Если бы не ты (СИ) - Ви Чарли

Темнота.

Глава 5. Холодная ночь.

(Добрыня)

Я медленно приоткрываю глаза, пытаясь разобраться, где нахожусь. Мрак окружает меня, и единственное, что я слышу — это завывание ветра, и как гудит лес.

Не сразу понимаю, что произошло. Вокруг меня повсюду темнота, и холод, проникающий до костей, заставляет меня дрожать.

Сначала я не чувствую своего тела — будто на мгновение остался вне его, в каком-то тумане. Затем боль медленно возвращается ко мне — резкие, колючие ощущения пронизывают ноги и руки. Я пытаюсь пошевелить пальцами, и, к своему удивлению, чувствую, как они двигаются.

Сердце гулко стучит в груди, а горло стягивает от ужаса. Я постепенно начинаю осознавать, что лежу в перевёрнутой машине. Что-то твёрдое упирается мне вбок.

Не знаю, сколько я был без сознания, но руки уже ноют от мороза, меня трясёт от холода.

Хрен знает где моя дублёнка, куда её закинуло.

Надо скорее выбраться, но как?

Я вытягиваю руку, осторожно ощупываю воздух, пытаюсь понять, что находится рядом. Темно, так что ни черта не видно. Дотягиваюсь рукой до кармана на брюках, ощупываю его. Никогда не думал, что буду настолько счастлив телефону. Он всё ещё в кармане, не выпал.

Достаю его, замёрзшие пальцы плохо слушаются, но я продолжаю упрямо тыкать в экран и, наконец, включаю фонарик.

Яркий свет разрезает ночную мглу.

Приподнимаю голову, осматриваюсь.

Газелька завалилась набок и это радует, значит, не совсем вдребезги разбилась, а вот осознание того, что мы застряли хрен знает где порождает панику.

Сейчас об этом не надо думать, – командую самому себе. – Главное сейчас – найти дублёнку и согреться.

Сажусь, свечу фонариком, осматривая салон. Алесю от меня отшвырнуло, вижу только её золотые волосы из-за сидения. Сердце болезненно замирает. Я отстраняюсь от стенки. Ползу на коленях к ней. Пробираюсь через сидения. По салону нас швыряло не хило. Удивительно, что вообще живы ещё.

Рука натыкается на что-то мягкое, и в свете фонаря вижу, что это рукав моей дублёнки.

Ну слава богу, выдыхаю. Надеваю, кутаюсь. Она ледяная. Кожу обжигает.

Ненавижу холод.

Останавливаться нельзя, надо двигаться, чтобы согреться.

Доползаю до Алеси. Переворачиваю её к себе лицом. Через лоб идёт прямой порез, рассекла, видимо, кожу, когда ударилась. Других видимых повреждений не наблюдаю, при свете дня будет лучше видно.

Тормошу её, но она не приходит в себя.

Хреново. Не дай бог, сотрясение, я ей сейчас и помочь ничем не смогу.

А что если она…ужас заполняется мои внутренности чёрным холодом, и снова паника нарастает. Лицо Алеси внезапно превращается в лицо Софы. Жмурюсь, прогоняя её образ.

Столько лет прошло, а я до сих пор не могу забыть.

Делаю глубокий вдох. Начинаю дышать глубже, прибегая к тому, что в такие минуты важно сохранять спокойствие. Голова должна быть холодной.

Приподнимаю её и чувствую, что её что-то держит.

Ощупываю тело, спускаюсь к ногам. Стопа застряла под сиденьем. Аккуратно вытаскиваю её. Перетаскиваю её ближе к двери.

Мне уже не холодно. Натуральный мех греет отлично. А вот Алеся бледная как смерть. У неё где-то шапка была, но сейчас пока не найду. Надеваю ей капюшон, прячу руки в рукава. Мои пальцы горят огнём, растираю и Алесины пальцы, чтобы согрелись. Молодая ведь ещё, нельзя умирать. Да и я пожить ещё хочу.

Так. Что дальше?

Оглядываюсь.

Дяди Миши не видно.

Надо его проверить.

Согнувшись в два раза, перемещаюсь на корточках к кабине. Дядя Миша сидит за рулём. Тяну за плечо, тело сковано, и я понимаю, что он мёртв.

Внутри меня тишина. Нет эмоций. Я просто принимаю это как факт.

К моим записям, которые я веду в голове мысленно, добавляется ещё один пункт: вытащить его на улицу.

