Прописывая правила (ЛП) - Люкс Сагара
Мой желудок сжимается, когда я понимаю, что он описывает не гипотетическую ситуацию, а то, что уже происходило с ним. Аид хотел ещё одного связного, возможно, потому, что понял, что не сможет использовать Грейсона. Когда ему отказали, Аид исчез на несколько дней. Недель. Только для того, чтобы снова появиться и получить именно то, что хотел.
Другого человека.
Неопытную и поддающуюся манипуляции девушку.
Я вновь обретаю решимость и обещаю Грейсону — и себе — не поддаваться на шантаж.
— Это я могу сделать.
Грейсон кивает, а затем продолжает.
— Он будет расспрашивать о тебе. Играть на твоих слабостях. Он изменит реальность, заставив тебя усомниться во всём, что знаешь. Ты не должна ему верить, Александра. Ни за что на свете.
Проще простого. С малых лет отец учил меня иметь твёрдые принципы и взгляд на реальность. Я десятки раз ходила с ним в суд. Видела, как злостные преступники извращали факты и пытались представить отца таким, каким он не был.
Я никогда не поддавалась сомнениям.
И не буду делать этого сейчас.
— Продолжайте.
Грейсон удовлетворённо кивает, а затем сжимает челюсти. Он наклоняется вперёд и обхватывает мои руки. Я едва слышно вздыхаю, удивлённая его жестом.
— И последнее, но не менее важное: ты всегда должна быть честна со мной. Ты должна будешь рассказывать мне всё, даже самые незначительные и несущественные детали. Аид — не только потрясающий хакер, но и прирождённый манипулятор. Если ты не будешь честна со мной, он настроит нас друг против друга или, что ещё хуже, убедит тебя сотрудничать с ним. Я говорю это не просто так, а потому что это уже происходило.
Я выпучила глаза, недоверчиво глядя на него.
— Он уже подкупал агента?
Взгляд Грейсона становится серьёзным.
Он отпускает мои руки, отклоняясь назад.
— Он не просто подкупил его, он погубил его. И впоследствии это убило его.
Грейсон глубоко вдыхает и выдыхает. На мгновение я ощущаю его боль как свою, по крайней мере, до тех пор, пока в моём сознании не вспыхивает понимание.
— Вы знали его, верно?
— Он был моим лучшим другом, — признаётся он.
Меня охватывает безумная, слепая ярость.
Изнуряющая.
— Будь я на твоём месте, я бы захотела его убить.
Его глаза устремляются к моим. Когда Грейсон говорит, то едва шевелит губами.
— Мы не такие, как он, Александра. Мы здесь, чтобы защищать, а не мстить. Когда-нибудь Аид получит по заслугам. Но не от моих рук.
Необъяснимое тепло наполняет мою грудь. Слова Грейсона проникают глубоко внутрь меня, развеивая все сомнения и успокаивая гнев, который копился во мне.
— Ты хороший человек, Грейсон.
Судя по выражению его лица, он так не думает, но и не возражает. Более того, он встаёт и протягивает мне руку.
— Ну что, начнём?
АИД
Дом агента Дюпре — Александры, напоминаю себе, — оказался совсем не таким, как я ожидал. Проходя через гостиную, тёмную и уютную, не могу не заметить грязную посуду в раковине и одежду, разбросанную на диване.
Я кривлю губы в раздражении.
Терпеть не могу беспорядок.
Хаос в доме — это отражение неорганизованной жизни. Люди лгут, когда говорят, что у них нет времени на уход за собой и своим имуществом, потому что это не вопрос времени. Только дисциплина.
Я осторожно продвигаюсь вперёд, пока не дохожу до спальни.
Первое, на что обращаю внимание, — её пистолет, лежащий на столе на самом виду. Второе — её голые ноги. Вместо пижамы на ней футболка на два размера больше. Она спит на боку, обернув простыню вокруг талии, каштановые волосы разметались по подушке. Вблизи она выглядит моложе, чем показалась мне на видео или на нескольких фотографиях, которые я нашёл в интернете, возможно, даже наивнее. Она должна быть хотя бы немного наивной, раз осмелилась бросить вызов Аиду и предложить выполнить мои требования.
Не то чтобы у неё был выбор.
