Развод. Она не твоя (СИ) - Дюжева Маргарита

От тотального воспламенения спасала только Арина, развалившая игрушки по всей комнате и требовавшая, чтобы я ей то читала, то рисовала, то играла в куколки.

Я играла, улыбалась, но чуть ли не каждую секунду во мне что-то содрогалось, сжималось, екало и вскипало.

А еще казалось, что аромат чужих духов напрочь пропитала не только Аришкину одежду, но и всю квартиру.

Я уже и проветрила, и ребенка под душем сполоснула, и все равно удушливая вонь никуда не девалась, даже как будто наоборот усиливалась.

Кажется, кому-то пора лечиться.

Муж пришел хмурый и настолько погруженный в свои мысли, что даже не поздоровался.

Ах, да. Мы же виделись сегодня. Дважды. С утра и в кафе. Так что зачем говорить жене банальное «привет» или «как дела?». Совершенно не зачем, а то еще возгордится, грудь колесом надует…

М-да, успокоилась, называется.

Пока он мыл руки, я посадила Арину в ее любимый салатовый стульчик и принялась накладывать ужин, размышляя о том, когда лучше начать разговор? Во время еды? Или позже, когда муж будет сытый, ленивый и более сговорчивый?

Однако ни один из вариантов не оказался рабочим.

— Я не голодный, — сказал муж, на полкорпуса заглянув в кухню. И предвидя мой вопрос ответил, — с мужиками по бургеру перехватили.

Я замерла с лопаткой возле сковородки, сдавила ее так, что чуть ручка не треснула.

— Ты бы хоть предупредил заранее, я ждала тебя ужинать.

— Прости, Маш, забыл, — и, посчитав, что на этом его долг выполнен, ушел.

Я же кое-как проглотила ругательства, положила себе немного еды и съела ее без малейшего удовольствия.

Она, кстати, тоже была со вкусом и запахов духов.

Понимая, что нормально без эмоций не смогу задать свои вопросы, я решила отложить разговор до того момента, как Арина заснет. Не хотелось еще раз пугать дочь своими воплями.

Все то время, пока она доигрывала свои вечерние игры, я провела с ней, а муж в нашей спальне, лежа на кровати с телефоном.

Полдевятого пошел готовить ванную для дочери. Купать Аринку всегда было его обязанностью, я в это время стремительно наводила порядок и готовила дом ко сну. Стабильный механизм, который сегодня почему-то казался ненадежным. Вроде делала привычные дела и в то же время не отпускало чувство, что все не так и неправильно. Какая-то странная ненатуральность мерещилась даже в том, как неровно легла простынь в детской кроватке.

По-моему, уже попахивало паранойей.

Мне это было настолько не свойственно и так сильно напрягало, что я едва дождалась, когда дочь заснет и отправилась на серьезный разговор с мужем.

Он как ни в чем не бывало ковырялся в телефоне, смотрел ролики, иногда усмехался, и уж точно не ждал, что я снова вернусь к прежней теме.

— Я хочу обсудить сегодняшнее происшествие.

После этих моих слов он сначала замер, потом поднял к потолку взгляд, полный бескрайнего страдания.

— Маш, давай закроем эту тему. Я с работы. Я устал…

— У тебя сегодня официальный выходной, — напомнила я, — и с чего ты в послеобеденное время ломанулся на работу, я так и не поняла.

Кстати, да. Странно.

Сегодня вообще какой-то странный день.

— Что за допрос? — нахмурился Семен, — тебе поругаться на ночь глядя захотелось?

— Возможно. Все будет зависеть от твоих ответов.

— Блин, Маш, ну обязательно перед сном мозги выносить какой-то ерундой?

— Обязательно. Я не стала продолжать днем, чтобы не расстраивать и не пугать Аришку, но сейчас хочу расставить все точки над и.

— Начина-а-ется, — он досадливо цыкнул и отложил в сторону телефон, — опять будешь цепляться к тому, что я оставил дочь со Спиридоновской помощницей?

— Буду. Но позже, — кивнула я, — для начала скажи, откуда у Арины новое платье?

Судя по вытянувшейся физиономии, этого вопроса он точно не ждал.

— Маш, ты о чем вообще? — раздраженно спросил он, — какое на фиг новое платье?

— Розовое, в горох, — как и в чем не бывало пояснила я, наблюдая за его реакцией.