Сидеть нам придётся всю ночь. Выдвигаться сейчас куда-нибудь бессмысленно. Надо попробовать завести машину, чтобы печку включить. До утра дотянем, а там уже видно будет, что делать дальше.

вот только вытащить дядю Мишу – это легко сказать, а сделать это, оказывается, непросто.

Во-первых, дверь в салон заклинило, и отодвинуть в сторону её не получается. Приходится лезть в кабину, дёргаю ручку. Она открывается раза с пятого. И после этого тащу дядю Мишу в дверь. Он хоть и худой, но замёрзшие конечности постоянно цепляются то за руль, то за ремень, то за сиденье.

Наконец, мне это удаётся. Оставляю его рядом с машиной, прикапываю немного снегом, чтобы никого не привлечь из хищников.

Я не особый знаток леса, пару раз на охоту выезжал, но кое-чему научился.

Ветер завывает ещё сильнее, снегом заметает. И всё тепло, что я успел нагреть, улетучивается очень быстро.

Осматриваю перевёрнутую газель.

Её не поднять.

И с этим пониманием исчезает надежда на попытку завести машину.

Смотрю на телефон, делений нет. Связь вообще не ловит.

Прохожу в одну сторону, в другую, может, где-нибудь появится, но телефон сейчас как кирпич, никакого от него толку. Только фонарик,но и его придётся выключить, чтобы не тратить батарею.

Может, когда метель закончится, связь появится. Но, получается, нам придётся провести всю ночь в лесу.

Ёжусь от холода, поднимаю воротник.

Грёбаная поездка. Ведь чувствовал же, что что-то случится.

Закрываю глаза на секунду. Хочется материться, психовать, расхерачить что-нибудь.

Но надо быть спокойным.

Делаю глубокий вдох. Морозный воздух обжигает лёгкие.

И лезу обратно в машину. Надо закрыть двери.

На водительском сидении замечаю клетчатое одеяло, которое сложено и, видимо, служило подушкой.

Нам тёплая вещь не помешает. Замотаю Алесю, может, и мне кусочка хватит.

Заодно снимаю и куртку дяди Миши, которая висит над его сиденьем.

Снова перебираюсь в салон и подползаю к Лесе. Тру её руки, кутаю в одеяло, куртку наматываю ей на ноги.

Растираю щёки. Делаю всё механически, чтобы не заострять внимание ни на чём. Она, конечно, не самый лучший собеседник, но определённо не заслуживает участи дяди Миши.

Приподнимаю её и прижимаю к себе, чтобы согреть собой и, наконец, до моего слуха доносится её тихий стон.

Глава 6

(Алеся)

Голова просто раскалывается, как будто её пинали вместо мяча. Я медленно открываю глаза, и первый взрыв света заставляет меня зажмуриться. Всё вокруг плывёт и смещается, как если бы я находилась в какой-то странной, заторможенной реальности. Я пытаюсь сосредоточиться, но в голове стучит, как будто кто-то бьёт по барабану.

Постепенно звуки начинают обретать форму. Я слышу гудение, слышу вой ветра, и в этом шуме я различаю тихий голос.

– Алеся, ну же девочка. Приходи в себя, – это мужчина. Он зовёт меня.

Тревога, беспокойство наполняют мою грудь. Сердце оглушающе стучит в груди.

Пытаюсь пошевелиться, но всё слишком тяжело. В руках и ногах — странная, острая слабость. Я чувствую, как будто мои конечности больше не принадлежат мне. Пытаюсь сглотнуть, но горло пересохло, словно я провела вечность в пустыне.

Снова стараюсь открыть глаза, но туман в голове не уходит. Я ощущаю что-то жёсткое под спиной, и только сейчас осознаю, что лежу на чём-то холодном. Руки и ноги слабо покалывают, как будто пробуждаются от долгого сна. Я единственное, что могу сделать — это попытаться восстановить свои мысли.

Вспышки образов скачут в памяти, как короткие кадры старого фильма. Миг — я вижу себя в старой газельке, рядом мой попутчик, затем — звук удара, резкий, как молния, полный хаос, удар и… больше ничего.

Открываю глаза, вокруг темно или я не открыла?

– Что…происходит? – мой тихий голос звучит в тишине громко.

– Как ты себя чувствуешь? – доносится из темноты мужской голос.

– Болит всё. И ничего не вижу.

Чувствую, как сильные руки приподнимают меня и куда-то перемещают. Но теперь сидеть удобнее, мягче. Тело задеревенело, но всё равно до меня доходит, что Добрыня меня себе на колени посадил. Слышу его дыхание. В темноте все чувства обостряются.