В разводе. Бывшие любимые (СИ) - Грин Анна Кэтрин

— Тогда поднимайся в кабинет, а я принесу.

И Стеша припустила в сторону моего рабочего кабинета, а я, поздоровавшись, пошла за ней следом.

Состояние было нестояния.

Хотелось безумно спать, и в этом была основная проблема, что с момента развода я потеряла как таковой сон. Я не могла уснуть до рассвета, а потом едва ноги таскала, а уснуть я не могла тупо от перенапряжения, каждую ночь повторялся один и тот же сценарий. У меня не было физически возможности заснуть. Я уже не знала, что с этим делать. Все раздражители итак были убраны из поля моего зрения, но отчего-то все равно было состояние такое, как будто бы меня стеклом всю изрезали.

После обеда раздался телефонный звонок, и я, поморщившись, все же приняла вызов.

— Вика! — Бодро начала свекровь, и я прикрыла глаза, ощущая, как в них насыпали песок вместе со щебнем. — Я надеюсь, наши договорённости в силе?

Свекровь у меня оказалась не той женщиной, которая порвёт все контакты и будет демонстративно отворачиваться, если увидит меня через дорогу. Нет. Свекровь оказалась у меня женщиной намного страшнее. После развода, когда стало все известно всем родственникам абсолютно, когда я сама звонила свекрови и объясняла, что так и так, Олег от меня ушёл, причём формулировка какая-то дебильная «Олег от меня ушёл», а не то, что это я захотела с ним развестись из-за того, что у него была любовница. Так вот, свекровь после этого разговора приехала ко мне и поставила всю ситуацию таким образом,, что сын у неё горячо любимый, но это не означает, что от его ухода как-то поменяется их отношение к внукам.

Я бы здесь могла сказать, что я очень благодарна была свекрови за такую политику. Но в любой бочке меда есть ложка дёгтя.

Здесь ложка дёгтя заключалась в том, что, принимая ситуацию с тем, что у неё по-прежнему остаются внуки, свекровь каждый раз делала болезненный тычок в меня на тему того, что от тебя ушёл муж, ты его не остановила, ты его не задержала, ты виновата.

— Я не уверена, что это уместная договорённость, — тихо произнесла я, выбирая обтекаемые фразы.

— Знаешь что, Вика, мне на твою уверенность как-то наплевать, я и так переживаю на протяжении последнего времени тотальный стресс. Сын под на старости лет, под сраку лет вдруг решает разломать все, что строилось годами, меняет женщину, с которой он жил больше двадцати пяти лет, которую выдрессировал под себя, которую я выдрессировала под себя на какую-то малахольную малолетку, с которой ещё непонятно что делать! Нет, Вика, не надо здесь никаких невозможных и неубедительных ответов. Я надеюсь, что наши договорённости будут соблюдаться и впредь.

— Мама, — туго сглотнув, произнесла я, не найдя, что ей ответить на такую эмоциональную и жестокую речь, — ты же понимаешь, что это по меньшей мере будет выглядеть отвратительно и унизительно для меня.

— О каком это ты унижении заговорила Вика? Унижение было тогда, когда он собрался и ушёл от тебя, а ты ничего не сделала.

— А что мне надо было делать? — В который раз спросила я, надеясь услышать хоть какой-то адекватный ответ на этот вопрос. — Крестом в дверях встать или что доехать до его любовницы и об капот её приложить, а потом скинуть в реку. Мам? Вот что я должна была делать во всей ситуации.

— Не отпускать его. — Прорычала свекровь мне в трубку, а я от невозможности хоть как-то контролировать свои эмоции, зажала рот ладонью. — Ты умная взрослая женщина, ты с ним больше двадцати пяти лет прожила в браке, неужели ты не знаешь, как его надо было удержать?

— Я не знаю. Я не раз объясняла, что он пришёл, и он не хотел ни о чем говорить, он пришёл уже с тем, что он уходит из семьи, он не просто завёл себе любовницу, у него там другая жизнь, мама. Как ты этого понять не можешь?

— Другая жизнь, Вика? — Зло переспросила свекровь, продавливая меня все сильнее. — Вика, другая жизнь это у тебя после развода, когда у тебя на руках трое детей. А у него жизнь все та же, так что не надо мне рассказывать сказки о том, что он там новую семью завёл. Какая семья? Семья это дети, семья это долгий брак, а не вот это вот все.