Занервничал.

Так с виду и не скажешь, но я знала его как облупленного и подмечала мелкие штрихи, выдающие возбужденное состояние – одна бровь якобы нагло вскинута, рваное движение плечом, сморщенный нос. Все это верные признаки того, что муж был не так спокоен, как хотел казаться.

— Я вообще не понимаю, о чем ты.

— Да? — я сложила руки на груди, — очень странно. Обычно ты ей желтые колготки с салатовым платьем надеваешь и сверху синюю кофту, а тут даже заколки в цвет подобрал.

— Какие на фиг заколки, я даже внимания не обратил…

Жестам оборвав поток возмущения, я прошла мимо кровати, взяла с подоконника пакет с платьем и перекинула его мужу:

— Теперь припоминаешь?

Он без интереса помял пакет в руках и бросил его обратно.

— Я взял первое попавшееся платье в шкафу.

— Ты не мог его взять, потому что я такого не покупала. Его в принципе там быть не могло. И мне крайне интересно, где ты его откопал.

У него нервно дернулась щека:

— Я еще раз повторяю, сунул руку в шкаф и вытащил первую попавшуюся тряпку.

— А я еще раз повторяю, что этой тряпки там не было.

— Да у тебя там такие завалы, что черт ногу сломит! У нас с тобой на двоих барахла меньше, чем у Арины. Ты столько всего покупаешь, что про половину даже не вспоминаешь, а потом раздаешь новое, с бирками.

Тут он, конечно, прав. Я не могла удержаться, когда видела все эти кукольные платьишки, кофточки, туфельки и скупала все просто в баснословных количествах. А потом нередко приходилось раздавать, потому что Аришка вырастала из вещей ни разу их не надев. Все так.

Но вот в чем муж точно ошибся, так это в том, что я не помнила свои покупки.

Еще как помнила. Каждую вещичку. Где купила, когда, и кто в этот момент был рядом.

Так вот, розового платья в горох я точно не приобретала и была готова поклясться в этом перед кем угодно.

— Этого платья там не было, — твердо повторила я, вызывая у мужа скрип зубов.

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — вспылил он, — я понятия не имею, что там за платье. Взял первое попавшееся, одел ребенка, пошел гулять и все.

Врал. Врал прямо в глаза, и я понятия не имела в чем дело.

С чего это мой муж, которому я верила, как самой себе начал крутиться ужом и огрызаться на пустом месте.

Чем дольше продолжался этот разговор, тем сильнее меня придавливало плитой дурных предчувствий.

— Надо же, как странно, — изображая крайнюю степень задумчивости, я потерла бровь, — нашел в шкафу несуществующее платье… Ладно, допустим, там открылся проход в другой мир, и кто-то любезно доставил оттуда загадочную вещь. И не просто доставил, а еще надушил так, что не продохнуть.

— Маш, ты меня довести решила? — сквозь зубы процедил Абрамов.

— А ты понюхай, — я швырнула пакет обратно. Он едва не угодил мужу прямо в физиономию, лишь в последний момент тот успел прикрыть нос ладонью.

— Тебе надо ты и нюхай, — пакет улетел обратно ко мне, — бред какой-то несешь.

— Да ты что… если это и правда бред, то воняет он точно так же, как помощница Спиридонова. Тебе так не кажется? — С этими словами я достала платье, подошла к мужу и буквально ткнула тряпкой в нос. И пока он матерился, отпихивая мою руку, жестко произнесла, — а вот теперь возвращаемся к тому, что произошло сегодня днем.

А вот теперь он разозлился.

На слегка щетинистых щеках проступил румянец, в глазах заплясали молнии.

Можно было бы заткнуться и не разжигать конфликт еще сильнее, но дело касалось ребенка, и я не могла пустить все на самотек. Тем более, когда творилось что-то настолько странное и непонятное.

— Маша, — он предупреждающе качнул головой, — завязывай.

— Завяжу. Обязательно. Но не раньше, чем ты мне дашь вразумительные ответы на мои вопросы. Пока ничего кроме мычания и нелепицы я не услышала.

— Что ты хочешь от меня узнать? Откуда взялось это платье? Понятия не имею. Взял из шкафа. Почему с Аришкой была Анна? Я уже объяснял, мне нужно было отойти в уборную.