. В общем, девочки сказали “да”, а потом не смогли почти ничего проглотить из-за дикого токсикоза.

Расписались мы лампово: в маленьком ЗАГСе, в окружении родных и друзей. Вспоминала нашу первую сумасшедшую свадьбу и думала, что сейчас не менее счастлива. Я именно там, где хочу быть, рядом с теми, кто мне нужен. Жалею ли, что нет наивной и безоглядной любви? Наверное. Как жалеют о красивейшей бабочке, которая живёт всего несколько дней. Мы уже другие. Обязательно будут ещё обиды, недомолвки и ссоры, но и наше чувство больше — не хрупкая бабочка. Выстоим.

Хотя в доме пока не окончены работы, решили отметить тут. Горит камин, огромный стол в гостиной на два десятка человек накрыт шедеврами грузинской кухни. Ваха — волшебник не только прислал помощников, чтобы нам не суетиться, он ещё и готовит травяные чаи, которые укрощают мою тошноту.

Скоро соберутся гости — родители, Саша с семьёй, Лада, даже Марко с Томочкой. Лёха приехал первым, сразу схомячил лепёшку с соусом и сидит у огня в кресле, задумчиво пялясь на пламя. Совершенно не праздничный. Не его Сова оказалась его, а потом опять не его.

— Симыч, вот что вам надо?

Обвожу глазами пространство — дождливый ноябрь за окном, украшенную комнату, слышу голос Тима, обсуждающего продолжение стройки с отцом и братом, щебет наших мам, вдыхаю уют и инстинктивно кладу руку на ещё плоский живот.

— Да чёрт знает, Лёш. Всё, что надо, у меня уже есть.

Эпилог. Тим

Подписываю каждый второй лист в нехилой стопке документов, боковым зрением отслеживая движения маленьких ручек девочки с совершенно ангельской внешностью и характером бесёнка. Кажется, сейчас деревянная погремушка в форме кита угодит прямо в лоб продавщице, опрометчиво попавшей в зону поражения. Поагукать. Угу.

— Ай! — женщина отскакивает подальше от автолюльки.

А я предупреждал. У Эльки очень хороший прицел и стойкая нелюбовь к назойливому вниманию посторонних. Сейчас еще соску выкинет и надо будет валить. Орать мы умеем почище Булки.