Я покачала головой и, прикусив губы, заметила:

— Мам, почему ты мне это высказываешь?

— А потому что я ему уже плешь проела на эту тему, — крикнула свекровь и бросила трубку.

Я отложила мобильник, покачала головой. Прикусила губы. Внизу живота потянуло, Стеша, подбежав ко мне, залезла на коленки и, перехватив лицо своими ручками, всмотрелась мне в глаза.

— Опять бабуля злится?

— Твоя бабуля всегда злится. — Тихо произнесла я. Проводя ладонью по темно-русым мягким волосам. Стеша вздохнула, прижалась мне к груди и покачала головой. Ники позвонила, сказала, что она сегодня задержится на учёбе, потому что надо забрать методические материалы к следующему зачёту. Я уточнила, стоит ли её забрать, она дала отмашку, что приедет на такси, и мы со Стешей в конце рабочего дня поехали домой.

Был быстрый ужин, возвращение старшей дочери, звонок сыну. Все шло штатно и достаточно миролюбиво. А потом в дверь позвонили.

Не в домофон, а в дверь.

Это значило, что-либо человек попал в подъезд при помощи ключа, либо ему кто-то другой открыл.

Я медленно прошла и нажала кнопку на камеры внутреннего наблюдения.

Отвернулась.

— Открывай, — хрипло произнёс Олег и вместо звонка дважды постучал по двери.

Я облизала вмиг пересохшие губы и тяжело вздохнула.

Качнулась в сторону, повернула замок, нажала на ручку.

Олег стоял в чёрных брюках, вместо туфлей на ногах были мягкие лоферы, чёрная рубашка только подчёркивала и ширину плеч, и подтянутый живот.

Муж сложил руки на груди.

И качнул головой. Провёл языком по зубам. И глубоко вздохнул.

— Звоню тебе, ты трубки сбрасываешь. Дай думаю, сам приеду, раз ты со мной по телефону общаться не хочешь.

Я старалась не смотреть на него, не поднимала глаза. Но все же нашла в себе силы ответить.

— Нам не о чем с тобой общаться, все общение закончилось в зале суда, — а голос стал надсаженным, хрипловатым. Но Олег, сделав шаг вперёд, опёрся рукой о дверной косяк. И покачал головой.

— Ошибаешься, Викусь. Нам есть о чем поговорить.

Глава 4

— Не о чем, — тихо выдохнула я, стараясь вести себя подобающе, стараясь не скатиться в какую-то банальную истерику и не шандарахнуть дверью так, чтобы прищемить Олегу все пальцы.

— Ошибаешься. — Вздохнул бывший муж и сделал шаг в квартиру я подалась навстречу, как будто бы запрещая пересекать ему невидимую черту. — Я пройду,— без сомнения заметил Олег. И я вдруг ощутила, что не готова.

Он на протяжении столького времени не находился здесь.

Он как ушёл в ту ночь, так он больше здесь не появлялся.

Вещи какие-то, которые ему надо было забрать, я сама упаковывала. И это было ещё тем адищем — сидеть, складывать в коробки его костюмы, его рубашки. То есть по факту это было для меня ещё тем испытанием.

Хуже, чем подняться на эшафот.

Но ему было плевать.

Он просто через Нику передал, что ему нужны его вещи. Курьера пришлёт тогда-то.

Я сидела в нашей гардеробной. Терялась среди его вещей, не понимая, что ему нужно было сложить: то ли костюмы рабочие, то ли одежду для выходных или, может быть, ему нужны его рубашки поло, в которых он обожал ездить на регату в Сочи.

Он словно бы меня без ножа резал своими такими поступками, и сейчас, спустя полгода, он вдруг решил взять, прийти, зайти в квартиру, из которой я вытравливала любой его дух.

— Я к девочкам пройду.

— Девочки спят. — выдохнула я, стараясь не допустить того, чтобы он был на моей территории, ведь тогда автоматически территория становилась его.

— Ну, все равно чаем напои.

— Я же не в сказке, — качнула я головой, ощущая, что сознание сделало большой кульбит. — Я же не баба-яга. Накормить, напоить, в кроватку уложить. Это же не про меня сейчас.

— Вик, — усмехнулся Олег и прошёлся пальцами по щетине. Дотронулся до ворота рубашки, слегка распахивая его. — Пусти меня.