Даже если бы она не вмешалась, я бы всё равно потребовал, чтобы она стала моим связным, и не потому, что она самый молодой или неопытный агент. А потому что она единственная из этой группы, у кого не было секретов.
«А может, и есть», — говорю себе, подходя к кровати, на которой она спит. — «Возможно, она просто умеет лучше их скрывать».
Я протягиваю руку к её лицу. Осторожно провожу по нему пальцем, отодвигая локон. Я едва касаюсь её, но она вздрагивает, словно ударил.
— Всё хорошо, — шепчу я.
Мой голос, должно быть, проникает сквозь барьеры её сознания, потому что она расслабляется. Её тело становится мягче, а черты лица менее напряжёнными. Смотрю на неё в последний раз, скользя взглядом от головы до ног, прежде чем отвернуться и сесть на стул рядом с кроватью.
С тех пор как я вошёл, дождь усилился. Он настолько сильный, что перекрывает звук моего дыхания, но не её.
Быстрое. Отрывистое.
Наблюдая за ней, я не могу не задаваться вопросом, какие кошмары могут мучить такую девушку, как она.
Я прочитал её досье. Она дочь отставного офицера полиции и учительницы. Родилась у них поздно, когда они уже потеряли надежду иметь детей. Александра была их чудом, и они делали всё возможное, чтобы дочь была в безопасности и счастлива. Однако она не вписывалась в общество. Она упорно училась и боролась за то, чего хотела. Когда ей представилась возможность стать агентом, она без колебаний отдала ей все силы. Переезд в Сиэтл стал результатом целого ряда решений, которые Александра приняла — возможно, некоторые из них были ошибочными, но они были понятны и соответствовали её инстинктивному и целенаправленному характеру.
Я сосредотачиваюсь на её сжатых в кулаки ладонях, на твёрдой линии челюсти. Её мышцы снова напряжены, нервы на пределе. Когда за окном бушует дождь, её рот изгибается в отчаянном движении. Она изо всех сил цепляется за простыни. Она вцепилась в них, а пот прилип к её волосам. Она что-то бормочет во сне, потом вдруг приподнимается и открывает глаза.
Она не может меня видеть, но, видимо, что-то почувствовала, потому что её взгляд метнулся к пистолету. Он лежит там, где она его оставила, я его не трогал. Я ожидал, что она успокоится и снова заснёт, но вместо этого она спускает ноги на пол и включает свет.
Она оглядывается по сторонам, ища меня повсюду.
Но меня там уже нет.
ГЛАВА 3
АЛЕКСАНДРА
Целься. Дыши. Стреляй.
На голове мишени в конце полигона появилось отверстие. Не довольствуясь результатом, повторяю операцию и целюсь в сердце. В живот. И снова в голову.
Может, характер у меня и не самый приятный, но стреляю я хорошо. Кладу пистолет на скамью и смотрю на мишень рядом со своей — ту самую, в которую только что целился Грейсон. Он сделал шесть выстрелов, как и я. Первые два выстрела он сделал на расстоянии пятидесяти метров, а следующие два — на расстоянии двухсот и трёхсот метров. Когда мишень приближается, я понимаю, что все выстрелы были направлены в голову, и, мягко говоря, с пугающей точностью.
Я снимаю наушники и выхожу из тира. Возвращаю оружие и беру в автомате пару напитков. Когда Грейсон выходит, такой же уставший и разгорячённый, как и я, протягиваю ему напиток, который взяла для него. Он благодарит меня улыбкой, а затем садится рядом со мной. Его бедро касается моего. Знаю, что это ненамеренное движение, но меня всё равно охватывает жар.
Я делаю глоток апельсинового сока, чувствуя себя неловко.
— Вы отличный стрелок.
Он недоверчиво приподнимает бровь.
— Думаешь?
— Где Вы научились так стрелять?
— Раньше я был ещё лучше. — Он расстёгивает первую пуговицу рубашки, слегка встряхивает ткань, пытаясь оттянуть от потного тела. — Я мог попасть в движущуюся мишень с четырёхсот метров. Даже не вспотев.
Весёлый смех сотрясает моё тело.
— Не знаю, заметили ли Вы, но я тоже не в самой лучшей форме!