Бернадетт Стрэхн - А счастье пахнет лавандой!
Мередит смеялась не часто. Поначалу Иви даже не поняла, что означают булькающие звуки на другом конце провода.
— Что ж, дорогая, — выговорила, наконец, Мередит. — Тебя рассчитали, но ты это, похоже, чертовски заслужила.
Бинг никак не мог перестать хохотать. Нужно признать, что, рассказывая, она все еще стояла в поросячьем костюме.
— И ты вот так выбежала на сцену? Что же сделали детки?
— Большинство смеялись, некоторые визжали. — Она еще рассказала ему, что один маленький мальчик написал на пол, из опасения, что с Бингом может произойти то же самое.
— Ой, ну ты же вся в розовой краске! И эта резиновая шапочка, нахлобученная на макушке! — Из его глаз ручьями брызнули слезы.
Иви со злостью стянула шапочку.
— Краска застыла, как клей. Одно ухо отвалилось.
— И это уши! Держите меня! — Бинг снова расхохотался.
Публику пришлось выводить осторожно. Половина заливалась хохотом, половина — слезами.
Вытерев глаза, Бинг постарался сделать все, чтобы успокоить Иви.
— По крайней мере, ты получила реакцию зала. А разве не этого хотят все артисты?
Иви вздохнула.
— Но я не хотела, чтобы меня уволили.
Пока Иви успокаивалась в душе, Бинг открыл бутылку вина.
— Качество — не очень-то. Дешевое.
По разгоряченному лицу появившейся домовладелицы он понял: не стоит напоминать, что краска до конца не отмылась.
— Я заказал еще пиццу. Экстра. С большим количеством чеснока.
— Я не могу себе это позволить, — заявила несчастная Иви.
— Зато я могу, так что помолчи. — Бинг держал конверт. — Не думаю, что сейчас подходящий момент показывать тебе вот это, но необходимо посмотреть правде в глаза, милая.
— Что это такое? — Иви уставилась на листок бумаги. — Мне что-то не нравится. Похоже на счет.
— Это смета. Чтобы устранить протечку.
— Какую протечку? — взмолилась Иви. — Черт! Штука! У меня нет штуки. Где я ее возьму? Целую тысячу фунтов? Тысячу фунтов стерлингов? Как я могу себе позволить…
— Знаю. Штука. — Бинг прислонил стакан к ее губам. — Выпей. Сейчас тебе это необходимо. Поверь доктору Бингу.
Она немного успокоилась. По крайней мере смогла слушать.
— Я пригласил этих ребят, чтобы они составили нам смету, потому что на всей задней стене дома видны признаки сырости. Я не хотел тебя беспокоить, пока не выяснил все окончательно. Это, конечно, может подождать, но хуже всего обстоят дела в квартире Кэролайн.
— Милли! — сразу же сказала Иви.
— Точно. Для маленьких это вредно. Поэтому мы каким-то образом должны найти деньги. Мы — а не ты. Ты не должна это делать одна. — Бинг говорил это просто, укладывая при этом в сумку свою спортивную одежду.
Иви оценила его слова. И все-таки он был не прав. Это был ее дом, и ответственность лежала на ней. Она не могла принять от него никаких денег.
Уходя, Бинг остановился, чтобы лишний раз убедиться в совершенстве своего тела.
— Впрочем, имеет ли это такое уж большое значение? Ты ведь в следующую субботу обедаешь с Дэном.
Вот это был фокус. Иви снова смеялась.
Саша и Иви стояли в спальне Кэролайн. В ней были обои с ярким цветочным узором, что придавало комнате уютный и слегка старомодный вид. Обе они внимательно рассматривали на стене коричневое пятно неправильной формы. Обои около него отошли, и штукатурка на вид казалась влажной.
— Да, это протечка, — энергично кивала Саша.
— Это мы поняли, — ответила Кэролайн безучастно.
— С ней нужно что-то делать, — опять закивала Саша.
— Это мы тоже поняли, — мрачно отозвалась Иви.
— Она увеличивается, — сказала Кэролайн. — Раньше Милли спала в этом углу, но теперь мне приходится укладывать ее на диване. Она часто плачет по ночам.
У Иви раскалывалась голова. Всего лишь час тому назад ее уволили с работы, а сейчас она стоит здесь и выслушивает речь, которая очень похожа на обвинение. У Кэролайн это отлично получается — то ли из-за резкости высказываний, то ли из-за ее беспристрастного взгляда. Иви чувствовала себя задетой за живое. Она прекрасно понимала, что протечка — это Очень Плохая Вещь, и не было никакой необходимости повторять ей это сотни раз.
Однако Кэролайн еще не закончила:
— Милли стала часто кашлять.
Боже! Как у Диккенса.
Саша опять закивала:
— Может развиться туберкулез.
Иви смотрела на нее во все глаза, заклиная не продолжать. Но она продолжила:
— В этом, несомненно, повинен ши[15]. Это очень опасно.
— Ши? — Кэролайн наморщила нос. — Что это такое? Вы никогда не говорили ни о каком ши. Сырость — это уже плохо, не хватало еще какого-то ши.
Иви поняла, что ее чертовски злит, что эта вечно мрачная, надутая, необщительная, крайне проблемная девица, которой она, Иви, изо всех сил старается помогать с первой секунды их знакомства, называет ее Эве.
— Иви, — поправила она. — Не волнуйтесь. Я все улажу. Я же хозяйка дома, в конце концов. — Она подтолкнула Сашу к выходу, продолжая: — Я возьму все эти ши и повешу их на твою вечно вмешивающуюся во все шею.
— У тебя, между прочим, — заметила Кэролайн ей вслед, — что-то розовое на бровях.
Бриджит, как всегда с непогрешимой точностью, выбрала для телефонного разговора самый неподходящий вечер.
— Как у тебя с работой? А с домом? — Именно эти вопросы задала она Иви, хотя обычно проявляла и к тому, и к другому не больше интереса, чем к молекулярной физике.
— Мама, меня уволили, а задняя стена дома вся отсырела.
Когда Иви закончила чтение статьи об «Ист-Эндерз», она держала телефонную трубку на расстоянии вытянутой руки, однако это не помешало ей услышать заключительную мамину фразу:
— Когда-нибудь ты хоть чему-то научишься?
— Нет, я обречена на неудачи, — просто заявила Иви. Она уже наслушалась достаточно.
— В общем-то я хотела поговорить не о тебе.
— А я на это и не надеялась.
— А что у тебя с голосом? Поговорить я хотела о твоей сестре.
— Как? Что случилось? — Иви сразу отбросила обиды.
— Она как-то странно себя ведет. Может, я, конечно, только придумываю…
— И что же ты придумываешь? — Иви пыталась выудить у матери хоть какую-то информацию. Сама она сохраняла принцип невмешательства.
— Когда я звоню, ее не бывает дома.
«Правильно делает», — подумала Иви.
— А когда я спрашиваю, где она была, она никогда не дает вразумительного ответа. А потом она как-то странно стала говорить о Маркусе. Не так, как всегда.
